Юрген трезво оценивал наши невеликие шансы выбраться из этой заварушки и поэтому набегу скомандовал:
— Спас, готовь щипцы, я думаю, что они нам вскоре понадобятся.
Для тех кто не в курсе, я поясню, что из себя представляют щипцы — обязательный атрибут входящий, помимо прочих жизненно необходимых вещей, в экипировку любого сталкера. Щипцы напоминают всем известные клещи, только вместо губок из цельного металла у них были зубья, напоминающие две согнутые вилки, которые при нажатии на рукояти смыкались наподобие стальной зубастой пасти. Вы спрашиваете меня, а чем же плохи обыкновенные щипцы? Отвечаю — они не так легко входят в плоть, как те, что имеют зубья. Предвижу ваш следующий вопрос: — А с чего бы это человеку рвать свое тело столь болезненным варварским способом?
Ответ прост — для того чтобы выжить.
Если в течение нескольких секунд после того как в тебя попадет семя момордики не удалить его из тела — ты будешь обречен на чудовищно мучительную смерть. И совершенно неважно куда попадет семя несущее в себе твою смерть — в глазное яблоко, в волосистую часть головы, или другую часть тела, для того чтобы выжить ты без промедления должен будешь твердой рукою сжать рукояти клещей и вырвать свою плоть с семечком и уже извивающимися корешками растения.
И ты должен будешь делать это столько раз, сколько в тебя попало семечек. И на то чтобы чуть задержаться, собраться с духом, проматериться после адской боли, которую ты причинил сам себе, и выматериться до того как сделаешь это снова, у тебя нет времени. Ты с методичностью машины должен будешь рвать свою плоть раз за разом, до тех пор, пока не освободишь свое тело от паразитов-мутантов, если конечно успеешь, и они не прикончат тебя своими стремительно разрастающимися ростками.
— Зажигательную, — бросил через плечо Юрген. В его теперешнем состоянии он вряд ли смог добросить емкость с зажигательной смесью до кустов-мутантов, которые даже с такого расстояния почувствовали приближение живой плоти и в нетерпении подрагивали своими листочками, словно на ветру. Я без лишних слов достал с разгрузки взрывчатку и метнул, стараясь попасть в самую гущу стеблей, однако заряд немного не долетел, и пламя вспыхнуло в ближайшей к нам стороне. Куст зашипел, словно разъярённое животное.
В отчаянной попытке достать обидчиков, являющихся по совместительству ещё и потенциальным материалом для размножения, момордика стала беспорядочно и слепо выстреливать в стороны семенами. Некоторые из них со свистом пролетали мимо нас, заставляя съеживаться и пригибаться, как всего несколько секунд назад от пуль, что посылали нам вдогонку бандиты Борзого.
Вспомнив про них, я обернулся и во время — они уже почти вошли в створ между двумя аномалиями и совсем скоро мы должны были оказаться на линии огня. Юрген, даже не оглядываясь назад, чувствовал, что наше время стремительно истекает и, не смотря на смертельную опасность, исходящую от полыхающего, но все ещё весьма опасного куста-мутанта скомандовал:
— Вперёд!
И вновь я бежал сзади, едва поспевая за раненым сталкером. Мы бежали вдоль кромки очередной аномалии, стараясь держатся от момордики как можно дальше, на максимально возможном расстоянии, которое отнюдь не было безопасным.
К свисту семян добавился грохот стволов — головорезы Борзого вышли на линию огня.
Ногу обожгло словно пламенем. Я оступился, едва не потерял равновесие и уткнулся в землю носом, но устоял. Впереди послышался сдавленный крик. За то время пока я пытался выровнять бег и был ростом ниже лопаток Юргена, он получил в спину пулю, и когда я вновь выровнялся, то увидел на спине учителя расплывающееся темно-красное пятно. В тот момент мы уже огибали куст и выходили на ту сторону, где пламя, пожиравшее растение, ещё не бушевало. Обстрел момордики усилился. Впрочем, и бандиты тоже не отставали от смертельно опасной флоры.
Юрген первым приметил небольшой булыжник, который, мог укрыть нас от, набирающей бешенный темп, стрельбы.
— Туда, — без лишних объяснений бросил он мне, меняя траекторию движения.
В этот миг я почувствовал легкое шевеление в районе правого бедра. Меня вовсе не задело пулей, как я, было, решил вначале — в бедро мне угодило семечко момордики, которое почувствовав питательную среду, начало прорастать в моем теле. В ту же секунду, как только я это осознал, еще одно семечко впилось в мой правый бицепс.
Честно признаюсь — я запаниковал, и если бы не рывок за плечё, увлекший меня на землю, под спасительную защиту валуна, то я, наверняка, бежал бы вперед ничего не разбирая, как раз до ближайшей аномалии, где и сгинул бы даже не осознав этого.
Потеряв драгоценные секунды на то, чтобы взять себя в руки, я торопливым движением разорвал руками материал комбеза на бедре и в образовавшуюся прореху вогнал зубья клещей.
Рывок, сопровождаемый воплем, и кусок кровоточащей плоти с шевелящимися по сторонам отростками летит в аномалию, притаившуюся в всего-лишь в паре шагов от нас. Следующий шаг — извлечь второе семечко из правой руки. Вот тут проблема — я правша, а действовать придется левой рукой. Вновь торопливо рву ткань рукава, но материал как назло поддается лишь с третьего рывка. Пытаюсь приноровиться к тому, чтобы четко выполнить все что требуется кистью левой руки. И всё это занимает время — доли секунд, превращающиеся в секунды и десятки секунд. А когда секундомер отсчитает четверть минуты, все мои действия будут уже бесполезным.
Когда я вырвав шевелящийся клубок органики из правого бицепса повернулся к Юргену, того уже била дрожь.
— Где? — закричал я, забывая о свистящих над головой пулях и смертельных семенах.
Однако напарник ничего мне не ответил, хотя и отчаянно силился, но вместо слов из его горла доносился лишь агонизирующий хрип. Я попытался его перевернуть, однако, Юрген не дал мне этого сделать, удерживая слабеющими руками, и всё еще пытаясь мне что-то сказать.
— Артефакт, артефакт… — разобрал я едва слышное.
Я метнулся к рюкзаку понимая, что там, скорее всего, лежит артефакт, который способен помочь другу. Не заботясь о том, что артефакты могут фонить либо детонировать, если сгрести их всех в одну кучу, я подтащил их Юргену. То, что моя кровь, из разорванной по живому руки, обильно струилась на грудь товарища я в тот момент просто не замечал, так же как сейчас не замечал и своей боли.
— Какой из них?! КАКОЙ?! — кричал я перебирая у его лица артефакты, — Может быть этот?
— Ложный…, - услышал я в ответ, чуть различимое, между хрипов и бульканий.
Значит ни этот. А какой же тогда?
