Трудная тема.
— А я, видишь, все живу, — вздохнул Георгий. — Чуял, что вновь придется усилитель запускать.
— Поможете?
— Расскажу, что помню. Но чтобы включить и отстроить — проникнуться надо механизмом. А не мое это. Прочти вот — я по своему разумению писал, боялся, не успею. Спрашивай, коли где невразумительно.
Старик костлявой ладонью выгреб из стопки книг пожелтевший блокнот.
Суть механисту стала понятна с первых строк, но полезной информации было кот наплакал. Оставалось надеяться, что параметры на контурах не сильно поплыли и все поддастся отладке, что называется — в процессе.
Зато для преданья старины глубокой, дабы ученым далекого-предалекого будущего поломать головы и списать это недоразумение на фантазию полудиких пращуров, описание отца Георгия подходило как нельзя лучше.
«Средство сие есть механизм необузданный, ибо подчиняется не воле человека, а только рукам его. Силы берет свои отовсюду, от свободных течений, что присущи любому небесному телу, такому, как и планета наша. В разности радиантных потенциалов черпает он вихревые токи, из коих выделяет через амплитудное умножение да систему каскадных фильтров только холодное электричество и свободный магнетизм. Все другие энергии механизм отсеивает, а эти две накапливает в специальных сосудах железных и глиняных, где насыщает жидкий раствор, именуемый „энерголит". Суть означенной установки — питание силой, а оттого и название ее — силовая.
Сделана она в колокольне собора нашего Свято-Преображенского так: в шпиле через „экран" устроен уловитель, а на разных поверхах, особливо среди колоколов, — резонаторы. Оттого, когда механизм питается, в колокола надо бить, чтобы изгонялись паразитные энергии. А в подвале установка имеет шурф, через который силу заимствует прямо от самой планеты, потому называется „земля". Там же расположены и сосуды с энерголитом, и проволоки, намотанные в большие, под потолок, катушки, переложенные вощеной бумагой и смазанные топленым жиром. Все это колеблется для достижения „трансформы" и порождает немалую головную боль с тошнотой…»
Или вот:
«Единого управления механизм не имеет, потому как оно хотя и удобно, но способствует утечкам и флуктуациям, а еще отнимает без того ограниченный ресурс. На силовую установку влияние нужно оказывать в подвале колокольни, а на испускательные терминалы — только в трех боковых главах самого собора. Четвертая глава, правая сзади, терминалом не оснащена, потому что для триангуляции достаточно трех испускателей, а пятой главы У собора, чтобы добиться совершенства распределения в пентакле, все одно не существует. В этом есть экономия, но есть и трудность в балансировке, а фокусная точка сил, которые, будучи отражены от сводов собора, достигают наибольшего значения, смещается относительно центра к передней левой главе. Однако однажды отстроен и включен, механизм правления почти не требует — нужда имеется только контролировать токи, чтобы не случилось скачка или падения энергий.
Ложе установлено в средоточии потоков, в самом низу соборной залы. Перемычка между некогда верхним и нижним храмами удалена полностью, а боковые нефы, наоборот, заложены кирпичом. Кладка наполовину высоты вмурована железным прутом по спиралям — что дает энергии закручиваться в тугой ровный столб нужной высоты, а разобранный в определенной конфигурации центральный купол придает мысли устойчивую в геометрическом пространстве форму. Но как пользовать человеку на ложе полученную невиданную мощь — то мне неведомо…»
Так и вымрет наука, уйдет в забвение память о древних технологиях, изложенная таким неприхотливым образом. И будут из уст в уста передавать байки про громовые воздушные колесницы или говорящие ящики. Уже передают. Вик вздохнул:
— А отстроечные таблицы или еще какие-нибудь пометки разве не сохранились?
— А он их когда писал, эти таблицы? — вопросом ответил Георгий.
Ну да, Дрей такие вычисления проводил в уме или методом тыка — чуйка на это дело у него работала безотказно, хоть учитель и отрицал ее наличие.
Значит, и Вику придется довериться не расчетам, а виденью векторов приложения сил. Однозначно надо проверить уровень электролита в аккумуляторах и целостность проводящих каналов. Но это мелочи. Оставалось решить две существенные и в некотором роде пикантные задачи.
— Тело. Оно все еще на ложе?
— Прах? Конечно.
— Его надо будет убрать.
Глаза старика расширились в немом ужасе.
— Никак… никак нельзя! Покой ее… столькое претерпела.
Можно сместить фокусную точку и устроить второе ложе рядом, только механист знал, каково полностью перенастраивать чужой механизм. Но предложение по этому поводу у него уже было продумано. И не ради машины, не ради судьбы мира и не ради карих глаз статутной княгини. Безоговорочно он сделал бы это и так, просто был уверен — Дрей заслужил такое, и Вера, несомненно, заслужила тоже.
— Вы сами сказали — покой. А машина — это машина… — Вик прокашлялся, голос отчего-то дрогнул. — Перенесите крипту… Никодим говорил: собор уже не храм. Заложите новый. Потому что я верну сюда прах Андрея.
Чего бы это ни стоило. Через две тысячи верст. Что значит месть, когда нужен покой. Месть — для живых.
— Принесу, таков мой обет.
Георгий посмотрел на Старьевщика, и глаза его наполнились слезами.
— Ты не врешь…
Нет, и старик это видел даже сквозь фон защитного амулета. Даже не видел — знал. Старики, они не Всегда могут понять, как работает механизм, не всегда опишут и то, что человек творит силой сознания. Но иногда им дано просто Знать, и это их знание абсолютно.
— …я попрошу Совет обители. Я редко прошу, и мне никогда не отказывают. Мы перенесем крипту и заложим новый храм. Новый — не на остатках разрушенных старых. Вера, она достойна… они оба достойны.
Покоя. Он — для мертвых.
— Хорошо, — согласился Старьевщик.
Оставался последний вопрос. Но задать его надо было не отцу Георгию. И даже не Венедис, хотя и ей тоже. В первую очередь его надо было задать себе.
Только сначала имело смысл попробовать включить машину. Если с механизмом ничего не выйдет… одним словом, Вик хотел оттянуть объяснения как можно дальше. Он боялся.
А машина заработала с первой попытки. Старьевщик в очередной раз преклонился перед гением учителя. Задрожали в резонансе антенны, и загудели трансформаторы. Вик обалдел: внутри полуразрушенного собора нефы были не просто заложены кирпичом и переплетены сложной индукционной сеткой — в них были оставлены полости для создания совершенно нереального звукового эффекта. И то, что в описании отца Георгия виделось старческим маразмом — насчет звона колоколов, — оказалось обязательным условием.
