давай заходи, да я на ночь калитку запру.
Защиту я наложила особую – от нечисти. Что-то мне подсказывало, что обиженные девицы не постесняются натравить кого-нибудь пострашнее. А я ведьма хрупкая, нежная, ночью предпочитаю спать.
Пока я шептала наговор и выписывала в пыли знаки, Марыська топталась рядом. Когда двинулась к дому, девчонка потрусила вслед, прижимая к себе корзинку. Я же спокойно шла, обдумывая, что и как нужно устроить, чтобы ей комфортно жилось в моем доме, и я не слишком напрягалась. Спальное место уже есть – думаю, теплая лежанка ее полностью устроит. Можно было бы отдать ей закуток за печкой – да только, подозреваю, не последний раненый в этом доме лежит, а комнат всего две – “операционная” и моя спальня. Есть, правда, деревенский навес между печью и северной стеной дома. Там обычно дети спят. Марыська легкая – захочет, так и туда заберется. Летом можно и в бане поспать, и на чердак лесенка ведет, а вот зимой… Пусть уж лучше будет лежанка, а потом, может, пристрой организую или все же закуток отдам.
Все это я Марыське озвучила, показала ей место под лавкой для ее корзинки, крючки для одежды в углу и тючок с перинкой и одеялом, которые я и не убирала никуда. Девчонка стиснула постель и махом забралась на полати. Зашуршала там, устраиваясь, благо пустые были, а я пошла в горницу – проверить раненого.
Раненый выглядел хорошо. На лбу выступил крупный пот, простыню он скинул, дышал ровно и глубоко. Я кинула диагност и порадовалась – раны начали затягиваться, серых клякс почти не осталось, значит, еще чуть-чуть, и нужда заставит мага открыть глаза. Надо будет успеть напоить его отваром, да и бульон поставить…
Когда я вернулась в кухню, Марыська уже шуровала в печи. Чайник, сверкая слезой, стоял на плите, а курята мокли в горшке.
– Госпожа ведьма, из курят бульон сварить?
– Вари пока из одного, – сказала я, – больному жирный суп вреден, да и кто знает, сколько он у нас лежать будет.
Девчонка кивнула и выдернула одного куренка в корзинку.
– Надо его в крапиву или в лопухи завернуть и в погреб убрать, – решила я.
Договорить не успела – Марыська вынеслась в огород за травой.
Довольно вздохнув – ай да помощница! – я взялась за коренья и травы для бульона. Поразмыслила – и растерла в ступке немного крупы. Пусть будет жиденький суп, нам с Марыськой тоже поужинать надо, а лепешки я почти все съела.
Вскоре маг действительно заворочался. Я сняла путы, помогла ему встать, довела до уголка с рукомойником и ведром. Кажется, раненый и глаз не открывал – зато ориентировался в доме лучше меня – сам нащупал мыло, сам умылся, привычно дергая носик кувшина, дошел до скамьи, лег и без разговоров выпил отвар. Бормотнул “спасибо” и снова уснул.
Я головой покачала – точно через пару часов еду запросит. Регенерация уже работает, вон как щеки запали и нос заострился! К счастью, суп уже стоял на огне, а Марыська плюхалась в бадейке, отмывая посуду.
Прикинув, что час-полтора займет вся эта возня с готовкой и ужином, я щелкнула пальцами по медному боку чайника – чтобы скорее закипел, и взялась за тетрадь, найденную в сундуке ведьмы. Без книг мне скучно, учебники сданы в школе, а здесь я пока нашла только травники и пособие по анатомии одаренных.
Тетрадь оказалась личным дневником и сначала щелкнула меня по пальцам маленькой молнией. Разозлившись, я ответила такой же, и… она открылась.
Внутри на форзаце красовался портрет… наставницы Мелины! Я не поверила глазам, покрутила его и так, и эдак – совершенно точно она! Эта ведьма вела у нас анатомию одаренных и была очень-очень придирчивой. Но в последний год учебы анатомии одаренных у нас не было, и я не заметила ее исчезновения из школьных коридоров. Так ведьма Мелузина – это наставница Мелина? Чудеса!
Я обратила свое внимание на текст, и волосы на голове ощутимо зашевелились:
– Алтея, если ты читаешь это письмо, значит, у меня получилось. Прости старуху за то, что не дала тебе свернуть с тропы, но ты лучший вариант для этого места. Думаю, ты неглупая девочка и знаешь, что просто так плюшки с неба не падают – даже на молодую перспективную ведьму с дипломом. Так вот, этот дом – точка выхода аварийного портала. Да-да, можешь заглянуть в свою тетрадь с важными записями, чтобы вспомнить, что это такое.
Я судорожно вздохнула. Да, у меня была такая тетрадь, куда я записывала важные, по моему мнению, моменты, которые потом уточняла в библиотеке или у наставников. Выходит, наставница ко мне приглядывалась? Но зачем ей девчонка из провинциальной школы, если существует королевское распределение магов? Сюда могли прислать кого-нибудь из столицы! И даже наверняка присылали – я вспомнила подпалины на калитке.
Вздохнув, я вернулась к чтению. Собственно, о портале я уже знала, о том, что в этот дом иногда попадают раненые маги – тоже. Свои резоны наставница объяснила просто. Я местная и смогу здесь жить, не сходя с ума от скуки. А столичная штучка будет рваться назад, и от этого могут пострадать маги. Из плюшек – королевская служба и все привилегии служилой ведьмы, из минусов – ровно то же самое. Дом мой, пока я служу. Могут быть проверки, инспекции и попытки выдавить меня отсюда, потому как здесь лучше, чем в самих пограничных крепостях, да и платят неплохо.
Я повздыхала, дернула плечом и поняла, что для меня, привыкшей к домашнему уюту, чтению книг и пирогам, этот дом лучшее решение. Ну не рвусь я на дорогу. Не хочу сидеть в аптеке, отмеряя микстуры. Не желаю ехать в столицу и биться локтями с другими ведьмами – молодыми, перспективными, талантливыми и образованными.
Побурчала немножко себе под нос, заварила душистого чаю из травок, набранных днем в огороде, и успокоилась. Марыську усадила пить чай, лепешки выставила – в общем, отвлеклась, перекусила, а на сытый желудок и думки другие.
Пока супчик кипел, я снова взялась за тетрадь.
Дневник ведьма вела скрупулезно – записывала дату, имя мага, угодившего в портал, ранения и лечение. Полный отчет в коротких терминах. Тут, кстати, нашлось уточнение, почему пол в кладовой закрывала циновка – как раз для левитации, где стоит рулон таких же, и где взять еще, когда кончатся. Вот это я перенесла себе в блокнот – пригодится!
