на Йова. Страж башни увлеченно лупил по магическому куполу ученика магистра, да так, что аж вся земля ходила ходуном. Чародей держался, но его защита слабла — белое полотно кокона исполосовали тонкие и толстые трещины, которых с каждым ударом становилось все больше.
Валькирия тем временем упорно пыталась отвлечь внимание врага на себя. Она спустилась ниже, пролетела почти перед самым лицом великана и запустила в того камень. И гигант, наконец, заметил ее. Отошел на шаг, вытянул руку, молния ударила в воздух, разразившись легким треском. Немизия увильнула от магического снаряда, взлетела выше. Страж башни снова запустил в нее молнию, но опять промазал.
— И чего она добивается? — спросила пустоту Девана.
Немизия снова пролетела мимо лица великана, а потом, яростно замахав крыльями, устремилась вперед. Страж башни переступил через Йова, потом через арку ворот, затем сделал еще один шаг. И еще. Он погнался за ней, как ребенок за бабочкой.
Она уводит его, поняла Лесная Фея и опустила лук. Но куда и зачем? И как долго сможет вести его за собой?
Да, точно! — ударила себя в лоб Девана. Нужно заманить стража башни в ловушку, как когда-то рикейцы это проделали с Адамантовой Черепахой.
Неизвестно, услышала валькирия наказ ученика магистра или нет, но она по-прежнему летела в сторону обрыва, а каменный гигант послушно шел за ней, кидаясь магическими молниями. Теперь только оставалось уповать на то, что он не передумает и не вернется.
Глава двадцать третья. Розы и хрусталь
Единый Океан, остров Околос.
15-ый день месяца Заката Солнца.
2891 г. от ЯБТ.
Они бежали всю предыдущую ночь и весь следующий день. Дважды останавливались, чтобы поохотиться. В первый раз им попалось стадо пугливых оленей, из которого поймать удалось только двоих, во второй — упитанный лесной кабан. Бен-Саллен вновь ощутил вкус теплой крови, и его снова обуяла страсть хищника. Он вел себя как самый настоящий зверь. Чудовищам нравилось его поведение. Они чувствовали в нем силу. Настоящую силу истинного хищника. Земляные щупальца больше не помогали им охотиться. Что стало причиной их исчезновения, следопыт так и не понял. Они просто пропали. Впрочем, Бен-Саллена это ничуть не расстроило.
Однако в остальном он был озадачен. Следопыт провел в форме волка больше суток. До этого он никогда не позволял себе подобного. Час или два, но не более трех. А тут уже прошло часов тридцать. Или сорок. Бен-Саллен потерял чувство времени. Единственное, что отчетливо ощущалось, — это потребность в свежей пище. Голод не отпускал ни на минуту и становился только сильнее. Звериные инстинкты обострились, человеческие — притупились. Воспоминания стали призрачными, далекими, чужими. Пару раз он даже ловил себя на мысли, что не помнит, зачем здесь и куда направляется. Голод упорно вытеснял все остальные потребности.
Бен-Саллен не торопился менять облик на человеческий. Потому что не знал, какова будет реакция чудовищ. К тому же, приняв свой истинный вид, он не сможет с ними общаться. Да и в человеческой форме он намного слабее себя нынешнего. Но, признаться, была тут и другая причина: Бен-Саллен в глубине души радовался возможности как можно дольше побыть в шкуре волка. Его это совершенно не устраивало и даже пугало, но с природой не поспоришь. Проклятие ликантропии на то и проклятие, что с ним очень тяжело совладать. Чем дольше оборотень находится в форме зверя, тем больше этот зверь влияет на его душу.
«Дальше мы не пойдем», — пришел сигнал от чудовищ, и следопыт, будто повинуясь беззвучному приказу, сбавил шаг. А потом и вовсе остановился. Выпустил из пасти сверток, в котором была замотана его одежда и мечи, и удивленно посмотрел на стаю.
«Почему?»
«Место, которое тебе нужно, впереди».
Бен-Саллен оглядел башню, черный конус которой уходил вверх и, казалось, царапал небо. В лунном свете ночи она казалась особенно зловещей. Тихая и мрачная. Мертвая.
«Сейчас там кто-нибудь обитает?» — на всякий случай поинтересовался он.
«Нет. Но это плохое место. Опасное».
«Если там никого нет, то что может быть в нем опасного?»
Ответа не последовало. То ли чудовища не поняли вопроса, то ли не смогли объяснить.
«Тогда я пойду один».
Чудовища оживились. От некоторых Бен-Саллен даже уловил сигнал сожаления. Забавно, но за сутки, проведенные в стае, он даже привязался к ним, как, видимо, и они к нему. Неужели звериная сущность все-таки возобладала над человеческой?
«Мы сожалеем, что ты покидаешь нас. Ты хороший вожак».
Бен-Саллен про себя усмехнулся, но никаких сигналов подавать не стал. Впрочем, стая уловила его усмешку.
«Если ты не вернешься, мы должны будем выбрать нового вожака».
«Хорошо».
«Мы будем ждать тебя здесь до восхода солнца. Если ты не вернешься, мы уйдем».
Следопыт снова выразил согласие. Подобрал сверток и направился к башне. Еще некоторое время он чувствовал спиной сверлящие сожалением взгляды чудовищ, но когда обернулся, то оказалось, что стая давно скрылась из виду. Бен-Саллен побежал дальше трусцой.
Подход к башне зарос высоким кустарником, который давно засох и теперь торчал из земли уродливыми корявыми лапами. Волколак принюхался, но ничего странного не ощутил. Слух тоже не поймал хоть чего-нибудь мало-мальски необычного. Где-то вдалеке ухал филин, шуршали листвой мыши и хрюкал кабан. Обычные звуки леса. И чего чудовища испугались этого места?
Крепость была окружена невысоким каменным забором, кладка местами обрушилась, местами потрескалась и заросла лишайником. Арка ворот отсутствовала, как и сами створки, но проход был завален камнями. Попасть на внутренний двор не составило никакого труда — Бен-Саллен ловко перелез через стену и спрыгнул на гладкие камни, в стыках между которыми пробивалась трава и мелкий кустарник.
И тут он увидел… сначала, он подумал, что это человеческий скелет, но пригляделся и понял, что останки принадлежали одному из чудовищ, вожаком которых он был. Скелет небрежно распластался на внутреннем дворе в нескольких шагах от башни. К слову, входа в нее он пока не обнаружил.
