порцию пива.
Свет снова погас. Сталкеры уже было зароптали, как вдруг включился телевизор. Все уставились на экран. Там беспечно танцевала и пела девушка, кружилась в паре с мужиком в маске кота. Недовольные возгласы мигом стихли, и в баре повисло напряженное молчание. Звука не было, но Лоцман и так знал, о чем песня, не понимал только, откуда сейчас взялся этот отрывок из старого фильма про Мэри Поппинс.
И в этот безмолвный момент по наружной двери «005 кюри» забарабанили. Словно получив сигнал, освещение вновь заработало. Телевизор зашипел и выключился.
Лоцман и Зубр переглянулись. Чехарда со светом и неожиданным гостем крепко ударила по нервам.
– Анкор, мать твою! Я ж говорил, что дойдет! – Юсуф с удвоенной энергией взялся за охранника. – Это Витя! Давай живей, запускай его! Или дай ключ, я сам сбегаю!
Верзила вопросительно посмотрел на хозяина бара. Симон глянул на часы «Янтарь» над дверью, пригладил на макушке ермолку и нехотя кивнул. Лампочки мигнули, и вместо желтого освещения бар залило красным. Удары в дверь повторялись с методичностью метронома. Юсуф не стал дожидаться, пока Анкор что-то предпримет, выхватил у него ключ, оттолкнул в сторону и выскочил на лестничную площадку. Охранник рванулся следом за сталкером.
– Ну Юсуф дает. Так и в черный список загреметь недолго, – удивленный самоуправством коренастого бродяги, протянул Зубр. Затем, откинувшись на спинку стула, заметил: – Ни хрена себе свистопляска, а, Лоцман? Шторм после Шторма. Расколбас по полной программе!
Тот скривил губы в вымученной улыбке. Здоровяк словно прочитал его мысли. Свистопляска, да. В памяти всплыл деревенский клуб, который Лоцман посещал во времена далекой юности. Такое же грязное помещение, только вместо раскатов грома – хриплые колонки; вместо мигающих светильников – самодельная светомузыка; вместо понурых сталкеров – унылые «дискоманы», точно так же дующие спиртное. Для полноты картины не хватало лишь пьяной разборки.
«…Аж кишки наружу выворачивает. – Лоцман покосился на соседа по столику. – А бугаю хоть бы хны…»
Опоздавший сталкер все барабанил в дверь.
– Слышишь? – перешел на шепот Зубр. – Все тише стучит. Это Зона давит. Ставлю ящик, что Крот сыграет в ящик.
Лоцман поморщился. Конечно, Крот сам виноват, что затянул с возвращением в укрытие, но, с другой стороны, отпускать плоские шуточки о человеке, который пытается вырваться из лап смерти…
Хотя, если б лет пять назад ему сказали, что в будущем он будет спокойно пить пиво рядом с гибнущим человеком… Он бы в лучшем случае посмеялся над шуткой, в худшем – послал бы юмориста куда подальше.
«Зона всех перекроит на свой лад. Вывернет душу наизнанку…»
– Тебе бы все хохмить, а окажись ты в его шкуре? – решил он осадить здоровяка. – Не до смеха было бы.
– Типун тебе на язык, ворчун хренов. – Зубр легонько ткнул его кулаком в плечо. – Все я понимаю. Да только, как говорил мне Чеснок: если сам разгильдяй, опосля не причитай.
Закусив губу, Лоцман потер плечо и глянул на Симона. Тот не сводил глаз с настенных часов и беззвучно шевелил губами.
«Наверное, отсчитывает секунды до Шторма», – подумал сталкер. Лоцман знал об удивительном свойстве старых часов «Янтарь» еще советского производства. По сути, они были артефактом. Обычно часы стояли, но за 48 минут до Шторма возобновляли ход. Все как положено – отмеряя секунды и минуты. Именно поэтому бармен всегда знал о приближающемся Шторме и обязательно делал рассылку по сталкерской сети. В ту секунду, когда стрелки часов замирали, Зону накрывало.
