А их «кормят» сказками и травят ядами со свалок. А сколько их по району, области?
Она ушла к себе. Просмотрела свой блог, ответила на некоторые комментарии. В общем, ни чего интересного, обычная виртуальная жизнь. Легла пораньше. Завтра утром ей опять на полигон, снимать то, что от него осталось.
Утром руководители их районной экологической группы ответили, что уже уехали, так что добираться ей пришлось своим ходом. Электричка и велосипед. К обеду была у полигона. Внешнее кольцо оцепления состояло из полиции. У него уже толпились активисты – экологи, но плакаты лежали в куче, отдельно, а по лицам руководителей можно было понять, что они не особо довольны происходящем. Там, у полигона, стояли грузовики с цистернами, толпились люди из администрации, отдельно стоял генерал со своим предвыборным штабом. Стояли две группы джипов: отдельно администрации, отдельно генерала. Около первой – несколько журналистов «ручных» каналов снимали репортаж, около второй за столом работали двое мужчин в возрасте. Вместо полигона была огромная по размерам яма. Глубины её с этого места не было видно. Над ней четыре квадрокоптера таскали какой-то плоский предмет на растяжках. Около грузовиков был заметен какой-то верзила, как минимум на голову выше всех остальных, и, судя по жестам, бригадир.
Она подошла к оцеплению, поздоровалась с активистами, и хотела пройти внутрь.
– Ваш пропуск? – спросил полицейский.
– Какой пропуск? Это-же не закрытая территория. И я журналист.
– Тогда ваша аккредитация.
– Это ущемление свободы слова.
Она старалась быть более шумной, чтобы привлечь к себе внимание. Но внимание администрации и «прикормленной» ими прессы ей нужно не было. Нужно было привлечь внимание генерала, но он стоял дальше и смотрел больше на полигон, разговаривая со своими. Потом сел в джип и поехал в их сторону. Сзади зашумели активисты. Она обернулась. В их руках стали появляться плакаты со свежей, ещё не высохшей краской. Они протестовали против уничтожения полигона. В толпе особую активность проявляли руководители их эко-организации. Генерал подъехал к ним, остановил машину возле неё.
– А вы почему опаздываете?
– Вот, не пропускают. Аккредитацию им подавай.
– Сержант. Вам погоны жмут, или фуражка мозги высушила? Когда членам предвыборного штаба кандидата требовалась аккредитация? Пропустить немедленно.
Сержант вытянулся и козырнул, больше по привычке.
– К столу. Там вас уже ждут.
Она подошла к столу. За ним сидел пожилой человек и управлял четвёркой квадрокоптеров. Рядом ещё один стоял и смотрел на картинку.
– Всё. Миш, сняли. Сажай на джип, включай анализ.
– Что это было? – спросила она.
– Сканирование структуры бывшего полигона. Сейчас анализ проведём, скажем, что где.
– Корней Иванович, проинструктируйте журналистку о необходимой работе.
– Через 1,5 часа прямой эфир. Встреча с другим кандидатом. Вопросы экологии в том числе. Вам надо провести репортаж с этого полигона и задать вопросы кандидатам. Вот текст репортажа, вопросы сами придумаете.
Она углубилась в текст. Это она и сама придумала-бы, но не так красиво. Запоминать особо было нечего, но вопросы.
– Вот сволочи!
Она посмотрела на операторов. Они смотрели передачу «карманного» канала. Ведущая, стоя неподалёку от них, поливала грязью генерала, валя на него все ужасы «грязной» ликвидации полигона. Она посмотрела на журналистов, улыбнулась.
– А можно этот репортаж записать, для дела.
Мужчины переглянулись, пожали плечами.
– Можно, а зачем?
– Смешной репортаж, и очень корявый. Я смонтирую.
– Покажите перед запуском в эфир.
– Вам, обязательно.
Она скинула себе репортаж на ноутбук, начала монтировать.
– Антон, подойди. – крикнул Миша.
Подошел верзила, встал, облокотившись на спинки стульев. Она почувствовала, как её придавило к стулу.
– Вот смотри. Здесь, здесь, и здесь – металл, арматура или стальная проволока. Здесь и здесь медь или сплавы на её основе. Глубины небольшие, но глубокий и топкий ил. Здесь и здесь что-то тяжёлое, похоже на ртуть.
– Где лучше съезды сделать?
– Здесь, здесь, ну и здесь. Сейчас распечатаю.
Они распечатали снимки экрана, отметили на них что-то карандашом. У неё горели глаза. Сканер, то, что ей нужно! Он может снять любое место! Под любой загрязнитель! Великолепно!
– Девушка, монтируйте материал.
Голос Корнея Ивановича вывел её из мечты в жестокую реальность.
Начало «поединка». Кандидаты обозначили свою платформу по сценарию, предложенному ведущим. Начались выступления кандидатов, врезки от журналистов в разных концах районов, на разных объектах. Отмонтированный ею материал ушёл в штаб генерала, прислали смайлик. Её очередь, но начинает журналист оппонента. Она здесь-же, недалеко. Она говорит о той «ране», что нанесена природе этим «варварским» методом ликвидации свалки. Её кандидат поддакивает, говорит о чудовищном загрязнении местности, возможных последствиях. Ответ генерала она проговаривала про себя уже давно. Сначала её данные об уровне загрязнения на полигоне, потом о принятых методах ликвидации подобных свалок с очень «красочными» кадрами распространения пятна поверхностного загрязнения на местность. И, наконец, смонтированный ею материал. Сначала тот репортаж, потом наложение ветра и положения людей около полигона, и краткая характеристика озвученных в репортаже загрязнений. Отбрасывая подробности, все, кто находится около этого полигона, должны быть уже мертвы с как минимум 10-и кратным превышением летальной дозы. Генерал охотно комментировал этот материал. В нём он был как рыба в воде. Настал её черёд.
– Генерал. Вы вчера дали команду на применение этого метода уничтожения полигона ТБО. Откройте его технологию.
– Я мало могу рассказать. Больше расскажет Антон, бригадир санитарной бригады.
Подошел верзила, взял микрофон. Коротко обрисовал технологию уничтожения полигонов ТБО, её особенности, историю развития.
– Господин генерал. Дайте сигнал на второй этап уничтожения полигона ТБО.
– Начинайте.
Взревели двигатели. В яму заехали сначала грузовики с насосами, потом стали заезжать цистерны. Вереница машин, под присмотром квадрокоптеров, повезла жидкие отходы на переработку. Разговор на политическом шоу переключился на другую тему, и Михаил дал команду расслабиться. Они сели, достали термоса, бутерброды, фрукты, стали перекусывать. Она обратила внимание, что ряды активистов сильно прорежены. Новые плакаты валяются кучей около машины их руководителя.
– А где они?
– Кто?
– Активисты – экологи.
– После твоего репортажа разошлись. Поскандалили с руководством, и разошлись. Мы сняли. Посмотришь?
– Потом. Что это за фрукт?
– Ардорский персик. Ешь, очень вкусный.
– Я таких ещё не пробовала. А где его можно купить?
– Его нет в продаже. Это эксклюзив.
– Он такой редкий? Новый сорт?
– Да не очень редкий. Около миллиона гектар им засажено. Правда, плодоносит только 1/10.
– М-м-м-м, вкусно.
Она смотрела как работает Антон. В общем-то, его люди и так знали, что делать. Вывезли несколько машин лома, потом вниз съехала спецмашина. Им всё хорошо было видно с квадрокоптера. Она ковшом вынула участки обнаженного дна, погрузив его в герметичные контейнеры.
– Ртуть?
– Да, судя по сканеру.
