– Я согласен, учитель. Я вернусь.
– Хорошо.
– В свое время.
– Что ты имеешь в виду?
– Я должен вернуться в Игру. Я должен либо остановить Событие – надеюсь, с помощью моих знакомых Игроков или Стеллы, – либо выиграть. А до тех пор я буду хранить Эа при себе. Я обязан так поступить, учитель. Пожалуйста, поймите.
Хиляль говорит уверенно и убедительно.
– Я понимаю, что время не терпит, но я все еще умоляю тебя передумать и вернуться в Аксум как можно скорее. Змеи должны вернуться в Ковчег, Хиляль. Это необходимо.
– Да, учитель. Но сейчас мне нужно найти Ключ Неба. – Он делает паузу. – И каким-то образом найти в себе достаточно сил, чтобы убить маленькую девочку.
* * *
О молодая сосна с темной корой!
Корни твои идут от самого центра земли!
Я приношу тебе жертву,
В жертву тебе я приношу красоту: перламутр, бирюзу, абалон, Прекрасный черный гагат, золотую обманку, и эту пыльцу, голубую пыльцу тростника. Я приношу тебе жертву, В этот день я – твое дитя.
Защищай же меня[5].
Рукою своею укрой меня, словно щитом,
Стой на страже, храни меня верно и зорко, говори в защиту мою. Как я за тебя говорю, так и ты за меня говори, Как ты говоришь за меня, так и я за тебя скажу.
Эшлинг Копп, дедушка Копп, Грег Джордан, Бриджит Макклоски, Гриффин Маррс
Индия, Сикким, окрестности Долины Вечной Жизни, подступы к хараппанскому контрольному пункту № 1
Они добрались до Гималаев. Маррс оказался прав – существовала тропа, по которой недавно прошло немало людей.
Теперь и они шли тем же путем.
Они не разговаривали с тех пор, как миновали Сакионг Хилл Стейшн и реку Тисту. Ни обменялись ни единым словом. Но звуки все равно окружали их. Стаккато шагов, грохот моторов, свист затрудненного дыхания, журчание текущей воды и шум листьев. Эшлинг никогда не бывала в месте, подобном Гималаям. Альпы по сравнению с ними – просто холмы. Все вокруг грандиозно: горные просторы и крутые склоны, величественные долины и снежные вершины.
Она могла бы остаться здесь.
Могла бы затеряться тут, в горах.
И была бы счастлива.
Если бы не Последняя Игра.
Она могла бы остаться.
Но эта девочка…
Девочку надо убить.
Эшлинг вдруг начинает нервничать. Она убьет ее из винтовки?
Из пистолета? Мечом? Голыми руками? Она помнит, что сказала Макклоски, – что она пожертвовала бы кем угодно, включая себя, если бы это могло спасти Землю от События, – но в душу Эшлинг закрадываются сомнения.
Убить себя было бы куда проще. Но девочку… Смогу ли я это сделать?
Эшлинг знает, что сомнения могут привести к провалу. Усилием воли она отгораживается от этих мыслей и сосредоточивается. Дед идет в нескольких шагах позади, не отставая, даже в своем преклонном возрасте. Джордан и Макклоски тоже не отстают, но им приходится несладко. Маррс, как Эшлинг видит на информационном экране, проводит время куда увлекательнее. Эшлинг, напротив, сдерживает шаг. Ни крутой подъем, ни вес рюкзака для нее не проблема. Она могла бы пройти без отдыха много часов.
Рация издает тревожный писк. На экране вспыхивают две красные точки – места возможных ловушек, как пометил их Маррс. Кельтка останавливается. Поднимает вверх кулак.
Остальные тоже сбавляют шаг.
– Маррс, прием, – говорит она.
– Вас понял, – отвечает Маррс, находясь на несколько сотен футов позади.
– Как дрон? – спрашивает Эшлинг и присаживается на одно колено.
– Дронится. Готов ко всему. Было бы неплохо получить изображение и понять, что нам противостоит, но погода вносит свои коррективы. Прием.
– Все нормально. Просто пусть висит в воздухе. Прием. – Я проверю на растяжки, – говорит Джордан и делает шаг вперед.
Эшлинг останавливает его резким взмахом руки.
– Нет. Я сама проверю. Это моя миссия, Джордан. Кстати, когда ты в последний раз обезвреживал взрывное устройство? – В 2010-м, – растерянно усмехается Джордан. – В Эль-Фаллудже.
– Вот именно. Я сама. Если их окажется два, я обезврежу одно и взорву второе. Придерживаемся плана и не вступаем в бой, пока я не закончу.
Они профессионалы, так что нет нужды напоминать, в чем стоит план: Джордан и Макклоски заходят справа, Эшлинг и дед – слева. Маррс держится позади, выполняя роль снайпера, и еще следит за дроном. Каждый берет на себя противников со своей стороны. И только очистив фланги, они перейдут к центральному противнику – скорее всего, это будет пулеметчик, снайпер или гранатометчик. Или все трое.
– Готовы?
Все готовы.
– Вперед.
Джордан и Макклоски сходят с тропы, сворачивают на северозапад и вскоре исчезают под прикрытием деревьев.
Эшлинг и дед скрываются в другой стороне.
Спустя 50 шагов Эшлинг снова выходит на связь.
– Маррс, когда мы вступим в бой, подъезжай поближе и займи укрытие чуть выше по тропе, но следи, чтобы тебя не заметили.
– Вас понял.
Еще 20 шагов. Эшлинг выключает звук своей рации.
Дед, идущий слева от нее, делает то же самое.
– Каково это – брать на себя ответственность? – спрашивает она.
Дед не смотрит на нее – он сосредоточено оглядывается по сторонам.
– Я расскажу тебе, если мы переживем следующие десять минут.
– Ха. Достаточно честно. – Эшлинг снова включает звук. Зеленые точки на информационном экране, обозначающие хараппанцев (фиолетовые точки – это члены команды Эшлинг), неподвижно парят напротив ее правого глаза. Эшлинг гадает, кто бы это мог быть – хараппанские воины, бывшие Игроки, солдаты? Молодые ли они, старые? Они тоже сейчас нервничают, сидя в ожидании незваных гостей? Должно быть. Они люди. Никакое обучение не способно полностью избавить от страха.
Она снова делает резкий взмах рукой – подает деду знак, что готова расправиться с ловушками. Морось превратилась в легкий дождь. Дождевые капли оседают на стволе ее винтовки. Даже в перчатках рукам вдруг становится холодно. Эшлинг снова находит тропу, которая уходит на запад, а потом забирает влево, исчезая за холмами. Зеленые точки – на другой стороне, всего в 150 футах. Она закидывает винтовку на плечо и осторожно движется вперед, изучая землю на предмет чего-нибудь необычного. Сердце стучит, как барабан. Никаких следов не видно. Ни ям, ни лески, ни проводов, ни примятой листвы, ни раскиданной грязи.
Да где же оно?
Она подходит еще чуть ближе.
Ничего. Вода стекает по ветровому стеклу ее шлема.
