У этих чешуя была по всему телу, на пальцах имелись острые когти, а голову венчал гребень.
– Это солдаты, – проговорил Андрей. – Пойдем, не стоит убивать их за то, что они хотят защитить свой дом.
Илья разочарованно засопел, но ничего не сказал.
Они двинулись прочь, в сторону шоссе, и солдаты, числом около десятка, засеменили следом. Отстали только метров через сто, развернулись и побрели обратно, задевая когтями об асфальт.
– Невесело как-то, – сказала Лиза. – Я понадеялась, что здесь все хорошо, а тут…
Как ни странно, то, что люди становились кровожадными чудовищами, не вызывало протеста, хотя «кузнечики» или «сросшиеся» выглядели куда более мерзко, чем «муравьи». Но мысль о том, что выжившие обитатели целого города, и не самого маленького, стали вести себя подобно насекомым, порождала отторжение, такой порядок дел казался неестественным.
– Да, мерзко все это, – сказал Андрей. – А ведь должна быть еще матка, чтобы производить новых.
– Бррр! – Лизу аж передернуло.
Мост через речушку, по которому проходило шоссе, был разрушен, и какое-то время потратили, чтобы найти переправу. Увидели окруженное домами синее озеро, миновали несколько огромных трещин, пару «терриконов», но при этом не встретили ни одного монстра.
То ли в Балашихе их не было, то ли «муравьи» извели опасных хищников.
– А этих никакой катаклизм не берет, – сказал Илья, когда справа открылся «Макдоналдс». – Типа, там сейчас гамбургеры с мясом «горилл» жарят и молочный коктейль «Семя одувана» намешивают…
И он заржал, довольный собственной шуткой.
Пока шлепали по Балашихе, дождь прекратился и выглянуло солнце. Мокрый асфальт заблестел, засверкали оставшиеся на листьях капли воды, те окна, в которых еще сохранились стекла.
– Хорошо, – Лиза зажмурилась, точно кошка, которой чешут спину. – Наконец-то согреемся.
– А я и не мерз, – признался Андрей и заработал негодующий взгляд.
Чтобы пообедать, остановились в том месте, где шоссе сворачивало к югу, а на обочине той полосы, что ведет в сторону Москвы, замерли два трейлера. Илья сбегал посмотреть, что у них за груз, а вернувшись, разочарованно сообщил:
– Игрушки там и прочее барахло.
Город вроде бы закончился, потянулись садовые массивы, заправки, автомастерские, придорожные кафешки и магазинчики – та «оболочка», что нарастает вокруг любого мегаполиса.
Прошли мимо автоцентра «Форд» с подъездом в виде огромного шара из стекла, и тут дорогу преградила даже не трещина, а глубокий ров: и вправо, и влево он уходил за дома, дно, к которому опускались почти отвесные стенки, усеивали белые камни, похожие на зубы великана.
– Можно, конечно, попробовать спуститься, – сказал Андрей. – Но лучше обойти.
– Почему? – спросил Илья. – Сколько времени поте…
Он осекся, когда один из белых камней с негромким чваканьем сдвинулся с места и пополз, оставляя за собой канаву глубиной полметра. В один момент резко выдвинулся из земли, став выше в два раза, а затем вернулся к прежним размерам. Отыскав местечко получше, «великаний зуб» остановился и вновь прикинулся обычным каменюкой.
– Нет уж, обходим, – сделала вывод Лиза.
Пошли влево, ров изогнулся, стал мельче и вывел к насыпи, по которой проходила железная дорога, да тут и закончился. На путях обнаружился замерший состав – электровоз и дюжина товарных вагонов, причем окна в кабине были разбиты, на боках виднелись оставленные пулями отверстия и вмятины.
– Разборка, не иначе, – сказал Илья. – «Ковбои» какие-то палили.
– Судя по последним километрам, в Москве нас ждет много интересного, – сказал Андрей. – Я уже не верю в то, что президент по-прежнему сидит в Кремле, но в столицу мне все равно хочется.
Лиза фыркнула:
– Чтобы тебя там встретили такие же «дружелюбные» ребята, как в Ногинске?
– Они могут попасться где угодно.
Пока разговаривали, перебрались через железную дорогу и двинулись обратно в сторону шоссе.
Слова Лизы заставили Андрея задуматься – что он на самом деле ищет в Москве? Поначалу шагал туда, ощущая уверенность, что уж столицу напасть не затронула, что там все хорошо и можно найти помощь, но уверенность эта давно испарилась, последние ее капли исчезли в Балашихе.
Понятно, что центральной власти в России больше нет, да и самой России, если задуматься, тоже нет, есть изуродованное пространство, населенное чудовищами и немногочисленными людьми…
И зачем тогда идти в Москву?
«А чтобы попытаться найти ответ на вопрос, что именно произошло, – вновь сказал он сам себе. – Этого мы так и не выяснили, хотя навидались и наслушались всякого. Вероятность найти точную информацию в столице куда выше, чем в Нижнем или тем более в мелких городах. А узнав, жертвой чего именно мы стали, можно подумать и о том, чтобы добраться до виновника и взять его за горло».
Если у него это горло, конечно, есть.
Слева открылся вытянутый торговый центр, по верху которого шла надпись «Владимирский тракт». Стало видно, что асфальт перед ним изломан, покрыт трещинами, буграми и ямами. Андрею эта картина напомнила ледоход на Волге или Оке, только здесь «лед» был серым и не имелось воды.
– О-ха-ха! – воскликнул Илья, когда асфальт у дальнего края автостоянки зашевелился.
Нечто черное, округлое и блестящее вздыбило куски дорожного покрытия и высунулось наружу. Застыло на миг, словно давая себя разглядеть, а затем убралось назад, только стукнули улегшиеся на место обломки. Через минуту то же самое повторилось в другом месте, затем совсем рядом с дорогой, отделенной от стоянки небольшим газоном.
– Пожалуй, мы туда не пойдем, – сказал Соловьев. – Что бы это ни было.
А еще через сотню метров их глазам предстала МКАД – эстакада, пандусы, и все это забито разбитыми автомобилями. В момент катастрофы, несмотря на ранний час, тут было немало машин, и Кольцевая стала огромной аварией, обернувшейся вокруг столицы.
– Ну что, готовы? – спросил Андрей, поправляя рюкзак.
Он посмотрел сначала на Лизу, выглядевшую собранной и решительной, затем на Илью, который лыбился во всю харю и вид имел хоть и придурковатый, но воинственный, и решил, что готовы.
– Тогда вперед! На Москву!
