Когда приносили еду, мы стояли, глядя в окна, чтобы скрыть следы нашей работы. Так нам удалось ее закончить, не будучи разоблаченными. Наступила ночь.
Приближалось время, когда я должен был осуществить ту часть моего плана, которая была ключом к успеху всей нашей затеи. Если она не удастся, вся наша работа над прутьями окажется напрасной, а надежды на бегство рухнут. Я не сообщил остальным, что собираюсь делать, и не делился с ними своими сомнениями и страхами.
Ур Джан стоял у окна, глядя наружу.
— Мы можем вынуть эти прутья в любую минуту, — сказал он, — но я не вижу для нас пользы в этом. Если мы свяжем всю нашу одежду, мы все равно не достигнем крыши замка. Мне кажется, что мы трудились зря.
— Сядь, — сказал я ему, — и успокойся. Все сохраняйте спокойствие, не разговаривайте и не двигайтесь, пока я не скажу.
Только Джат Ор мог догадаться, что же я собираюсь сделать. Все сели. Подойдя к окну, я осмотрел небо, но не увидел нашего корабля. Тем не менее, я сосредоточил свои мысли на механическом мозге, где бы он ни был. Я приказал ему спуститься и приблизиться к окну башни, где я стою. Никогда в своей жизни я так не концентрировался на одной мысли.
Капли холодного пота выступили у меня на лбу.
В комнате было тихо, как в могиле, и через открытое окно, у которого я стоял, не доносилось ни звука из спящего внизу замка.
Медленно проходили секунды, казалось, время растянулось до бесконечности. Неужели же мозг вышел из-под моего контроля? Эта мысль ослабила мою способность к сосредоточению.
Безумная мешанина надежд и сомнений, страхов и ожиданий успеха завертелась в моем мозгу. Но вот в небе я увидел большой черный корпус. Он медленно приближался.
Только на мгновение я почувствовал облегчение, но тут же взял себя в руки и отогнул три подпиленных прута решетки.
Остальные, глядевшие в окно со своих мест, теперь подошли ближе. Я слышал приглушенные восклицания удивления и облегчения, а также радости. Быстро обернувшись, я призвал к тишине. Я приказал мозгу подвести корабль к окну, потом снова повернулся к товарищам.
— На борту два таридских воина, — сказал я. — Если они нашли пищу и воду, то они до сих пор живы. Поэтому мы должны подготовиться к схватке. Каждый из них вооружен длинным мечом и кинжалом. Мы же безоружны и должны победить их голыми руками.
Я повернулся к Ур Джану.
— Когда дверь откроется, мы двое должны прыгнуть в каюту одновременно, пока они не опомнились. Ты пойдешь со мной, Ур Джан?
Он кивнул и улыбнулся.
— Да, — сказал он, — и это будет странное зрелище: Ур Джан и Джон Картер сражаются плечом к плечу.
— Наконец-то мы примем участие в доброй схватке, — сказал я.
— Плохо, что эти двое таридов никогда не узнают, кто оказал им честь, убив их.
Он вздохнул.
— Джат Ор, ты и Гар Нал немедленно последуете за нами, — сказал я падвару, затем на его языке я сказал Умке, чтобы он прыгал в каюту вслед за Джат Ором и Гар Налом.
— Если борьба к этому времени еще не закончится, — сказал я ему, — ты будешь знать, что делать, когда увидишь двух таридских воинов.
Его верхний рот исказился одной из его страшных улыбок, и он довольно зафыркал.
Я встал на подоконник, рядом со мной встал Ур Джан. Корпус корабля приблизился к стене башни, только один фут отделял подоконник от двери корабля.
— Будь готов, Ур Джан, — прошептал я.
Я приказал мозгу как можно быстрее открыть дверь. Почти немедленно она распахнулась, и в то же мгновение Ур Джан и я прыгнули в каюту. В полумраке я увидел двух человек. Не давая им опомниться, я бросился под ноги ближайшему. От неожиданности тот упал, и, прежде чем он смог извлечь кинжал, я схватил его за руку и прижал к полу. Я не видел, как справился со своим противником Ур Джан, но мгновение спустя с помощью Джат Ора и Умки мы обезоружили обоих.
Ур Джан и Гар Нал хотели тут же убить их, но я не желал и слышать об этом. Да, я могу убить человека в честной схватке, не испытывая угрызений совести, но хладнокровно убить безоружного, даже если он мой враг, я не могу.
Из предосторожности мы их связали и заткнули им рты.
— Что теперь? — спросил Гар Нал. — Как же нам выручить женщин?
— Вначале я попробую вернуть твой корабль, — ответил я, — потому что даже если мы продлим перемирие, у нас будет больше шансов вернуться на Барсум, если мы овладеем обоими кораблями, ведь с одним из них может что-нибудь случиться.
— Ты прав, — сказал он, — к тому же, мне не хочется терять свой корабль. Это плод мыслей и трудов всей моей жизни.
Я приказал кораблю подняться и отлететь так, чтобы его не видели из замка.
Я сделал это главным образом для того, чтобы сбить со следа таридов на случай, если кто-нибудь из охранников заметит приближение корабля к нашей башне.
Когда мы пролетели небольшое расстояние, я приказал кораблю спуститься и снова вернуться к замку со стороны двора, где лежал корабль Гар Нала.
Я держался над самыми деревьями леса и двигался очень медленно без огней. Над самой стеной замка я остановил корабль и внимательно осмотрел двор. Все шло слишком хорошо, и я шепотом спросил у Умки, возможно ли, чтобы замок не охранялся ночью.
— Внутри замок охраняется всю ночь, — сказал он, — и у подножия Башни Бриллиантов есть стража, но она охраняет Ул Васа от его собственных людей. Они не боятся, что ночью из-за стен нападет враг. Леса Ладана полны диких зверей, и если отряд войдет в лес ночью, звери поднимут такой вой и рев, что предупредят о нападении вовремя. Как видишь, дикие звери в лесу охраняют их по ночам.
Это убедило меня, что во дворе никого нет.
Я перевел корабль через стену и опустил его рядом с кораблем Гар Нала. Я быстро отдал приказания:
— Ты, Гар Нал, проберешься на борт своего корабля и поведешь его следом за моим. Мы отправимся к окну комнаты, где находятся женщины. Когда я остановлюсь у их окна, двери с обеих сторон моего корабля будут открыты. Открой дверь своего корабля так, чтобы в случае необходимости ты мог перебраться на борт моего и войти в комнаты женщин. Нам может понадобиться помощь, если женщин хорошо охраняют.
Глава XXI. В башне Бриллиантов
Смутные предчувствия охватили меня, когда Гар Нал вошел в свой корабль: казалось, что над нами нависла катастрофа, трагедия, но я постарался отбросить эти мысли, во мне могла говорить лишь неприязнь к этому человеку, поэтому я отбросил эти мысли и стал думать о предстоящем деле.
Ночь была темной. Ни Марс, ни Хлорус не взошли. Я знал, что в этот час их не будет на небе, и поэтому именно сейчас решил попытаться освободить Дею Торис и Занду.
