Фух, кажись все! — вздох облегчения вырвался из моей груди. Несколько секунд я просто сидел и отрешенно глядел на маячившую за бронестеклом облезшую оранжевую кабину старого самосвала.
Томас Крайчек ждал, облокотившись о броню. Мы столкнулись взглядами, как только я высунулся из боковой двери БТРа.
— Здорово, шпион, — я устало махнул рукой.
— Привет, полковник, — Крайчек ответил мне таким же вялым взмахом. — А у нас тут видишь что творится?
С первого взгляда я заметил, что Томас изменился. Как-то сдал, осунулся, посерел что ли, на лбу проступили первые морщины. Даже голос его стал скрипучим как у старика.
— Вижу, — я спрыгнул на землю и тут же протянул ему руку. — И до Одинцово докатилось. Я ведь тебя предупреждал, что так оно и будет.
Мы обменялись рукопожатием во время которого Томас тяжело вздохнул. Он как бы говорил мне: «Тут уж ничего не поделаешь. Все идет, как идет, а мы делаем, что можем».
— Люди все целы? — я огляделся по сторонам. — Эти твари никого не задрали?
— Как у вас говорят, «бог миловал», — Крайчек улыбнулся первый раз за все время нашего разговора. — Вижу, ты стрелком обзавелся. Что, надоело кучевать в одиночку?
— Кочевать, — поправил я его и тут же отрицательно покачал головой. — Не угадал. Это я твоих к родному дому подкинул. Видишь, оказались друг другу полезными.
Тут я побарабанил кулаком по броне и громко прокричал:
— Эй, молодежь, где вы там? Заснули что ли?
В ответ внутри бронемашины послышалось громыхание железа и звук ссыпающихся в ведро патронов. Когда все стихло, на свет показалась Пашкина русоволосая голова, которая виновато проинформировала:
— Я Лизке патроны помогал искать. — Пацан заметил начальника лагеря. Его глаза вспыхнули живым восторженным огнем, который как нельзя лучше проиллюстрировал доклад юного разведчика: — Товарищ командир, а вы видели, как я их из пулемета сделал? Штук десять положил!
— Товарищ командир, ты видел? — пришла моя очередь улыбнуться. Никогда не слыхал, чтобы Крайчека кто-нибудь называл «товарищ командир».
Тут мне вспомнилась наша первая встреча. С того дня прошло… А сколько же прошло? Наверняка года три, да еще и с гаком. Шумная, бурлящая жизнью Москва. Праздничный вечер, посвященный Дню 8 Марта. Сейчас уж и не вспомню в каком доме культуры мы гуляли, то ли на Петровке, то ли в «Молодежном». Жене подарили приглашения, и мы поехали. Я вообще не любитель таких мероприятий, тем более на выезде, но надо же было хоть раз в году сделать ей приятное.
На вечере кто-то из приятелей жены и познакомил нас с обаятельным американцем Томасом Крайчеком, дипломатом, каким-то там советником в посольстве США. Этакий был красавчик, лощенный, подтянутый, как бы символизирующий собой все преимущества западного образа жизни. Помню, у него на руках висело сразу две девки, которые, я так понимаю, страстно желали к этому самому образу приобщиться, возможно даже этой же ночью.
Погуляли мы в тот вечер хорошенько. Водку Крайчек пил, по-русски чесал как по писанному, и только лишь небольшой акцент выдавал в нем иностранца. Оба этих фактора в значительной мере поспособствовали нашему быстрому переходу на «ты». Разошлись мы в числе последних посетителей праздничного мероприятия, пообещав друг другу что как-нибудь обязательно созвонимся и встретимся.
Недели через две он действительно позвонил. Пригласил нас с женой и сыном на загородный пикник с шашлыками. Что ж, времена холодной войны и непримиримого противостояния двух сверхдержав давно прошли, поэтому я не имел ничего против. Там, в Красносельском лесничестве и состоялся наш разговор по душам. Крайчек предложил шестьдесят тысяч вечно зеленых американских долларов за кое-какую информацию о нашей бригаде. Мне, как заму по вооружению, ничего не стоило ее раздобыть. Ну, я как положено поломался чуток, а потом и согласился. Ведь как не противно это осознавать, но деньги в современном буржуазном мире — основная цель и стремление каждого. Без них, проклятых, никуда.
Как сейчас помню, передавал я ему эту информацию в красной картонной папочке, на которой в уголке стоял штемпель «СЕКРЕТНО». Эту папочку, естественно, вместе со всем ее содержимым мне вручили в особом отделе нашей бригады два сотрудника ФСБ. Вручили и проинструктировали о моих дальнейших действиях как ценного дезинформатора, которому предстояло стать частью американской шпионской сети. Кстати, одним из первых пунктов в этом инструктаже значился — немедленно сдать полученные от врага денежные средства куда положено. Это я, так понимаю, они на мои кровные, заработанные непосильным трудом шестьдесят тысяч USD намекали.
Само собой, я как дисциплинированный, добропорядочный россиянин и сдал… полтинник. С честными глазами доложил, что проклятые янки зажали десятку. Получу, мол, только после проверки сведений. С логикой тут откровенно говоря не очень-то… Но с другой стороны, кто их разберет, эти шпионские выкрутасы, тем более рожденные извращенным американским умом? Что же касается Крайчека, то он расписки с меня не брал. Все только на словах. Так какого черта стесняться! Мне, вон, сына учить надо было. Он у меня совсем не звезда по части наук. Так что в университет пойдет на контракт. Плюс комнату в Москве снимать придется. А то в общаге он и до второго курса не дотянет, либо сопьется, либо женится. Короче, сплошные расходы!
Как потом выяснилось, правильно сделал, что десятку прикарманил. Это были мои первые и последние доходы со шпионского бизнеса. Крайчек больше не объявлялся. Наверное, заподозрили они там чего… или утечка с нашей стороны была. Как бы то ни было, дальше я жил обычной размеренной жизнью зама по вооружению Четвертой Отдельной танковой бригады. И жил я так до того самого момента, как все полетело в тартарары, до того, как на Землю пришли ханхи.
Новая встреча с Томасом Крайчеком состоялась уже здесь, в Одинцово, в совершенно другом мире, где нет ни американцев, ни русских, ни китайцев, ни евреев, где есть только люди — редкий быстроисчезающий вид эндемиков этой опустошенной планеты.
— Ты, Павел, очень много патронов потратил, — голос Крайчека оторвал меня от воспоминаний. — Нельзя так. Эффективност должна быть.
Пашка сразу поник. Счастье на его лице сменилось гримасой испуга:
— Нам за все это придется платить?
— Конечно, придется, — я картинно нахмурил брови. — Твоя сестра уже нарвалась на штрафные работы, теперь и ты ей будешь помогать. Возьмешь в зипе резиновые перчатки, наберешь ведро воды и вымоешь от крови колеса. А то по моему следу целые толпы кентавров кинутся. Они запах крови за километр чуют. Да, и помни, что на колесах могла остаться выжимка из наездника. Смотри, не обожгись!
