столовки под непрекращающиеся шутки сослуживцев.
С нами за столом остался только Ковальски, но и ему досталось.
— Эй, Ковальски! Может, тебе пора прекращать учить новичков и поучиться у них?
— Ковальски! Похоже, пора начинать тренировать свою МТГ. Они у тебя совсем расслабились и зажирели!
— Ковальски настолько крутой инструктор, что из новичков сразу Рембей делает!
Но Ковальски на происходящее не обращал никакого внимания, просто игнорировал все шутки-прибаутки. И вскоре всем окружающим надоело прикалываться, ведь когда объект шуток и издевательств никак на это все не реагирует, подкалывать его быстро надоедает. Так и произошло. Спустя еще несколько минут космодесы успокоились и вернулись к своим занятиям.
Ну, почти. Когда подкалывать Ковальски всем надоело, он поднялся и заявил:
— Значит так. Новички, — он указал на нас, — МТГ «Глаз-1», заслужили место среди нас. Теперь они в дежурной смене. Сам Кач приказал. Так что прошу любить и жаловать.
Судя по одобрению в глазах космодесов, мы действительно добились больших успехов. Особенно заявление про Кача произвело впечатление.
К нам тут же потянулась вереница любопытных, принявшихся с нами здороваться и знакомиться.
А вообще, царившая у «Когтей» атмосфера мне понравилась — весело ребята служат, и даже все их подначки над неудачливыми коллегами были скорее дружескими, чем по-настоящему язвительными.
Когда, наконец, и этап знакомства был закончен, все вернулись к своим делам, Ковальски повернулся к нам и заявил:
— Значит так, слушайте меня внимательно. Раз вы в смене — будьте готовы к тому, что едва только завоет сирена — вы уже должны быть в броне, с запасом кислородных картриджей, с оружием и БК к нему. Вы должны быть готовыми к тому, что выйдете в открытый космос и примете бой. Понятно? Шутки кончились, вы хоть и новички, но уже в боевом отряде, так что…
Мы кивали и внимательно его слушали.
Что ж, с одной стороны очень лестно получить признание опытных бойцов, с другой я с сожалением понимал, что на тренировки у нас теперь времени будет еще меньше — никто не позволит во время боевой смены летать по ангару и вести тренировочные бои. Сидим тут или в своих кубриках и ждем сигнала — прозвучит он, и все, ноги в зубы, шлем на башку и вперед, вперед, вперед…
Ковальски, закончив наш инструктаж, отправился по своим делам, ну а мы принялись за еду — сражение с «Когтями» отняло много сил, и их требовалось восполнить.
Ну а другие космодесы занимались каждый своим делом — кто-то просто сидел и болтал друг с другом, кто-то играл в настольные игры, кто-то что-то читал, смотрел на приватнике, чинил какие-то детали своей экипировки. Короче, каждый был занят чем-то своим.
Вон, небольшая группа собралась за одним из столов. У одного из космодесов — невысокого, смуглого, с плоским, как доска, лицом и узкими, словно щелки, глазами, была самая настоящая гитара (но явно дешевая, из пластика), на которой он брынчал и пел хриплым голосом с надрывом:
— И вороны над сакурой кружат,
Пробит доспех, и меч давно потерян.
Семья рыдает — не вернуть отца,
Ведь на другой планете прах его развеян…
— Да как ты достал! — космодес метра под два ростом поднялся, отобрал у «певца» гитару. — Бесит этот ваш ханианский шансон!
— Я японец, а не ханианец, сраный ты расист! — буркнул певец. — И вообще, «Хань» — это корпорация, а не…
— Да плевал я, — перебил его амбал, перехватил гитару, ударил по струнам и во всю глотку загорланил:
— Хочет выжить и быть средь небес, космодес, космодес, космодес!
И куда ни лети, в эти лучшие дни ходят пьяные всюду они!
— Эй, бойцы! А вы чего такие хмурые? — к нам подсел один из «Когтей». — Вы должны прыгать от счастья!
— С чего вдруг? — буркнул я.
— Ну как же! Вас в боевой отряд включили, не придется с этим тупым мясом летать. Сам Кач за вашей тренировкой наблюдал.
— И что?
— А то, что если в первом бою не обгадитесь — считай, уже «Когти», вот что! — улыбнулся боец. — Но уверен, вы не подведете! Давай краба!
Он схватил меня за руку своей пятерней и сжал так, что я чуть не взвыл. Затем вскочил со своего места, направился к столику, за которым горланили песни, и во всю глотку подхватил припев про то, что контракт закончился, пора в космопорт, из которого звездолет доставит на планету, и там бойца будет ждать вся в слезах счастливая невеста…
М-да, если бы так…
Я даже хмыкнул, представив, как возвращаюсь домой, на свою планету. Уж меня-то точно там никто ждать не будет…
* * *
Неожиданный хлопок по плечу заставил Алека встрепенуться.
Первый лейтенант Александр Догвинов вообще-то был пилотом малых кораблей, причем одним из лучших. Он уже давно известен как легенда флота, но…возраст берет свое. Это десантуре хорошо — подох в бою, ожил в клоне. У пилотов все гораздо сложнее — если погиб в бою, то и собирать по большому счету нечего, а клон-чип не успевает передать данные, прежде чем исчезнет в шаре плазмы. Пилоты уходят рано, но первый лейтенант умудрился дожить до своих лет, остаться истинным асом. Хотя руки уже не так слушаются, глаз уже не такой острый, как раньше. А самое печальное, что, казалось бы, пусти себе пулю в лоб, оживи в клон-теле молодым и здоровым, какие проблемы?
Но нет, так делать было нельзя. Догвинов знал далеко не один случай, когда «умники», провернув такой фокус, вылетали со службы. И самое интересное, что было непонятно, за что — вон десантники дохнут по 10 раз на дню, так чего флотским нельзя? Ходили слухи, что, мол, клон-тело уже не будет слушаться хозяина так, как было с оригиналом. Мол, это сейчас ты можешь повернуть корабль на 2.5 градуса легким движением руки, а клон так не сумеет. Были еще слухи, что пилоты теряют после оживления в клон-теле не только «мышечную память», но и навыки, короче говоря, «проседают» в мастерстве. Однако и никаких официальных подтверждений этому не было. Но факт оставался фактом — пока на службе, «ожить» в молодом теле нечего и мечтать, разве что во время боя тебе повезет — не станешь прахом, твой чип успеет передать данные, и тогда…
Пытаться найти такую смерть Догвинов не желал, равно как и испытывать удачу, пустив себе пулю
