– Я его не нанимал. Мне, так сказать, его одолжили. А это совершенно разные вещи.
Курт кивнул. Он понятия не Имел, о чем говорил Череп, но искренне обрадовался (и это чрезвычайно удивило его самого), что встреча с Призраком переносится на неопределенный срок. Этот человек, если это и впрямь был человек, внушал Волку почти сверхъестественный ужас. Легенды племени гласили, что четвероногие предки ВИДЕЛИ призраков, духов, а также иных гостей из тонкого мира. Курт понимал разницу, но шерсть у него на шее вставала дыбом.
– Допустим, – согласился он, – его услугами вы заручились благодаря деньгам и связям. Это вполне приемлемо. Снимите, будьте добры, меня с этой стены, чтобы я смог подписать все необходимые документы. – Волк изо всех сил сдерживал дрожь, от которой фальшиво вибрировал голос. – Если, конечно, мы достигнем соглашения относительно заработной платы. Взамен же я принимаю обязательства исполнять все то, что…
Его прервал громкий хохот Черепа.
– Нет, это просто изумительно! – с трудом выговорил главарь Ордена в перерыве меж сотрясавшими его конвульсивными спазмами. – Мистер Страйкер, вы не перестаете меня поражать! Даже в столь любопытном положении, как нынешнее, у тебя остаются силы для неподражаемого юмора! Документы, он захотел ПОДПИСАТЬ документы!
Хохочущий Череп – зрелище не для слабонервных. Бледная кожа, облепившая угловатую черепную коробку, ходила ходуном, набухшие кровяные сосуды, даже самые мелкие, казалось, вот-вот ее прорвут. Да уж, Черепу лучше бы не смеяться в компании.
Успокоившись, он взглянул на Волка по-другому.
– Нет, “волчонок”, никаких контрактов тебе подписывать не придется. Зачем нам бюрократия? Последний раз, помнится, я расписывался в извещении о собственной гибели где-то в окрестностях Багдада… – Череп выдавил финальный смешок. – Оформим все без этой возни. Что касается твоей заработной платы, то ты и думать забудешь о подобной ерунде. Тебя будет тревожить лишь то, как бы в лучшем виде выполнить мое очередное поручение. Нерадивые помощники не заслуживают даже кислорода. Курт оскалился:
– Каким же образом вы меня ЗАСТАВИТЕ? Как я понимаю, мне придется появляться снаружи, чтобы исполнять ваши поручения. Как же вы сможете меня принудить к тому, чтобы я возвращался? Повесите на спину кислородные баллоны?
Гангстер покачал бритой головой.
Но еще до того, как он раскрыл рот, Волк сообразил– что-то изменилось. Скорее почувствовал, нежели осознал. Перемена была настолько кардинальной, что ускользала от восприятия – наподобие того, как солдат, просыпаясь в госпитале, пытается подняться на ампутированные ноги. Догадка бултыхалась где-то в подсознании, но никак не могла прорваться наружу. Наконец она получила конкретные формы.
– Не стоит сравнивать меня с Хэнком Тараном, – проговорил Череп. – Еще и потому, что у нас разные взгляды на то, как работать с персоналом. Погляди на себя. Ничего не ЗАМЕЧАЕШЬ?
Курт УЖЕ знал, ему не требовалось даже смотреть на себя.
Шею не стягивал металлический обруч. Потрясающее открытие произвело эффект тех самых электрических разрядов, для которых, собственно, обруч и предназначался. Осознание того, что символ рабства, боли и унижения наконец исчез с его шеи, захлестнуло Волка волной облегчения. Следом же пришла иная мысль.
Ошейник был страшным инструментом. Но то, что придумал Череп, могло оказаться во сто крат хуже.
Почувствовав, как из желудка поднимается холодная волна, Курт постарался собрать всю волю в кулак, успокоиться и реально посмотреть на вещи.
Что, в конце концов, может быть ХУЖЕ?
– Думаешь, – осклабился Череп, – я совершил ошибку? Что обставить Хэнка Тарана мне не удастся? Ошибаешься. Ошейник – бесполезная игрушка, пригодная лишь для садомазохистских забав. Хэнк, вероятно, разжился ею где-то по случаю, у какого-нибудь больного урода. Слишком грубо, глупо и непрактично. Как, впрочем, и все остальное, что я повидал на гребаном Подворье… – Бандит повернул голову, расплющив Уильямса взглядом. “Лаборант” зябко поежился. – Джошуа, приступай, будь так добр. – Любезность, достойная людоеда, зовущего гостей к столу.
Уильяме метнулся к стеклянному шкафу, принялся возиться с прозрачной дверцей.
Гангстер же сунул руку в карман плаща и достал оттуда гладкий хромированный обруч. Повертев странный предмет (не без заметного, нужно отметить, отвращения), Череп небрежно бросил его на пол. Обиженно звякнув, блестящая гадюка свернулась кольцом и затихла. Люминесцентные отсверки переливались на гладкой чешуе.
Волк не без удивления признал в этом причудливом колье тот жуткий обруч, который терроризировал его шею на протяжении нескольких бесконечных месяцев. Курт видел ошейник ВПЕРВЫЕ. По вполне объяснимой причине: его шея не сгибалась под столь невероятным углом. Зеркал в камере не было, потому как узник мог их разбить и перерезать себе вены. Зато они были в тренажерном зале, – только там Волк мог украдкой разглядывать отражение ошейника… Но своими глазами Курт смотрел на электрошоковую бижутерию первый раз в жизни. Ощущение было странноватое.
– Эта штуковина нам больше не понадобится, – объявил бандит. – По двум причинам. Во-первых, тебе и впрямь доведется выходить на улицу, бывать в тех местах, о которых ты и помыслить не смел в своей камере… – От этих слов сердце Волка с надеждой екнуло. – Само собой, эти условия чрезвычайно далеки от тех, в которых ты содержался Тараном. За тобой не сможет постоянно ходить некто, вооруженный пультом управления. Иначе ты бы его в подходящий момент прикончил. Кроме того, этот “хвост” стал бы мешать тебе исполнять свои основные обязанности. Что-то я не слыхал, чтобы за знаменитыми киллерами ходили оруженосцы. – Череп усмехнулся. – Это во-первых. Во-вторых, я озабочен твоим здоровьем. Даже в психиатрических клиниках шоковая терапия проводится не в таких объемах. Поразительно, что ты продержался так долго… – Гангстер покачал головой.
Курт проследил за его взглядом. Череп смотрел в сторону Джошуа и стеклянного шкафа. “Лаборант” был занят тем, что сосредоточенно наполнял одноразовый инъектор. Мутно-белая жидкость поднималась, поглощая одно деление за другим. Наконец Уильяме отложил бесполезную склянку и сорвал с инъектора пломбу.
Выпучив глаза, Волк сглотнул; слюна проскрежетала в иссушенном горле. Конечно же, инъектор предназначен для него. Вряд ли Череп решил вколоть себе очередную порцию какой-то наркоты. Надеяться на это было абсурдно. Инъекция предназначалась именно Страйкеру. Он знал, что не сможет ничего предотвратить, но осознание этого не прибавляло сил. При одном взгляде на блестящую иглу, короткую и необычно толстую, Волку стало не по себе. Кулаки непроизвольно сжимались, покуда в ладонях не вспыхнула обжигающая боль. Он был уже не щенок, но в подсознании до сих пор мерцали воспоминания о болезненных уколах, которые делал в Убежище Доктор…
