А ещё…
Я достал из кармана артефакт, взвесил его в ладони и отряхнул от прилипшей глины. Повертел в руке. Точно! Я раньше видел такой же… Но где?
Вздрогнул и повернул голову.
Нет, не показалось.
Негромкий шорох долетел из червоточины. Кто-то карабкался наверх.
Я встал с земли, спрятал артефакт в карман.
Через минуту из дыры вылезла Настя. Отряхнула штаны, двинулась ко мне.
И пока она шла, я любовался её фигурой.
Любовался лицом и волосами…
Даже сейчас, перепачканная, в грязном мешковатом камуфляже, она смотрелась великолепно. И в ботинках с толстой ребристой подошвой ступала легко – будто принцесса Зоны…
Какая несправедливость!
Жуткая несправедливость, что это волшебное существо – часть силы, которая медленно убивает мою страну. Той силы, что когда-то безжалостно погубила моего отца…
– Глеб, ты – молодец!
– Спасибо, – выдавил я.
И голос… тоже волшебный.
– Ты – лучший!
– Угу… – буркнул и отвернулся.
А она коснулась моего плеча:
– Но иногда ты – невыносимый. Такой, что хочется тебя убить…
– Серьёзно?
– Конечно! Упрямый, как баран! Но я готова терпеть…
– Потому, что надо выполнить задание?
Она прижалась ко мне и тихо сказала:
– Потому, что я люблю тебя, дурачок!
Мне захотелось ответить грубостью. Фантазии хватило на четыре слова:
– А я тебя – нет.
Дождик моросил над Пустырём. Ветер шелестел старыми газетами. А мы продолжали стоять рядом.
Не двигались, пока голова Кида не показалась над червоточиной. Через секунду он бодро выпрыгнул на поверхность.
Огляделся и сказал:
– Ого! Без нас тут было весело…
Какой-то неясный звук раздался рядом – из-под кучи мусора. Кид дёрнулся, снимая висевший за плечами карабин. Осторожно шагнул ближе, стволом поддел рваное покрывало. И ошеломлённо выдавил:
– Мать твою!
Я тоже подошёл к куче мусора…
И вдруг понял, что это человек – покрытый грязью, присыпанный тряпьём. Но всё-таки узнаваемый.
Бурый.
– До сих пор жив… – вздохнул Кид.
Да, хотя оказался внутри мощного капкана. Хотя плоть уже отваливалась от него кусками…
Один глаз ещё видел. Я понял это, когда склонился над Бурым.
Его почернелые губы шевельнулись. Но говорить он не мог. Только глухо простонал.
Я вытащил из кармана трофейный пистолет с инкрустированной золотом рукоятью.
Всю жизнь Бурый был сволочью. Из-за него гибли люди. А меня он яростно ненавидел…
Но всё-таки последнюю милость он заслужил.
Я прицелился ему в лоб и нажал спуск.
– А ты – добрый! – усмехнулся Кид. И ткнул карабином в сумку Бурого: – Смотри-ка… чем-то набита!
Я догадывался чем. И не удивился, когда Кид высыпал оттуда целый килограмм ведьминых глазок, если прикинуть – не меньше чем на сто тысяч баксов.
Всё ясно. Бурый успел заглянуть на то поле. И, вероятно, именно по пути оттуда нарвался на медуз. Сто тысяч – такой оказалась цена его жизни…
– Вау! – восхитился Кид.
Снял свой рюкзачок и начал пихать туда артефакты – даже не отряхнув толком от прилипшей земли.
– У покойника лучше не брать, – вздохнул я. – Плохая примета…
– Ну и не бери, – отмахнулся Кид. – Плохо быть суеверным!
Порылся ещё в сумке Бурого и достал оттуда пакетик с яркими шариками. Задумчиво взвесил в руке:
– А вот это мне нравится меньше…
Что там может не нравиться? Обычные конфеты – «Драже с арахисом». Как-то я покупал их Белке.
– Не любишь сладкое?
– Такое – нет.
Кид высыпал из разорванного пакета себе на ладонь пару драже. Взял пальцами шарик, состоящий из двух разноцветных половинок. И с лёгким щелчком повернул одну половинку относительно другой.
Выругался и раздавил шарик каблуком.
– Что это? – спросила Настя.
– «Жучки», – скривился Кид. – И пакет наполовину пустой – значит, кто-то сейчас идёт за нами по размеченной трассе… – Кивнул на Бурого: – Эту гниду давно надо было грохнуть!
А мы ведь его обыскивали! Точнее, Ромка обыскивал. И конфеты он, конечно, не проверил…
Я глянул в затянутую туманом даль.
Радиоволны глохнут тут за сотню шагов. Вся электроника вырубается за час-другой. Но даже такой хилый «жучок» способен проработать достаточно, чтоб бандиты успели пройти от одного радиомаяка до другого.
Кид сердито на меня зыркнул:
– Это ты виноват! Чистоплюй…
Я оскалился. Мне показалось забавным, что и наглому наёмнику стало муторно.
– Смотри не обмочи штаны!
– Да пошёл ты! – набычился Кид.
– Прекратите, – вмешалась Настя и окинула меня холодным взглядом. – Кстати, он прав…
– Глупости! От периметра – пару часов хода. Их радиостанция давно сдохла.
– А если нет? – зло ощерился Кид. – Валим отсюда!
Я обернулся.
Пока мы обыскивали Бурого, остальные члены группы успели выбраться из червоточины. Белка глядела испуганно, у неё на щеке – свежая царапина. А Михе – всё нипочём. Так, будто, несмотря на синяки, ему до сих пор кажется – он попал внутрь компьютерной игрушки. С очень хорошим «эффектом присутствия»…
Ему и невдомёк, что иногда реальность круче любого квеста. А «друзья» – хуже монстров и аномалий…
– Ну что? – недобро моргнул Кид. – Ты поведёшь нас к Порталу? Или впредь обходиться без твоих услуг?
Я украдкой глянул на Настю. И вспомнил строку из какого-то стихотворения: «Вот тревожно сомкнулись губы, а в лице – застыла печаль…»
Милая, добрая девушка – о такой нельзя думать плохо…
Я криво усмехнулся:
«А убивает она тоже с грустью в глазах?»
– Ну?.. – нетерпеливо повторил Кид.
Часовщик шмыгнул носом – словно ему хотелось вмешаться. Но промолчал.
Я посмотрел на Ромку. Тот отвёл взгляд.
– Хорошо. Идём к Порталу!
Перед тем как убраться, мы активировали и разбросали «жучки» в разные стороны – пусть бандиты поломают голову! А один я швырнул в сторону пространственной петли.
Всё, теперь на восток…
Дождь усиливался. Низкие облака ползли над Зоной.
На грязном асфальте проступали лужи.
Но в нашем смысле – улицы «чистые».
Мы бодро по ним топали. Теперь рядом со мной шагал Часовщик. Он держал какой-то прибор с маленьким экраном и всматривался в него, иногда давая указания:
