– Электронная память погибла, – продолжила рассказ Ожье. – За один-единственный день что-то вроде вируса распространилось по всей нашей сети. Тексты превратились в хаотический набор символов, фото, рисунки, даже музыка стали бессмысленной мешаниной.
– Часть архивов уцелела, – добавила Кассандра. – Но после Забвения нельзя полагаться на их достоверность.
– Мы потеряли почти все, – заключила Ожье. – От нашего прошлого остались только обрывки. Судить по ним о нашей истории – как пытаться восстановить все человеческие знания по охапке книг, вынесенных из горящей библиотеки.
– А ваши исследовательские институты, правительство, университеты? Разве они не держали оригиналы документов и книг? – спросил Флойд.
– Они годами из кожи вон лезли, чтобы избавиться от бумажной массы, – ответила Ожье. – Очень уж им понравилось, что целые подвалы архивов можно уместить на единственную страницу-микрофишу, или оптический диск, или небольшую область во флеш-памяти, или что там еще объявлено на этой неделе самым надежным и современным средством хранения информации.
– «Идеальный звук навечно», – процитировала Кассандра рекламный лозунг. – Так было задумано – но, к сожалению, не сработало. Надеюсь, ты понимаешь теперь, почему наши народы пошли разными дорогами. Ретры решили, что Забвение не должно повториться. И поэтому отказались от технологий, способных подарить им бессмертие.
– Все вы по-прежнему смертны! – резко возразила Ожье. – Ваше «бессмертие» – до очередного Нанокоста или Забвения. Или до того дня, когда взорвется Солнце. Любой из нас имеет полное право уйти в Полис, если уж не понравилось жить под железной пятой Ретрокомиссии.
– Справедливо, – согласилась Кассандра. – Мои люди решили не заботиться о прошлом. Мы уже потеряли его, так зачем бояться новой потери? Мы все живем в настоящем.
Она протянула руку, и стены расступились. Вдруг зал сделался как внутренность собора, потом – небоскреба; рос и рос, и вот стены умчались за десятки километров, потолок смешался с голубизной неба и под ним повисли облака. А в открытое окно заглянула звездная ночь.
Умопомрачительная демонстрация мощи – но на этом Кассандра не остановилась. Она прищурилась, и у далеких стен замерцали колоссальные фигуры: колонны с капителями, кариатиды высотой с гору, башни и арки, повисшие невесомо и противоестественно над пустотой. В стенах образовались витражные окна, сквозь них полились такие краски, каких Ожье не могла и вообразить. Наверное, Кассандра забралась в самые недра мозга, изменяя структуру восприятия. От красоты незнакомых цветов щемило сердце. А еще их можно было обонять, осязать, слышать!
Ожье никогда не видела столь великолепного, волшебного – и печального.
– Прекрати! – взмолилась она.
Комната вернулась в прежнее состояние.
– Извините, – произнесла Кассандра. – Я сочла полезным продемонстрировать то, что считаю жизнью в настоящем. Это настоящее, о котором я говорила вам.
– У меня всего один вопрос, – вмешался Флойд. – Если вы способны на такое, если вам доступно все, чего пожелаете, – зачем кое-кто из вас так хочет заграбастать Землю?
– Хороший вопрос, – кивнула Кассандра.
– Так ответьте на него.
– Мы хотим заграбастать Землю, потому что для нас она недоступна. Кое-кому просто невыносимо думать об этом.
Когда испещренная прожилками крышка соскользнула вбок, Кассандра ждала у контейнера.
– Ожье, как ты? Воссоединение произошло, как я и предсказывала? Дискомфорта нет?
– Ничего существенного. Поможешь мне выбраться наружу?
– Конечно.
Другой прогр уже помогал выбраться Флойду. Ожье осмотрелась, пытаясь сосредоточиться. Последние комки голубого студня стекли в открытый зев контейнера.
– Пойдем займемся делом, – предложила Кассандра. – Земля уже близко.
Они вернулись в рубку, по виду такую же, как и в виртуальной реальности, только без прогров.
– Они еще в амортизационных контейнерах, – объяснила Кассандра. – Так будет лучше, если возникнет необходимость во внезапном маневре.
– Ниагара нас по-прежнему преследует?
– Ниагара – или кто-то другой на том корабле – больше не представляет опасности. Перед внешней защитной зоной Заросли он повстречался с нашей ракетой.
– То есть он погиб?
– Кто-то определенно погиб. Но возможно, не Ниагара. Если он жив, мы найдем его рано или поздно.
– Лучше бы рано.
– Если расскажешь, почему так необходимо поговорить с Калисканом, я, возможно, помогу тебе, насколько это в моих силах.
