Дитя Дракулы - Джонатан Барнс

J. S. Barnes

^{DRACULA’S CHILD}

Copyright © 2020 by Jonathan Barnes

This edition is published by arrangement with Conville & Walsh UK and Synopsis Literary Agency

All rights reserved

© М. В. Куренная, перевод, примечания, 2023

© В. В. Еклерис, иллюстрации, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука^®

* * *

* * *

Первые двенадцать лет своей жизни я пребывал в практически полном неведении относительно событий, непосредственно предшествовавших моему рождению. Хотя детство мое было преимущественно счастливым, над ним постоянно витала гигантская незримая тень некоего прошлого, детали и подробности которого от меня тщательно скрывались.

Нижеследующие документальные свидетельства ясно отражают болезненный процесс установления правды и воссоздают поистине кошмарную историю, которую многие мои близкие долго считали навек погребенной в прошлом. Вероятно, скептики скажут, что иные из странных событий и фактов, описанных в данном собрании дневниковых записей, газетных вырезок, телеграмм и писем, противоречат научному знанию двадцатого века.

Вы можете также задаться вопросом, почему вдруг я решил, что именно сейчас, спустя десять с лишним лет, самое время подготовить эти материалы к публикации. Пока достаточно будет сказать, что с недавних пор я, вопреки всякой надежде и здравому смыслу, все сильнее убеждаюсь: призрак, столь долго преследовавший мою семью, в том или ином обличье обретается среди нас и сейчас, когда вся Европа вопиет от боли и горя.

Лейтенант Квинси Харкер

Дувр. 13 октября 1914 г.

Дневник Мины Харкер

6 ноября 1903 г. Много лет минуло с тех пор, как у меня в последний раз возникло желание поднести перо к странице этого скромного дневника. Отчасти такое небрежение объясняется эйфорическим счастьем, неотступно владевшим мною все годы, пока наша маленькая семья – Джонатан, Квинси и я – росла и процветала. Хлопотные обязанности жены и матери естественным образом препятствовали мне писать каждый день.

Однако есть и другая, более основательная причина моего долгого молчания: само ведение дневника стало у меня связываться исключительно с трагическими событиями, постигшими нас десять с лишним лет назад, – страшными событиями, что забрали у нас наших дорогих друзей, Люси Вестенра и отважного американца, в честь которого назван наш сын, и свели нас с безжалостным существом, чье имя я никогда не упомяну здесь.

Очень долго я гнала прочь всякие воспоминания о тех ужасных месяцах. Я знаю, Джонатан полностью разделяет мои чувства, хотя мы с ним редко говорим об этом – по крайней мере с тех пор, как наш сын вышел из младенчества. Очень долго мы предпочитали жить только настоящим и смотреть в будущее, говорить о солнечном лете, а не о суровой зиме.

Однако так же, как нельзя остановить поступь времен года, нельзя и навсегда сохранить в тайне нашу историю. Боюсь, вернуться к дневнику меня заставила трагедия – трагедия, случившаяся всего пару часов назад, в самом конце вечера, который должен был ознаменоваться лишь всеобщим хорошим настроением: щедрым весельем и тихой радостью. Печальный смысл моих слов станет понятен в самом скором времени.

День наш начался наиприятнейшим образом. Поскольку нынче день рождения Квинси, мы с самого утра осыпали его всевозможными знаками любви и нежности. Хотя наш мальчик вступает в трудный возраст между детством и зрелостью, все же он пока еще достаточно юн, чтобы наслаждаться подобным вниманием к своей персоне. Наше счастье, что сейчас короткие осенние каникулы и он с нами. Я грущу о нашей с ним скорой разлуке, а Джонатан (без особой убежденности, впрочем) упрекает меня в излишней чувствительности.

Ближе к вечеру мы трое отправились на долгую извилистую прогулку по окрестностям деревни [2], ставшей нашим домом. Мы с Джонатаном радовались возможности подышать свежим воздухом и размять ноги, а Квинси, необычный во всех своих проявлениях и ко всему чуткий, казалось, был вдохновлен красотами пейзажа, известная дикость которого находит отзыв в его пылкой душе, унаследованной, вне сомнения, от родителей. При всей нашей внешней респектабельности в нас живет богемный дух, отличающий нас от большинства наших друзей и знакомых.

Мы шли тенистыми тропами, пересекали журчащие ручьи, огибали фермерские поля и неспешно проходили через рощицы и остатки старого леса. Возвращались мы в деревню другой дорогой, пролегавшей мимо места, где накануне наши односельчане отмечали ночь Гая Фокса. Мы к ним не присоединились: у Джонатана слабые нервы, и шумное веселье, рев и треск пламени, да и сам почти языческий обряд сжигания чучела очень тяжело на него действуют. На первых порах нашего супружества в подобной обстановке он делался совсем плохой (здесь, в своем дневнике, я могу признать это, все равно ведь никто никогда не прочитает), но в последние годы его душевное состояние медленно, но верно поправляется.

Полагаю, Квинси ночное представление понравилось бы. Сама я ничего не имею против такого рода невинных развлечений, и, боюсь, из-за постоянных отказов в них участвовать мы выглядим в глазах окружающих высокомерными снобами. Однако ради моего мужа мы продолжаем отклонять подобные приглашения.

Пока мы шагали мимо громадного черного кострища, ни словом не поминая вчерашнее празднество, Джонатан с преувеличенным вниманием вгляделся в даль и обронил