Но все это не про нынешнюю его роль! Какая, к черту, смерть? Как там в старых хороших стихах: «Это тряска, это качка, ничего в ней нет такого. Это школьная задачка: поезд шел из пункта А. Это маленькая повесть все о том же: ехал поезд. Ехал поезд, ехал поезд к пункту Б из пункта А». И — ничего больше!
Помолчали. Сидели на диванчиках друг против друга, смотрели в окно. Там как раз вокзал поплыл назад, полчаса стоянки завершились.
— А мы так и не пообедали, — вдруг всполошилась Марина, — а есть хочется…
— Говно вопрос, — некуртуазно сказал Пастух, твердо зная, что Марину это не нагрузит. — Я зову проводницу. В купе пообедаем.
Ясно даже и ежу: Марину пасли мягко, но неостановимо. Кто-то заказал слежку. Зачем-то. Очень неявную. Ненавязчивую. Так, вприглядку. Они хотят — предполагал Пастух и другого варианта пока не видел, — чтобы объект их слежки тихо и мирно добрался до конечной станции, то есть до Ярославского вокзала. И не исключено, время от времени в каких-то «долгостояночных» пунктах филеры сменяют друг друга. Как сменили Бонда. Хотя тот, по мнению Пастуха, явно собирался ехать до конечной станции. Но просто не выпало ему. Пришлось сойти. А сколько глаз вместо него осталось? Одна пара? Две? Три?.. Пока все филеры ведут себя пристойно, не напрягают. А нового пассажира Пастух зафиксировал. Более того, он его знал. И знал давно и, не к большой радости, отменно.
Новый пассажир, очередной, судя по всему, филер, перемигнувшийся на перроне с Бондом, поселился через одно купе от Марины с Пастухом, место в нем свободным оказалось, да были, были в этом понтовом вагоне свободные места, не всякий странствующий их цену потянет. Через открытую купейную дверь Пастух видел, что филер вышел в коридор и встал у вагонного окна. Многолюдно Марину они пасли, сменных топтунов не считали. Спросить бы, кто эти «они», так ведь не ответят, суки, да и спрашивать не у кого…
— Я выйду минут на пять — десять, — сказал Пастух Марине. — Похоже, один старый знакомый в вагоне объявился.
Пастух подошел к новому пассажиру, встал рядом, сказал, глядя в окно:
— Здорово, Стрелок. В топтуны, выходит, подался?
— Платят, — коротко ответил Стрелок, ничуть не удивившись неожиданному вопросу. А может, и ожиданному. — Жить-то надо. У меня вон племяши каждый день жрать хотят, двое их у меня… А ты, как я заметил, поводырем прирабатываешь?
— Случается, — подтвердил Пастух, — но не в деньгах радость. А в том, что не всякому выпадает такое, чтоб с умным и интересным человеком без малого неделю провести.
— Это ты о бабушке о своей?
— О ней. Тебя наняли присмотреть за ней или что-то покруче?
— По ситуации, Пастух, мне доверяют выбирать. Но «покруче» — это уж крайность, Пастух. Говоришь, умная бабушка? Так послушаем, потолкуем, вдруг ты и прав. Тем, кто меня нанял, умные как раз и нужны. Познакомь меня с ней. По старой дружбе.
— А кто тебя нанял?
— Служебная тайна. Деловые люди, Пастух. Никакого криминала, чистый бизнес, поверь старому другану.
— Что-то старые друганы и их дружбы быстро стареть стали, очередной войнушки, что ли, в жизни не хватает… — Пастух схватил Стрелка за ворот куртки, притянул к себе. — Будь умником, Стрелок, Христом Богом прошу, ты меня знаешь…
Стрелок силой оторвал руку Пастуха, сжал ее.
— Не божись зря, — сказал. — Я ж просто познакомиться, не бзди. — И шагнул к открытой двери купе. — Здравствуйте, — сказал Марине, — я — Стрелок, давний кореш Пастуха, а вообще-то мама меня Петром назвала. Она у меня точь-в-точь как вы — метр с кепкой…
— Как я — это полтора, если босиком и без кепки, — сказала Марина. — Садитесь, Петр, рада с вами познакомиться. Вы, оказывается, знаете покинувшего нас попутчика — Бориса Павловича. Близко или так, шапочно?
Выходит, она тоже заметила их легкие приветствия друг другу — там, на перроне.
— Пересекались по жизни как-то, было дело. Так, мимолетно… — сказал Стрелок.
Насчет «мимолетно» соврал, разумеется. Пастух не стал подлавливать, смолчал, ждал продолжения. Вопросы к старому знакомому у него были, но приватные. Не исключено — с рукоприкладством. Только оно сейчас — не вовремя, лучше помолчать малость, послушать, что старый боевой дружбан нести станет…
Но — не случилось.
Вагон сильно и резко дернуло, еще раз дернуло, где-то обок, за стенами вагона что-то большое и железное ударилось о такое же большое и железное, загремело, заскрипело, и поезд быстро и мощно стал тормозить. Пастух еле успел поймать Марину, которая на полке не удержалась, а Стрелок спас от падения все, что располагалось на столике.
В соседних купе гремели низвергающиеся с полок чемоданы.
— Кто-то «стоп-кран» рванул, — сказал Пастух.
— Неужели сбили кого-то? — ужаснулась Марина, заново умащиваясь на своей полке.
Поезд встал. Пассажиры в соседних купе и в коридоре галдели, какой-то детеныш громко плакал. Пастух вышел в коридор: народ, вполне целый и не побитый даже, толпился у окон. Самые любознательные пытались протыриться в тамбур, но предусмотрительная проводница, выходя туда, дверь вагонную от народа заперла.
Пастух в окно глянул. Большой зеленый «МИ-восьмой» неторопливо садился метрах в ста с лишним от железной дороги, обок редкой и ровной лесополосы, где росли молодые березки и под стать им молодые клены.
— Сидите в купе и носу не высовывайте, — приказал Пастух Марине. — А я — мухой туда-сюда…
— Я с вами, — заявила Марина и понеслась к двери в тамбур, тесня любопытных пассажиров, которые — раз уж на волю не выпускают — окна в коридоре пооткрывали. Чтоб, значит, виднее.
Пастух настиг шуструю бабульку у выхода в тамбур, невежливо оттеснил ее и быстро отпер дверь вагонным ключом.
— Я с вами, — повторила Марина склочным профессорским тоном, и Пастух не стал спорить: хочет — пусть идет. Вернее — стоит.
— Спуститься на насыпь и ни шагу от вагона! — Снял ее со ступеньки и поставил столбиком. — Позу поменяете — убью намертво! — сложно так завернул.
А тут вслед и пассажиры из вагонов посыпались на ту же насыпь. Пастух о такой массовке и не подумал на бегу, скверно, конечно, но исправлять собственную недодумку поздно. Поезд встал в чистом поле вдалеке от станций — что может быть занимательнее, чем наблюдать за процессом стояния? А вдруг да случилось что-то нежданное: топливо кончилось, цилиндры — или что там внутри? — в дизеле накрылись, пассажир или даже машинист, что круче, сразу вдруг заболел страшно, и вот уже прилетел красивый и вместительный вертолет «МИ-восьмой», поисково-спасательный, с нежданными пассажирами и со сменщиком, а тот окажется прекрасной женщиной…
