но Алексеева уже не устраивал, так как Евгений Иванович хорошо знал, какими грандиозными катаклизмами окончится правление последнего русского императора.
— Все это звенья одной цепи — явно договаривается о комплоте. Или заговор, либо как Павла Петровича — помрет от апоплексического удара табакеркой в висок, — усмехнулся Андрей Андреевич, откинувшись на спинку дивана — уже третьего по счету, два прежних сгорели от японской шимозы. У него было чуть комфортнее, все же флагман, а салон пусть скромно, но обставлен. У всех остальных железная мебель и пробковые матрасы. А перед боем аврал будет — все способное гореть под бронепалубу отправится. А то, что сражение будет, никто из моряков не сомневался, прекрасно зная порывистый характер Макарова, что после стрельбы по Кунсану отправился с эскадрой к берегам Японии. Вряд ли Хейхатиро Того согласится безропотно терпеть обстрелы портов Страны Восходящего Солнца — обязательно выйдет в море для генеральной битвы…
После русско-японской войны самураи получили трофеем новейший броненосец «Орел». Оценили пытливым разумом и начали его модернизацию, убирая чудовищную перегрузку в общем-то неплохого корабля. Срезали надстройку и все что только возможно. Башни с парой 152 мм пушек Кане, весьма увесистые, заменили на легкие одноорудийные щитовые 203 мм установки — бортовой залп при этом не уменьшился, а увеличился. Заделали порты 75 мм противоминной батареи — русские адмиралы, хотя и осознали что она представляет угрозу при потере остойчивости, на это не рискнули — ведь проект утвержден МТК. Трехдюймовые пушки поставили на палубе, отказавшись от бронированных казематов. И получился неплохой корабль, который выдержал бы Цусимский бой и дошел до Владивостока. Но на столь масштабную реконструкцию «Славы» и «Цесаревича» Морское министерство даже после горького урока Цусимы не решилось — «экономия» наше главное оружие!
— Николай Петрович, как себя зарекомендовали в боях флотские пулеметные команды?
— Великолепно, Евгений Иванович, нанесли японцам серьезные потери. Там где стоят пулеметные расчеты, все атаки противника бесплодны и тщетны. Вот только одной команды на дивизию крайне мало, ваше высокопревосходительство хотелось бы иметь по восемь пулеметов на каждый из стрелковых полков. Мы ведь хорошо укрепились в окопах, все попытки противника наступать отражаем пушечным и пулеметным — потери сейчас несем намного меньше, чем раньше бывало.
Командующий Дальне-Восточной армией, а так по настоянию Алексеева переименовали вначале Маньчжурскую, потом Корейскую армию из политических соображений на нечто нейтральное, без упоминания зависимых от империи территорий, генерал-лейтенант Линевич, несмотря на свой почтенный 65-ти летний возраст, был на диво энергичен. Именно на этого старика, всецело его ставленника, он сделал расчет. И пока тот оправдывал доверие — малыми силами генерал-майор Мищенко сдержал продвижение 1-й японской армии Куроки, навязав ей изнурительные бои. А затем подошел 2-й Сибирский корпус генерал Сахарова и стало полегче — японцев отбросили от Сеула на тридцать-сорок верст к югу, где линия фронта окончательно застыла до начала лета, хотя ожесточенные бои велись не переставая ни на день. Но русские войска оборонялись, японцы бросались в отчаянные атаки и постоянно откатывались, неся большие потери — за одного убитого или раненого сибиряка платили двумя-тремя своими солдатами.
— Все наши Сибирские корпуса сосредоточены, ваше высокопревосходительство, мы можем переходить в наступление. Главный удар нанесем дивизиями 1-го, 2-го и 4-го корпусов, 3-й корпус пока будет в резерве со сводно-пехотной дивизией, вот посмотрите на карте. Данные свежие — корейцы постоянно сообщают о каждой японской роте, что прибывает, все пушки на палочках высчитывают. Генерал-майор Флуг каждый день изменения на карту вносит, и сводки незамедлительно составляет. А корейцы молодцы, храбры и отчаянны — снуют через леса к нам постоянно и смерти не боятся, хотя им самураи головы мечами отсекают.
