как наваждение исчезнет. Я знаю, что так и будет.
Но увы. Когда я открываю глаза, тьма вокруг сгущается еще пуще. Красные огни тут как тут; у меня внутри все сжимается – наконец мне становятся видны чудовищные тела… Они подпрыгивают!
Эти тела слишком большие для опоссумов. Скорее, они как у собак, огромных, мускулистых псов, что само по себе жутко, но ко всему прочему их морды – не собачьи. Они сродни человеческим.
И они движутся ко мне.
Я в ужасе кричу, и в тот же миг вокруг что-то взрывается. Это как вспышки, сопровождаемые раскатом грома, но это не гроза, как бы мне этого ни хотелось. Я закрываю голову руками, словно пытаюсь спастись, оказавшись в столбе бушующего торнадо.
От мысли о том, что это и есть торнадо, я чувствую облегчение.
Наверняка это оно. Конечно, сначала я делала ошибочные предположения и увидела вещи, которых не видела никогда раньше: удивительное сгущение тьмы, туман и красные глаза, – но теперь я нашла самое подходящее объяснение. Настолько правдоподобное, что я почти смеюсь над собой за то, что навыдумывала всякой ерунды.
И когда ничего более ужасного не происходит – ничего не взрывается, не мигает вспышками, ничьи зубы не раздирают мою плоть, а лишь пронизывающий холод исходит от бурлящей темноты, я медленно опускаю руки и начинаю изучать обстановку. Те существа с человеческими лицами, наверное, были просто панической галлюцинацией.
Но я не вижу воронкообразного вихря, какой бывает во время торнадо. Небо не окрасилось в зеленый оттенок, как обычно происходит перед бурей. Существа с собачьими телами и человеческими лицами все еще здесь, но теперь… между мной и ними встало новое животное. У него глаза не красные. Это огромный олень с гигантскими рогами. Его рога светятся золотым светом, и он отбивает ими ужасную толпу, что пытается на меня напасть. И каждый раз, когда его рога пронзают чудовищ, они обращаются в пепел и исчезают.
Я издаю смешок. Мое воображение явно потеряло связь с реальностью.
И вдруг передо мной приземляется мужчина. Прямо как в тех утомительно долгих и слишком шумных фильмах про супергероев. Но это не Супермен.
Это Джейкоб.
Как приятно видеть его здесь, даже при том, что он светится золотым так же, как рога оленя. Именно светится. И я чувствую облегчение не от того, что сейчас он меня спасет – что за патриархат и признание силы за мужчиной! – но от того, что теперь я точно знаю, что это все сон. Вполне знакомый мне сюжет. Я столько раз видела во сне, как меня спасает Джейкоб! Или наоборот – я его? Даже мое подсознание голосует за равенство между полами. По крайней мере тогда, когда дело касается Джейкоба.
Значит, я точно сплю.
Я наконец делаю вздох полной грудью, впервые с тех пор, как увидела на могиле кошку вместо лисы.
Джейкоб смотрит на меня, и его зеленые глаза… светятся. Когда речь идет о Джейкобе, я предпочитаю опираться на сухие факты, но то чувство, которое сейчас меня охватывает, слишком непонятное, чтобы его можно было быстро осмыслить. Слишком сильное, чтобы сразу его обдумать и отложить подальше на полочку и снова объяснить происходящее одними фактами. Оно такое яркое, что кажется почти что воспоминанием, а не чувством.
«Слишком реальное, – твердит в моей голове голос, похожий на мой собственный. – Запомни его, Эмерсон, запомни».
Я не имею ни малейшего представления о том, что именно мне надо запомнить, но Джейкоб указывает на меня и пальцем чертит в воздухе круг. Я опускаю глаза и смотрю на свои ноги – такой же круг появляется на земле вокруг меня. Черный туман, что клубился у моих ног, теперь держится вне круга, словно не может пересечь его линию.
Я снова смотрю на Джейкоба. Он напевает слова, которых я не знаю, но они кажутся мне знакомыми. Словно я просто не могу их вспомнить. Как успокаивающее эхо, пришедшее из ниоткуда. Я хочу повторить слова за Джейкобом, чувствую округлость букв у себя во рту и выдаю какие-то звуки.
Я понимаю, что напеваю глупую песенку, которую обычно сама себе пою. «Сант-Киприан – мой, и я – принадлежу Сант-Киприану». И в моем животе разливается тепло, разрастается и превращается в покалывание. Но я не могу сосредоточиться на своих ощущениях сейчас, когда передо мной в клубах черного тумана стоит Джейкоб, а за его спиной с сумрачными созданиями борется олень. А чудовища, кажется, только прибывают. Их человекоподобные рты наполняются увеличивающимися в размере, заостряющимися с каждым укусом зубами.
Джейкоб поднимает руку к солнцу, которое сейчас скрыто за плотными, непроницаемыми облаками. Огромный олень отбивает одну волну атаки за другой. А глаза Джейкоба, которые все еще светятся зеленым, прикованы ко мне. Он пропевает какие-то слова, и мои губы вторят ему.
«Сант-Киприан – мой, и я – принадлежу Сант-Киприану». Я думаю об этом. Или даже говорю это вслух. И возможно, я произношу еще что-то, чего не могу сама разобрать, успокоенная теми словами, которые я знаю так хорошо.
– Оставайся внутри круга, – приказывает Джейкоб строго, что ему совершенно не свойственно. Но ведь Джейкобу так же не свойственны ни светящиеся глаза, ни магический олень-помощник. – Это единственное, что от тебя требуется, Эмерсон. Оставайся внутри круга. Поняла?
Этот сон кажется куда более реальным, чем все, что я видела до него. Может, это галлюцинация? Возможно, Скип накачал меня препаратами прежде, чем порубить мои багряники? Я не большой специалист по галлюцинациям, потому что говорю наркотикам «нет». Не то что некоторые.
И почему в такой момент я снова вспоминаю о своей сестре? Может, у меня, как и у нее, психический срыв? Это одно из моих главных предположений, объясняющих, почему она сбежала…
И вдруг вокруг нас раздается оглушительный раскат грома, сотрясший землю. У меня подгибаются ноги. В руке Джейкоба появляется светящаяся полоса, похожая на меч, словно он получил его от спрятанного за тучами невидимого солнца. Солнечный меч.
Джейкоб машет мечом в черном тумане. Свет меча разрывает темноту с таким звуком, будто по школьной доске скребут когтями, но Джейкоб не останавливается. Когда он рассекает мечом одно из рычащих созданий с телом собаки, оно превращается в дым и фонтан черного пепла, оседающего на землю.
Я чувствую запах поверженного чудовища. Паленая шерсть вперемежку с вонью разложения. Не помню, чтобы раньше я во сне чувствовала запахи.
Я стою внутри круга и смотрю на огромного оленя. Он повергает рогами