«Стрелки двигаются, значит, у Крота еще есть шанс. – Лоцман окинул взглядом бар. – Шестеро бродяг, считая меня. И Крот – седьмой. Юсуф с Анкором сейчас наверняка собачатся у внутренней двери шлюза. Смотрят через глазок, как Крот заваливается в предбанник. Затем Анкор рычагом закроет внешнюю дверь, и бедолага будет спасен. Всего метр… Но если у Крота не хватит сил перебраться через порог… значит, Шторм он встретит на улице».
Зубр, нахмурившись, что-то печатал на КПК. Лоцман переводил взгляд с «Янтаря» на Симона и обратно. Секундная стрелка отмеряла последние мгновения до катастрофы. Сухарь и Куркуль сидели за лучшим в баре столиком и тоже таращились на часы.
– Симон, – подал голос Сухарь, – «Янтарь» вот-вот встанет. Шторм сейчас шарахнет, негоже двери открытыми держать. Угробить нас всех решил?
Бармен проигнорировал сталкера, сосредоточив все внимание на стрелках часов. Лоцман не был уверен, что Симон вообще расслышал вопрос. Зато Зубр нервно заиграл желваками. Здоровяк хотел что-то сказать, но передумал. Лишь глотнул пива и громче, чем обычно, хлопнул банкой по столу.
Лоцман тоже сделал глоток и скрипнул зубами от нового приступа боли. Чтобы отвлечься, он стал изучать незнакомого сталкера, стоящего у главной достопримечательности заведения – карты Зоны.
Несколько лет назад предшественник Симона на стену бара вместо опостылевших всем плакатов по чистке оружия повесил карту Чернобыльской зоны отчуждения. Бармен прижал ее стеклом и пристроил рядом полочку под губку и маркеры. Таким образом, сталкеры получили возможность отмечать локализованные аномалии или скопления мутантов либо стирать неактуальные опасности.
Вот и сейчас, сверяясь с картой, сталкер в серо-голубом комбинезоне «СПАС» делал пометки в КПК. Лоцман не знал его. В глаза бросились ботинки незнакомца. Натуральная кожа. Толстые швы вперемешку с цепочками и черепками. Подкованные подошвы. «Либо бывший рокер, либо убил рокера», – проскользнула мысль. Лоцман уже собрался спросить Зубра, кто это, как на лестничной клетке громыхнул выстрел, за которым последовала отчаянная ругань и пронзительное карканье. Через мгновение дверь в зал распахнулась, и в помещение ввалились Анкор с Кротом на плечах и Юсуф с «макаровым» на изготовку. Несколько ворон вились над ними в безумной вакханалии, истошно каркая и хлопая крыльями. Ходоки, все как один, вскочили на ноги.
– Анкор! – заорал Симон. – Что с внешней дверью, так тебя растак!
– Закрыть надо! – Шмыгая разбитым носом, охранник шагнул к барной стойке, оступился и упал. Крот придавил его сверху. Весь в крови и грязи, сталкер дернулся и застонал. Ругаясь на чем свет стоит, Анкор попытался сбросить с себя израненного бродягу и подняться на ноги. Пернатое сопровождение, роняя перья и собирая все углы и предметы, заметалось по помещению.
Бармен перепрыгнул через стойку и побежал вверх по лестнице к шлюзу. Хмурый рыдал. Сталкеры орали, махали руками, отгоняя беснующихся птиц. Освещение, повинуясь аномальной силе, стало совсем тусклым. Лоцман простоял всего секунду, прежде чем боль пронзила ногу и дошла до самого сердца. Он судорожно хватанул ртом воздух и свалился обратно на стул. Каждая секунда будто кувалдой била по сознанию. С каждым ударом веки чуть-чуть приоткрывались, словно диафрагма проектора, и мозг сталкера фиксировал действительность, точно кадры диафильма. Брошенный на пол пистолет. Юсуф стаскивает Крота с Анкора. Симон.
