и снова прижал к земле.
Взрывы прекратились. Шланг с пеной вырвался из рук пожарника и начал крутиться, заливая нещадно всех, до кого доставал.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — отплёвывался Максимка, поднимаясь с газона, — кажись, закончилось? — риторический вопрос остался без ответа, но визуально ситуация указывала именно на этот факт — пожар потушили.
Пожарные выволакивали шланги из хранилища. После взрывов петард они ещё минут десять тушили коридоры здания, благо они не были заставлены мебелью, но за-то внутри завалено разным хламом, имеющим отношение к криминальным делам, то есть попросту уликами бывшими и настоящими, а также конфискатом.
Все трое были мокрыми и в пене. Вода на газоне, прежде скрывавшая обувь под водой, уже начала впитываться, но ботинки Михалыча всё ещё хлюпали от набранной в них жидкости, поэтому он сел на траву, снял обувь и вылил воду, после чего надел ботинки обратно. Максимка же абсолютно бесстыдно скинул свои шортики и за столбом выжимал из них воду, пряча отдельно стыренную коробку с патронами к револьверу. Картон развалился, и патроны остались россыпью, но бесёнку всё же удалось утаить от Михалыча и патроны, и украденный червонец. Голый зад бесёнка «светился» из-за столба, хвост скрутился в бублик. Закончив выжимать, бесёнок надел шорты и принялся чистить шёрстку от грязи. Несмотря на октябрьскую прохладу на улице, бесёнку не было холодно. Народ уже расходился, так как всё самое интересное закончилось. Служащим разрешили вернуться в здание МММ. У Петрушкина дела обстояли хуже. На нём была форма, которая сейчас насквозь пропитана грязью и водой из пожарного шланга вперемешку с пеной. Выглядел он жалко, собственно, и у Михалыча было не лучше. Штаны и рубашка тоже были мокрыми и грязными. Нужно что-то придумать. Ехать домой не вариант, да и Кузьмы нет, он на задании. На чём ехать-то?
Дежурный отдел в здании МММ работал исправно, и за ним числилось полсотни сотрудников, естественно, была раздевалка и… душевая со стиральными машинами! Вариант был срочно воплощён в жизнь…
Михалыч с Петрушкиным уже довольно долго сидели, обёрнутые полотенцем, и смотрели, как стиралка крутит одежду. Поскрипывая барабаном и подогревая воду, машина под названием «Самара-автомат/Я» сама и стирала и сушила. Михалыч уже сто раз проклял всё на свете, сокрушаясь на хрена он, собственно, попёрся на этот пожар.
— Что теперь будет? — тихо с надеждой в голосе поинтересовался Петрушкин.
— Глухарей возок с мешком, — сердито отозвался Михалыч, — высушимся, сходим осмотрим, тогда и будет виден масштаб проблемы.
— А я и так уже знаю. Дела с нашего отдела были там, где основной пожар, там, где сильнее всего горело.
— Откуда ты знаешь?
— Я же лично относил туда улики, это моя обязанность!
Максимка слушал разговор, прильнув к стеклу стиралки и кривлялся. Он закатил глаза и высунул язык, стараясь синхронно попасть по пуговице, которая прокручивалась и делала один, второй и так далее обороты. Он уже высушился и даже помылся. Краденое по-прежнему оставалось недосягаемо для глаз Михалыча.
— Лично, не лично, но треба убедиться. Там сейчас наверняка работают следователи.
— Да, — вздохнул Петрушкин задумчиво, — наверняка работают.
— П-с-с-с… — прозвучал неожиданный странный звук.
Михалыч его ели расслышал, но всё-таки удивлённо поднял взгляд от пола и посмотрел на Петрушкина. Тот сидел, причитая про себя о загубленных годах на работе, и не обращал внимание на то, что происходит.
— П-с-с-с… — ещё раз повторился странный звук.
Теперь уже и Петрушкин услышал, поднял голову и поймал взгляд Михалыча.
— Ты тоже это слышишь? — поинтересовался Михалыч.
— Да, кажись слышу, только не пойму, что это и где?
Максимка по-прежнему дурачился, не обращая внимание на разговоры и посторонние звуки.
— П-с-с-с-с-с-с… — настойчиво прозвучал звук, слегка усилившись.
Теперь стало понятно, что это за спиной. Михалыч и Петрушкин обернулись. Возле сушилки в стене светилась полоска света словно от разлома в пространстве, хотя так оно и было, а у стены стояло маленькое лохматое существо и псыкало. Это был домовой. Михалыч узнал его, но решил уточнить на всякий случай:
— Пархомыч! Ты что ли?
Существо кивнуло.
— А чего псыкаешь? — удивлённо воскликнул Михалыч.
Существо маленькой ручкой убрало копну волос с лица, и появилась маленькое личико. Люди веками называли это существо домовым, вот только конкретно этот был очень лохмат словно нестриженый лет пятнадцать бомж.
— Да я, я это, Михалыч! — подтвердил ещё раз голосом домовой.
Про Пархомыча знали все работники здания. Он обычно являлся людям только тогда, когда хотел сказать что-то важное. Видимо вот и сейчас у него что-то было, иначе он бы с поралельки и не вылез. Как и любое магическое существо, вроде Максимки, домовой тоже умел нагонять мрак вокруг себя, чтобы не быть заметным, когда появлялся в мире людей. Только в этот раз обошлось без мрака, и было видно, что он только что перешёл созданный проход между мирами.
— Как ты тут оказался? — поинтересовался Петрушкин у Пархомыча.
— Вас обоих искал. Видел, как вы были на пожаре.
— Ты про пожар знаешь?
В этот момент Максимка отвлёкся от стекла и, обернувшись, заметил, что Михалыч и Петрушкин с кем-то шепчутся в углу. Максимка, подвергнувшись любопытству, обошёл и увидел домового.
— Здорова, Пархомыч! — радостно воскликнул бесёнок.
— Тссссс! — резко шикнул домовой и приложил палец ко рту ну или тому, что у него называлось ртом, — не ори, полоумный, иначе мне кранты!
Максимка удивлённо замер, но сбавил «обороты» и приблизился, стараясь не шуметь. Разговор продолжился.
— Конечно, я знаю про пожар. Я видел вас троих там.
— Ну видел, и что? Там помимо нас все работники МММ находились, плюс огромная толпа зевак.
— Я там был ещё до пожара, — загадочно заявил Пархомыч и сделал важный вид, словно свидетель на суде.
Михалыч начал понимать куда клонит домовой и почему вдруг псыкает, стоя у сушилки.
— Ты видел что-то ещё?
— Видел, — подтвердил домовой. — Я как раз в этот момент на крыше был, ловил голубей.
— Зачем тебе голубь? — удивился Михалыч.
— Сожрать хотел! Нафиг он мне ещё нужен! — обиделся домовой, но рассказывать не перестал, — так вот, сижу я, значит, на крыше…
Петрушкин его перебил:
— Постой, так ты видел, как всё началось?
— Тормоз! — буркнул Максимка в сторону Петрушкина, — Конечно, он видел как всё началось, он же так и сказал!
— Когда сказал? — обиделся Петрушкин.
— Заткнитесь оба! — рассержено вмешался Михалыч и предложил домовому, — говори, Пархомыч, не обращай на них внимание.
Домовой продолжал:
— Значит, сижу я на крыше, голубя подманиваю. Глядь, а напротив в здание на крыше, здание то, что пониже, на три этажа, на
