— Ну, и зачем ты мне это говоришь? Прощения ждешь? Так не дождешься. Сволочь ты, Будда. А я тебя за правильного почитал.
— Думай как хочешь, — сник изгой. — Только у меня другого выхода все равно нет.
— Ладно, закрыли тему. Ты мне лучше вот что скажи. Какие у вас планы на моих спутников? Марека и профессора? Им вы позволите от вас живыми уйти?
— Позволим, конечно. К ним у нас претензий нет.
— А хабар отдадите? — уточнил я.
— Какой хабар? — не понял Будда.
— Тот самый, который твои ребятки у меня отобрали. Вон он, в рюкзаке под столом лежит. Там, кстати, и цацки Волкодава. Выполнили мы с Мареком ваше задание: и «крысу» нашли, и хабар вернули. Вот только по ходу оплаты нам не получить…
— Получите, — твердо сказал Будда. — Ты можешь думать обо мне все, что хочешь, но я свое слово держу. Раз обещал за работу заплатить, рассчитаюсь честь по чести.
— Да Бедуину деньги уже вроде как и не нужны, он же у нас потенциальный жмурик, — встрял Японец и подмигнул мне: — Или ты хочешь на еврики в аду уголек себе прикупать?
— A y меня наследник есть. Вот он за меня оплату и получит, — отрезал я и, не удержавшись, бросил на Японца свой знаменитый «ласковый» взгляд хуги.
Похоже, у меня появился еще один кровник. Да-а… Права была одна моя знакомая сотрудница милиции, когда говорила: «Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются…»
— Так кто твой наследник? — спросил Будда.
— Марек. Вот ему мою долю и передай. И кое-какие цацки из рюкзака тоже. Там не все принадлежат Волкодаву, есть и для другого заказчика.
— Ладно, давай посмотрим, что тут чье.
Будда открыл рюкзак и стал выкладывать контейнеры на стол, сортируя, какие принадлежат Волкодаву, а какие нет. Сортировал честно, без обмана. При виде жал и пыльцы смерти его брови удивленно поползли вверх, но расспрашивать, где мы добыли такой хабар, он не стал. Знал, что все равно не отвечу.
Зато про «крысу» спросил — имел право, ведь именно за эту информацию он и собирался сейчас заплатить очень немаленькую сумму. Я честно рассказал про Лес Дождей и мародерский отряд Урюка. Короче, подробно отчитался в выполненном задании.
Выслушав, Будда сложил все не принадлежащие Волкодаву цацки обратно в рюкзак, протянул его Хвощу:
— Мареку отдашь.
— И деньги, — напомнил я. — Включая ту долю, которую Волкодав обещал сверху лично мне.
— Хвощ, зайди к казначею. Скажи, я велел выдать, — распорядился Будда.
«Штатный дипломат» кивнул и вышел. Я посмотрел ему вслед. Не сомневаюсь, он по-честному отдаст и деньги, и рюкзак Мареку. Молдаванин сразу проверит его содержимое, увидит жало и пыльцу смерти, поймет, что по каким-то причинам я не смогу сам добраться до Стрелки. А дальше, надеюсь, Марек сделает то, чего, как видно, не суждено сделать мне: исцелит Потапа. Заварит для него чашку горячего молока с пыльцой…
«Но, возможно, именно Марек и сдал меня чистильщикам, чтобы не делиться хабаром, — мелькнула вдруг мысль. — Расчет точен: сначала я помогаю ему отделаться от Урюка и взрывчатки, а потом меня забирают чистильщики. Если так, Марек не станет тратить пыльцу на Потапа. Продаст ее, получит кучу бабла, рванет из АТРИ и всей этой грязи куда подальше и будет жить долго и счастливо».
Что ж… Может быть, и так, но… Я снова, как и там, в подземельях ЦИРИ, готов был поставить на доверие к напарнику.
Пойти ва-банк. И выиграть… или проиграть…
Байки, подслушанные у костра:
Иногда успешное движение вперед — это результат хорошего пинка сзади.
Передача «товара» и впрямь состоялась на нейтральной земле — на железнодорожном мосту, который был проложен через ручей с характерным названием Быстрый. Если бы название давал я, то добавил бы слово «очень» — очень быстрый и очень холодный — температура в нем не поднималась выше минус десяти, но вода не замерзала. Так что ручей Быстрый с полным правом считался одной из постоянных метеоаномалий.
Поначалу ученые с жаром взялись за его изучение, понаставили своих приборов, метеобудок, множество каких-то ангаров и домиков, но потом забросили это дело. А постройки остались, причем ближайшие из них находились всего в двухстах метрах от железнодорожного моста.
К месту встречи с чистильщиками мы вначале летели на вертолете, а затем почти двадцать километров нам предстояло пройти пешком. Таково было условие обоих кланов — в радиусе двадцати километров от железнодорожного моста никаких вертолетов.
От вертушки меня конвоировали четверо изгоев. Это те, кто шел в открытую. Японец следовал тайком параллельным курсом — я постоянно ощущал на себе его ментальный контроль. Чуть впереди скрытно двигались еще как минимум две группы прикрытия. Они периодически связывались с моими конвоирами по рации, сообщая, что путь чист.
Оба клана чертовски боялись и не доверяли друг другу, поэтому наверняка сейчас к мосту стягивалось едва ли не две трети имеющихся у них сил. Как пить дать мост станут держать под прицелом снайперы, а в расположенных неподалеку ангарах засядут боевики. Короче, бойцов с обеих сторон будет предостаточно. Ситуация взрывоопасная — если хотя бы у одного из боевиков от напряжения не выдержат нервы, перестрелка вспыхнет мгновенно, как пожар на бензоколонке. Тут ведь достаточно даже одного-единственного, случайного выстрела, чтобы спровоцировать бойню…
Заработала рация одного из моих конвоиров, изгоя по прозвищу Удав. Бывший военный, у Будды он числился кем-то вроде начштаба. С Японцем они друг друга терпеть не могли, но были вынуждены скрывать свои чувства — Будда умел держать подчиненных в узде, не допуская раздоров внутри клана.
Сейчас именно Удав возглавлял группу моих конвоиров и одновременно руководил всей операцией.
— В километре к востоку от моста, возле железнодорожной станции, стая панцирных собак, — доложил Удаву по рации один из разведчиков. — Движутся к вам.
— Понял. — Удав переключил рацию на волну Японца: — Слыхал про собак?
— Да.
— Так чего же ты, мать твою!..
Задача Японца, помимо всего прочего, заключалась в том, чтобы не подпускать к нашей группе всевозможных тварей вроде хуги, косачей или собак — отпугивать их с помощью ментального воздействия.
— Делаю что могу, — буркнул Японец. — Но их там собралось около сотни…
— Сколько?!
— Девяносто шесть, если тебя интересует точная цифра, — ехидно ответил псионик.
— Такое количество собак может вести только секалан. Или даже два. Сколько там вожаков, Японец?