Алексеев склонился над большой картой, которую расстелили на столе. Корея не такая уж и большая страна, вытянутая на восемьсот верст с севера на юг, и две сотни верст в поперечнике. Ближе к восточной части стана рассечена горным хребтом, от которого отходят кряжи, на одном из которых и укрепилась русская армия — от приморского городка Куон-Тсу до расположенного на западных отрогах центрального кряжа Ион-Тсу. Ширина фронта чуть больше сотни верст, вот только сил там уже собрано немало — в каждом из корпусов по три Сибирских стрелковых или пехотных дивизий — от 36 до 44 кадровых батальонов, да еще казаки — в каждой из дивизий по полку из шести сотен. Все войска показаны в кружках, с обозначениями не только корпусов и дивизий, но и полков с отдельными батальонами. Артиллерию узнавал по своеобразным значкам, в которой каждый узнает пушку.
И посмотрев на силы противника, не менее тщательно начертанные на карте, немного удивился — Евгений Иванович не ожидал, что от корейцев может быть такая польза в шпионаже, как ему доносили. Просто не верил, но сейчас убедился, что Линевич говорил правду. Хотя и армейская разведка тоже должна приносить немалую пользу — в каждом стрелковом полку две охотничьи команды — пешая и конная. В них набирают исключительно толковых солдат, грамотных, умеющих считать и писать. Денежное довольствие увеличено, и награды для них не жалеют — уже золотыми крестами награждать начали, так как храбрецы нижние две степени уже имеют.
— Передайте штабным мою благодарность — удивительно толковая карта, даже мне, моряку, все ясно.
Прибрежная часть со стороны Японского моря узка, поджата горами — на той стороне только две приличные бухты — Гензан и Порт Лазарев, и оба городка заняты прибывшими сводными батальонами, составившими гарнизоны. Возвели береговые батареи на деревянных основаниях — шестидюймовые орудия Кане живо отогнали японские канонерки. Любое наступление там невозможно — по горам могут пройти корейские и русские отряды и учинить разор, доставка грузов возможна только морем.
А вот западная часть, омываемая Желтым морем гораздо шире — до ста верст. Дорог, судя по карте мало, и все нехороши. Железнодорожную линию стали прокладывать недавно, и строительством занимаются японцы — тянут пути от Фузана до Сеула. По докладам им еще трудится года два, не меньше, а пока триста верст таскают грузы корейские кули на своих спинах, которых собирают силой, ибо бегут.
Короткий участок железной дороги от Чемульпо до Сеула работает вовсю — из Дальнего постоянно приходят пароходы с грузами для армии, да еще иностранные транспорты заходят достаточно часто — война рисковое занятие, но позволяет хорошо обогатиться. Тем паче риск сейчас минимальный — русские большие крейсера перетопили уйму японских пароходов, которые самураи вооружили, превратив во вспомогательные крейсера. Теперь проход и в Чемульпо и Дальний свободен — а вот собственно японские порты заметно опустели. Это о многом говорит — морская блокада, пусть слабая и неполная, с эпизодическими набегами, свою роль играет. Но медленно, ох как медленно, но нужно терпение, чтобы дождаться подкреплений и вот тогда окончательно сокрушить «оборзевших азиатов», как порой приговаривает Андрей Андреевич. И вспомнив про Вирениуса, Алексеев заговорил:
— Наступление обязательно будет, Николай Петрович, только нужно немного подождать. Эскадра адмирала Макарова пошла к японским берегам, возможно сражение. Нам нужно дождаться итога…
— Они не благородные воины-самураи, а морские торговцы и разбойники, грязные вако-пираты, — Хейхатиро Того прошипел сквозь зубы, поминая нехорошими словами «гэйдзинов». Только не русских, их он как раз стал уважать, они свои победы оплачивали кровью, но англичан, что старались на любой войне прибыль извлечь. Обидно было до слез, что его страну как портовую шлюху используют, даже не гейшу — открыто и цинично, предлагая мелкие серебряные иены, отнюдь не золотые кобаны. Причем тайком, лапая грязными руками и брезгливо суя монеты.
— Они просто не желают потерять вложенный в нас капитал — даже на займах хотят получить больше, не считая нас союзниками. Но хотят сохранить репутацию джентльменов, соблюдающих соглашения. Подлые и циничные гэйдзины, с ними рано или поздно, но придется воевать. И не удивлюсь, если нашими союзниками будут русские…
Вывод оказался настолько крамольным, что Хейхатиро осекся, но тут же искренне рассмеялся, что с ним случалось редко. Его оставили командующим Объединенным флотом, хотя за понесенные потери он должен совершить сеппуку, чтобы не было свалившегося на него позора. Все адмиралы прекрасно поняли сложившуюся ситуацию — у русских оказалось больше броненосцев под