– Я рассказала все, что тебе нужно знать, – твердо ответила Ожье.
– И это лишь половина известного тебе.
– Я пока не готова доверить тебе вторую половину. Быть может, после разговора с Калисканом… Мы достаточно близко, чтобы послать сообщение по сфокусированному лучу?
– Небольшой риск перехвата остается всегда… Впрочем, да, мы близко.
Картинный взмах рукой – похоже, Кассандра обожала театральные жесты, – и часть стены стала плоским экраном. Секунду он был пустым – система ждала ответа.
– Можешь говорить, – разрешила Кассандра, кивая в сторону экрана.
– Где мы находимся? – спросила Ожье.
Та ответила.
– Калискан, – обратилась Ожье, – говорит Верити Ожье. Думаю, вы ждете сообщения от меня. Я жива и здорова, нахожусь в половине световой секунды от Заросли на борту корабля прогров, так что, если вы хотите поговорить со мной с глазу на глаз, вам придется употребить свое влияние. Иначе тут начнется переполох.
Через пару секунд на экране замерцали яркие пятна, быстро собравшиеся в грубое, крупнопиксельное изображение.
– Это Калискан? – спросил Флойд, когда из мешанины пятен на экране проступило лицо седого старика.
– Да. Тот, кто послал меня в Париж. Единственный, кто может все исправить.
– Кажется, я где-то уже видел это лицо…
– Это невозможно. Ты никогда не встречал Калискана.
– Как скажете, мой командир! – Флойд приложил руку к воображаемой фуражке.
Калискан повернулся, сверкнули очки на его носу.
– Ожье… вы живы. Не передать словами, насколько я рад! Пожалуйста, передайте мою благодарность Кассандре. Я не смел и надеяться, что вы переживете катастрофу на Фобосе.
– Сэр, мы выбрались вдвоем.
Она запнулась, ожидая ответа. Задержка в секунду делала разговор неуклюжим, неловким, будто оба собеседника говорили на полузнакомом языке.
– Оба? Но Скелсгард сказала, что дети войны убили Авелинга и Бартона перед тем, как вы помогли ей бежать.
– Сэр, именно так. Я вернулась с человеком по имени Флойд. Он с Земли-Два.
За спиной Калискана виднелись шпангоуты, лонжероны, приборы корабельного отсека. Судно ретров было современным – но безнадежно устаревшим в сравнении с кораблями прогров.
– Неожиданный оборот, – констатировал Калискан.
– Я хотела бы еще многое вам рассказать, – сообщила Ожье. – Не могли бы вы договориться с властями и получить разрешение на наш проход?
– Ожье, ознакомьтесь с новостями. Властей больше нет. Администрация Заросли разбежалась. Мне уже потребовались немалые усилия, чтобы уйти от пиратов и грабителей, – а ведь у меня быстрый шаттл.
– Мои дети в Заросли.
– Нет. Питер забрал их пару дней назад. Как только вернулась Скелсгард, мы заподозрили, что надвигается большая беда. Ваши дети в безопасности.
– Где они?
– Питер решил, что лучше никого не информировать об этом, и пообещал связаться с вами, как только дела пойдут на лад.
Ожье закрыла глаза и про себя спокойно, но истово поблагодарила судьбу.
– Сэр, у меня важные сведения, – сказала она затем. Я узнала, на след чего напала Сьюзен Уайт, и это очень серьезно. Нужно действовать незамедлительно и приложить все усилия, задействовать все связи, чтобы предотвратить катастрофу.
– Да, понимаю. Я уже узнал о проблеме от Скелсгард. Кстати, вы проявили недюжинную отвагу, отправляя ее назад одну в такой ситуации.
– С ней все хорошо?
– Да, она жива, здорова и готова к работе.
Ну вот, еще одна гора с плеч. Насмешливая подружка с Фобоса в порядке, дети – в безопасности.
– Тем не менее, сэр, мне необходимо встретиться с вами. Вы можете предложить достаточно безопасное место?
– Да, я знаю такое место. Пираты и угонщики не посмеют отправиться туда следом за нами. Думаю, даже прогры решатся не сразу.
Она поняла, что́ Калискан имеет в виду, и испугалась:
– Вы шутите?
– Нисколько. Везущий вас корабль может приземляться на планетах с атмосферой?
– Он может? – спросила Ожье у Кассандры.
– Да. Но полет на Землю – не просто посадка и взлет в атмосфере. Шаттл ретров, возможно, в достаточной степени устойчив к атакам фурий, так что большой опасности их проникновения нет. Но мы куда более… скажем так, восприимчивы.
– А я считала, что прогры уже создали защиту от фурий. Не потому ли вам так не терпится прибрать к рукам Землю?
