Решение пришло мгновенно. Быстрый крутой вираж — и я не опоздал. Зверь прыгнул. Человек обернулся ему навстречу, выставив жалкую пику, видимо, понимая безнадежность своего положения.
Я достал амторианский пистолет, стреляющий р-лучами, выровнял «Анотар» над тарбаном и, не мешкая, выпустил в него весь заряд. Думаю, что это была скорее удача, чем меткость: зверь сразу упал бездыханным. Сделав круг над спасенным человеком, я мягко опустился на землю позади него.
Он был первым венерианцем, которого я встретил с момента похищения Дуары, и мне надо было обязательно его расспросить. Он был вооружен только пикой и потому мне неопасен. Не понимаю, почему он не убегал: видимо, его парализовали как неожиданная гибель хищника, так и вид воздушного корабля. И пока я опускался, выруливал и выходил из «Анотара», он застыл на месте.
Передо мной оказался невзрачный молодой человек небольшого роста. На нем была набедренная повязка, причем настолько широкая, что больше походила на короткую юбку, на шее — несколько ожерелий из цветных камней и бусин, на руках и ногах — браслеты, сделанные из дерева. Длинные черные волосы собраны в два пучка, по одному на каждом виске. В волосы воткнуты маленькие разноцветные перья.
Когда я подошел к нему, он попятился и угрожающе отвел вбок руку с пикой.
— Кто ты? — спросил мужчина — Я не хочу тебя убивать, но если ты подойдешь ближе, мне придется это сделать. Что ты хочешь? Чего тебе нужно?
— Я не причиню тебе вреда. Мне только необходимо поговорить с тобой.
Мы разговаривали на общепринятом языке Амтора.
— О чем ты собираешься говорить со мной? Но сначала скажи, зачем ты убил тарбана, который хотел сожрать меня?
— Чтобы он не убил тебя и не сожрал.
Он покачал головой.
— Очень странно. Ты меня не знаешь. Мы не друзья. Почему ты спас мне жизнь?
— Потому что и ты, и я — люди.
— Хорошая мысль, — обрадовался он. — И если бы все люди ощущали себя одной человеческой общностью, они наверняка обращались бы лучше с себе подобными. Но и тогда, наверное, многие из нас боялись бы друг друга. А что это за штука, в которой ты летаешь? Теперь я вижу, что она неживая. Почему же она не падает на землю и не убивает тебя?
У меня не было ни времени, ни желания объяснять ему основы механики и аэродинамики, и я ограничился замечанием, что «штука» не падает, потому что я заставляю ее держаться в воздухе. Мой не слишком вразумительный ответ тем не менее удовлетворил его.
— Ты, должно быть, замечательный человек! — восхитился он. — Как твое имя?
— Карсон. А твое?
— Лула— ответил он и тут же задал вопрос — Карсон — довольно странное имя для мужчины. Звучит скорее как женское.
— Не более чем Лула, — заметил я, пряча улыбку.
— О, нет! Лула — настоящее мужское имя. И мне кажется, очень красивое. Как ты считаешь?
— Да, очень, — заверил я его. — А где ты живешь, Лула?
Он указал направление, откуда я только что прилетел, отказавшись от надежды найти поселок.
— Я живу в деревне Хаутомай, которая находится в узком глубоком ущелье.
— Как далеко отсюда?
— Около двух клукопов, — последовал ответ.
Два клукопа! Пять миль по земному счету. Я, безусловно, просматривал этот участок местности несколько раз, но не заметил никаких признаков поселка.
— Совсем недавно я видел женщин-воинов с саблями и копьями, — обратился я к нему. — Ты не знаешь, где они живут?
— Они могут жить в Хаутомае или в одной из соседних деревень. О, мы — самары — очень сильны, у нас много поселков. Была ли среди тех, кого ты видел, большая и сильная женщина с глубоким шрамом на левой стороне лица?
— К сожалению, я не смог хорошенько рассмотреть их.
— Пожалуй, тебе повезло, что не удалось подойти к ним поближе — они наверняка убили бы тебя. Я просто подумал, что если среди женщин была Бонд, то они наверняка из Хаутомая. Понимаешь, Бонд — это моя подружка. Она очень сильная и должна стать вождем.
Он сказал «джонг», что означает «король»; но «вождь» — более подходящий титул для дикарей. Из моего краткого общения с дамами самаров я мог уверенно заключить об их дикости.
— Ты отведешь меня в Хаутомай?
— Нет. О, пощади меня — они тебя убьют! А ведь ты спас мне жизнь, и я не хочу подвергать тебя опасности.
— Почему же они захотят убить меня? — потребовал я объяснения. — Я не сделал им ничего плохого и не намерен поступать плохо дальше.
— Это ничего не значит для женщин-самаров, — заверил он меня. — Они не любят мужчин. Они убивают всякого чужого мужчину, который им попадется, даже не спрашивая, зачем он здесь появился. Они убили бы и нас, если бы не боялись, что тогда племя самаров начнет вымирать. Время от времени они убивают некоторых мужчин, если очень рассердятся. Моя супруга пыталась убить меня вчера, но я бежал очень быстро и она отстала. Я убежал и с тех пор прячусь. Надеюсь, что она уже перестала гневаться и я сумею проникнуть в деревню и разузнать, что там происходит.
— Предположим, они похитят чужую женщину, — волнуясь, спросил я. — Что с ней сделают?
— Превратят в рабыню и заставят работать на себя.
— А как с ней будут обращаться?
— Они ни с кем хорошо не обращаются. Живут за счет рабынь и нас, мужчин, — заявил он с горечью.
— Как ты думаешь, ее не убьют?
Он пожал плечами.
— Могут сделать все что угодно. У них очень вспыльчивый характер. Если рабыня ошибется, ее изобьют. И женщины-воины забивают рабынь до смерти…
— Тебе нравится Бонд?
— Нравится ли Бонд? Кто слышал о мужчине, которому нравится женщина? Но что я могу поделать? Ведь я должен как-то жить. Если бы захотел сбежать в другую деревню, меня бы просто убили. Пока я здесь и ублажаю Бонд, я сыт, напоен, защищен и у меня есть место, где я могу переночевать. Кроме того, мы, мужчины, можем немного повеселиться — посидеть и поговорить, когда изготовляем сандалии и набедренные повязки. А когда женщины охотятся или отправляются в набеги, мы играем в разные игры. Во всяком случае, это лучше, чем быть мертвым.
— Я попал в беду, Лула, и ты мне можешь помочь.
— Мы, мужчины, должны стоять друг за друга. Чем я могу помочь тебе?
— Отведи меня в деревню Хаутомай.
Он подозрительно посмотрел на меня и задумался.
— Не забывай, что я спас тебе жизнь.
— Это верно, — согласился он, — я тебе обязан. Это долг благодарности, и его надо выполнить. Но зачем ты хочешь попасть в Хаутомай?
— Мне надо узнать, там ли моя жена. Ее похитили женщины-воины.
— А зачем ты стремишься вернуть ее обратно? Я был бы очень рад, если бы кто-нибудь похитил Бонд.
