что, оставил её одну?
— С ней Юв.
— Это то же самое!
— Пойдём домой, Гаспар! Иначе нарвёмся на неприятности.
Мальчик потянул брата за руку, но тот вырвался и огрызнулся:
— Не каркал бы! Лучше помогай!
И с этими словами, Гаспар растворился в толпе торговой площади, ловко прячась и скрываясь от ненужных глаз. Но только не от зорких глаз брата, который внимательно следил за всем, что происходит в торговых рядах.
Он видел, как Гаспар подкрался к лотку с яблоками, видел, что толстый продавец его не заметил. Вот Гаспар достаёт из-за ворота небольшой мешок, начинает складывать в него яблоки. Продавец и все остальные по-прежнему ничего не замечают.
Гаспар набирает полный мешок и собирается уходить, но делает неловкое движение и прилавок, под которым он прятался, падает со всем содержимым. Мальчик замирает и медленно поворачивается к продавцу. Тот, оценив обстановку, багровеет на глазах и верещит:
— ВОООР!!! УКРАААЛ! СХВАТИИИТЬ!
На его крики начинает сбегаться стража. Гаспар по-прежнему не двигается. Он никогда раньше не попадался. Тут к нему подбегает брат, хватает за руку и тащит за собой прочь.
Они бегут по улицам, преследуемые стражей. Они знают, что наказание будет страшным и бегут изо всех сил. Пришлось даже бросить добычу, но и это не спасло. Стражники больше и быстрее. Они загоняют детей в тупик, лишив их надежды на спасение.
Первым бьют Гаспара. От первого удара он падает на землю. Второй удар, третий… Гаспар больше не шевелится. Теперь очередь за его братом. Он отступает, бесконечно переводя взгляд со стражников на мёртвое тело, и обратно. По щекам бегут слёзы. Он упирается спиной в стену и понимает, что это конец и отступать больше некуда.
Внезапно раздаётся голос. Мощный и решительный. Услышав его, стражники в страхе замирают. Голос велит стражникам убираться прочь, и те сбегают, словно трусливые шакалы.
Затем на плечо мальчика опускается чья-то рука. Такая сильная и в то же время добрая. Мальчик чувствует, что теперь он в безопасности, а голос, что только что звучал как раскаты грома, теперь заботливо и уверенно говорит:
— Ты пойдёшь со мной…
* * *
Центурион проснулся у себя в каюте. Несмотря на морскую свежесть, он весь был в поту. Одевшись, он вышел на палубу, чтобы проветриться.
Была глубокая ночь, корабль шёл уверенно, на полных парусах. Был слышен скрип снастей, шум флагов на ветру и шелест волн, бьющихся о борт.
Ночная вахта на палубе стойко боролась с сонливостью, занимая себя различными мелкими делами от перекладки швартовных концов, до натирания палубы воском.
Наблюдая за командой, Центурион обнаружил, что этой ночью не спит ещё один человек. Елена стояла на самом носу корабля и мечтательно смотрела куда-то вдаль. Одетая в обычную тунику, она уже ничем не напоминала проститутку. Обычная девушка со сложной судьбой, плывущая на корабле куда-то в неизвестность.
Центурион невольно засмотрелся. Распущенные волосы девушки колыхались на ветру. Луна заливала её бархатную кожу серебристым светом и ярко отражалась из больших зелёных глаз, широко раскрытых и смотрящих в непроглядную даль с надеждой.
Сам не зная почему, Центурион подошёл к ней и встал рядом. Ему вдруг захотелось просто побыть с рядом с Еленой, без ведомых причин.
— Не спится? — вдруг спросила девушка.
— А? Да. Я… Дурной сон.
— Кошмар?
— Скорее плохое и очень далёкое воспоминание.
— О… Я тоже часто вижу сны из детства. Но они не дурные. Наоборот. Я вижу маму, родную деревню, братьев и сестёр. Они улыбаются, и я улыбаюсь им. А затем я просыпаюсь. Вот тут и начинаются кошмары. Раньше начинались, а теперь их нет, благодаря тебе. Спасибо.
— За что?
— Ты везёшь меня домой.
Центурион рассмеялся.
— Ох-ох, — сказал он, — Не благодари, у меня не было особого выбора. В этом скорее заслуга Юлиана Августа, а не моя.
— Но, однако, это ты везёшь меня на родину, а не твой друг.
— Повторюсь, выбора у меня было не много.
— Не важно. Я всё равно очень благодарна тебе. Спасибо.
— Пожалуйста, — ответил Центурион, пожав плечами, и они продолжили стоять рядом молча, глядя на звёздное небо.
— Смотри, — вдруг сказала Елена и указала на созвездие, — видишь вон там? Звёзды будто выстроены в линию. Значит мы на верном пути.
— Рад это слышать, — ответил Центурион, и они оба снова замолчали.
— А как ты?.. — спустя огромную и неловкую паузу заговорил он.
— Стала проституткой? — перебила Елена.
— Я хотел сказать, покинула дом.
— Это одно и то же, — девушка пожала плечами и погрустнела, — я его не покидала. Меня украли. Похитили, вместе со многими детьми в тот день. Я не помню всех деталей. Помню крики, плачь. Потом нескончаемые перевозки, а затем посадка на корабль. Нас долго везли по морю, мне разрешали выходить на палубу по ночам, и каждую ночь, я смотрела в сторону этой звёздной полосы и звала маму. Но мне никто не отвечал, а полоса всё удалялась. Затем меня привезли на материк и продали в дом удовольствий. Вот и вся история.
— Так не должно быть, — грустно ответил Центурион, — это неправильный ход вещей.
— Не стану спорить. Но так случилось, и ничего уже не изменить.
— Ты так спокойно об этом говоришь, я удивлён.
— Поверь, мне есть ещё, чем тебя удивить.
Елена и Центурион встретились взглядами. Она улыбнулась, и в свете луны её улыбка показалась бывалому воину чем-то настолько обезоруживающим, что он готов был сдаться девушке, стоящей перед ним, прямо сейчас.
— Доброй ночи, — промурлыкала Елена, — надеюсь, у тебя больше не будет дурных снов.
Она повернулась и ушла, провожаемая взглядом Центуриона.
— Я тоже, — ответил он звёздам, когда девушка ушла.
* * *
Следующий день протекал так же, как и предыдущие. Корабли Империи шли под полными парусами, рассекая морскую гладь. Ярко светило солнце, согревая тренирующихся людей, на палубах.
Центурион внимательно следил за тренировками. Гладиаторы держали слово и,
