— Ты не осознаешь! — с бульканьем выдохнул старик.
— Понимаю, — спокойно произнес я. — И больше, чем думаешь. Но спор не имеет конца. Мы просто разные. Последняя просьба — отпусти Велимира. Он хорошо тебе послужил. Дай возможность вернуться.
— Поздно, — ответил Змееносец губами волхва. — Мы едины слишком долго…
Раздалось шипение, потрескивание. Свет голубоватыми языками метнулся изо рта, ушей, глазниц старика. Дымными облачками вылетел из рукавов балахона и потянулся вверх. Яркая вспышка рассеяла тьму. Я невольно прикрылся рукой, отвернулся. А когда взглянул вновь, заскрипел зубами от бессилия. Свет подобно струйкам пара сочился из одежды, тела и волос волхва. Старик зашатался, с хрустом согнулся. Упал, обратился облачком серебристого дыма. На мгновение показалось полотнище голубоватого света схожее на человеческий силуэт. Но тут же воспарило ввысь и смешалось со звездами.
— Иди с миром, — шепнул я.
Ноги онемели по колено, пальцы потеряли подвижность. Слабость поселилась в теле, разлилась по сосудам ледяным ядом. Голова закружилась, звезды и светило пустились в пляс. Я медленно и неуклюже развернулся. Мельком посмотрел на миниатюрное светило, глубоко вздохнул.
Подуло ледяным ветром, раздалось знакомое шипение. Впереди прямо из пола ударила струя черного дыма. Облако уплотнилось, обрело очертания человека в глухом балахоне.
— Приветствую в Храме Света, Разумный! — торжественно произнес Привратник.
— И тебе того же, Страж, — проворчал я. Предвосхищая словесный водопад, буркнул: — Можешь перенести в нужное место?
Привратник помолчал, сбитый с толку нестандартным поведением. Даже не привык, а скорее запрограммирован на встречу-беседу-защиту. Аспидный балахон колыхнулся, струйки мрака растеклись живыми щупальцами. Холод усилился.
— Да, Разумный, — сказал демон с запозданием.
— Отлично, — с облегчением выдохнул я.
Заставил мозг работать. Создал образ и толкнул навстречу разуму Стража. Человеческая фигура исчезла. Тьма разбилась на тончайшие ручейки, устремилась ко мне. На миг я устрашился, что пожрет и растворит в себе. Отступил, сжал кулаки. Но действительно ужаса почувствовать не успел. Тьма взвилась вверх, образовала глухую стену. А та налетела со скоростью экспресса. Я зажмурился, втянул голову в плечи.
Тишину взорвалась десятками разнообразных звуков: веселые птичьи крики, скрипы и шуршание, звонкий треск… Шею пощекотал теплый ветер, в глаза ударил золотистый солнечный луч. Я мотнул головой, поморгал с удивлением. Величественного и страшного Храма, как и не бывало. Та же полянка в лесу, голубое небо над головой, сочная зелень деревьев и кустов. Трава истоптана, в одном месте пятна крови. А с краю на траве лук и колчан, россыпь рунных камней.
Я потоптался на месте, пару раз махнул руками. Холод не желал отпускать тело. Крепко прижимался к костям, надежно угнездился в мышцах. И даже солнечный свет, живое тепло летнего дня с трудом выдворяли мертвенное оледенение. Кое-как согревшись, я деревянными шагами направился к дереву. Бережно собрал руны, спрятал в сумке. Закинул колчан за спину, лук повесил на плечо. Постоял, в последний раз осмотрел поляну.
«И что дальше? — возник в мозгу вечный вопрос. — Для начала надо вернуться в деревню, пообщаться с ребятами. Разочаровать Данилова и поговорить с Вадимом. Поймет ли друг? Поверит ли? Неизвестно».
Грудь обожгло расплавленным оловом. На глаза навернулись злые горячие слезы. Я смахнул, вдохнул теплый ароматный воздух. Развернулся и, пошатываясь, направился в лес. Вломился в кусты, оттолкнул пару стволов. Остановился и прижался лбом к шершавой коре толстого раскидистого дуба. Обида, тоска и горечь заполонили душу. Я ударил кулаком по дереву, тихо застонал.
Знал, что поступил правильно. Устроенный на поляне спектакль, экзекуция старого человека и даже сотворенный ритуал привели к победе. Сила покинет магов, станут обычными людьми. Это понял в тот момент, когда говорил с Духами. Отчет в днях, или даже часах. Старейшины, лишенные подпитки умрут. Человечество свободно от незримых правителей, свободно идти куда хочет… Но почему тогда чувствовал себя отпетой сволочью? Не потому ли, что вновь стал убийцей? И принес смерть не какому-нибудь злодею, а доброму человеку. Совесть грызла со свирепостью оголодавшего волка. Впивалась в душу, ласково шептало на ухо: «Ты тварь! Светлое дело не перевесит капли зла!»
Минуты три стоял и вбирал в себя лесную тишину. Отстранился, побрел куда глаза глядят. Иногда заходил в колючий кустарник, порой сталкивался с деревьями. Но ушибы и царапины не замечал, шел дальше. Лес нашептывал, утешал, говорил простое и вечное: «Все будет хорошо!» Но от этого становилось еще хуже. Хотелось сбежать, спрятаться. Зарыться в ворох сухих листьев и просто лежать. Нежиться в блаженном забытье, греться собственным дыханием.
Реальность: деревья и травы, заросли и буреломы, — скользила вне меня. Постепенно вернулась обычная рассудительность. Эмоции отхлынули, дали возможность жить и дышать. Я осознал, что иду в совершенно ином направлении. Изба и сопутствующая кара за победу над тайным врагом осталась далеко позади и справа.
Я встал как вкопанный. Поправил лук на плече. С угрюмым удивлением осмотрелся. Невдалеке очередная поляна — золотисто-зеленая проплешина на лике леса. Слева глубокий овраг с усыпанными прошлогодними листьями склонами. Пахло водой и тиной, слышалось журчание.
Прислушался к тишине, вдохнул запахи. Разомкнул губы, кашлянул и произнес:
— Давно следишь?
— Да, — с небольшим промедлением ответили откуда-то сверху.
— Много видела? — спросил я спокойно.
— Достаточно. Кошку трудно заметить.
— Значит, будешь винить, — с сожалением сказал я. — И правильно сделаешь. Но у меня не было выхода.
— Знаю, Саша. Не оправдывайся. Я давно ощущала в Велимире нечто чуждое. Он умер?
— Угу, — промычал я. Медленно кивнул, с отстраненным любопытством посмотрел на дно оврага. Не ошибся — внизу ручеек, невысокие заросли камышей.
— Расскажешь, как произошло?..
— Обязательно, — с прорезавшимся раздражением сказал я, почти зарычал. — Как бил, как резал, как наматывал кишки на кулак…
На щеках вспухли желваки, спина одеревенела. Боль накатила плотной волной, сдавила сердце. Но усилием воли я справился. Неловко переступил с ноги на ногу. На секунду засмотрелся на собственную ладонь — пальцы сильно дрожали.
Вверху, под зеленым куполом веток и листвы раздалось шуршание. Мелькнула тень, растворилось в ветках. Снова шелест, скрип. Мягкий удар, шаги.
