Игры с волками - Олеся Рияко

Егор несколько раз извинился, снова повторил это свое «я соскучился» от которого нежные мурашки, против моего на то разрешения, побежали по коже. Сказал, что предпочел решить дела в дороге, чтобы быстрее добраться до места и остаться, наконец, со мной наедине.

Наедине!

Я сидела, разглядывала его тайком и ловила себя на том, что перестаю дышать, когда мысли снова и снова возвращаются к цели нашей поездки. Ведь подумать только, он предложил провести с ним выходные, а я просто взяла, да согласилась — и это после всего что было! Хотя, спрашивал ли он меня тогда или опять ставил перед фактом? Кто же теперь вспомнит.

Этот мужчина очень странно действовал на меня и, что особенно пугало, началось это действие именно с того поцелуя на веранде «Медвежьего угла». Моя логика отказывала, пасуя перед неожиданными эмоциями, заполонившими сознание… я примеряла их внутри себя, словно чужой гардероб. Что это? Нежность от созерцания его профиля в ярких солнечных лучах? А это трепетное чувство на фоне, что? Неужели желание обнять Зловского крепко и игриво укусить?

«Дворец» дворцом может и не был, но этот современный двухэтажный коттедж явно не уступал королевским резиденциям в степени защищенности. Дом Зловского располагался довольно далеко от города, в настоящем лесу. На въезде в его гущу стоял вовсе не игрушечный КПП с вооруженными охранниками, которые, впрочем, нас даже не остановили. Масла в огонь моей паранойи подлили два больших черных «танка», которые свернули вслед за нами в этот лес. Сопровождение? Телохранители? В любом случае, они проследовали только до второго патруля, которого мы достигли пятью минутами позже. Второго патруля! Но и это было еще не все, уже на повороте к дому нас встретила высокая каменная ограда, с камерами по периметру.

— А вышки с автоматчиком у тебя во дворе нет? — Нервно хохотнула я, совсем уже не уверенная в том, что хочу к Зловскому в гости. Столько охраны для одного человека? Да кто ты, мать твою, такой?

— Нет. — Пожала плечами VIP персона и совершенно серьезно добавила: — я люблю разгуливать по двору голым и предпочитаю делать это без посторонних глаз.

Я не могла успокоиться. Теперь мне было по-настоящему страшно, ведь я не представляла, как выбраться из этой крепости, если что-то вдруг пойдет не так… а ведь Илья предупреждал меня именно об этом! О том, что Зловский привозит женщин в свой дом, который они, судя по всему, покидают только в мешках для трупов. И я, наивная зайка, наверняка совершила ту самую роковую ошибку, от которой этот несчастный мужчина пытался меня уберечь.

Или нет?

Горячие ладони обхватили мою талию, настойчиво, но очень бережно и низкий голос у самого уха ласково прошептал:

— Хочешь, я сварю нам кофе, и мы выпьем его на веранде? Со второго этажа открывается потрясающий вид на реку. — Мы стояли на цокольном этаже его дома и я завороженно пялилась на витражное окно — второй свет терявшееся где-то под самым потолком.

Пожалуй, я могла ожидать от Зловского чего угодно — удара по затылку тяжелым предметом, грязных приставаний… но, кофе с видом на реку? Что?

— М-можно чай? — Нервное заикание всегда было моей фишкой. Даже странно, что при всем бедламе учиненном в моей жизни этим человеком, я вообще еще могла логически выстраивать и выговаривать предложения.

Нежный чмок в затылок стал для меня не меньшей неожиданностью, чем приглашение на чашечку кофе. Эдакий контрольный выстрел в голову.

Егор крутился на своей огромной кухне, явно созданной для человека, любящего и умеющего готовить и собирал для нас поднос с напитками, закусками, сладостями. А я скромно стояла у двери, наблюдая за мифическим существом — Зловским, занятым простыми человеческими делами, а не поглощением конкурентов и заключением контрактов.

Потом, вопреки моим самым диким подозрениям и страхам, мы все же пошли наверх и действительно разместились на веранде, устроившись в уютных плетеных креслах, с видом на реку, лес, вишнево-ржаной закат.

Здесь было так тихо, так спокойно, что на мгновение я даже перестала терзаться сомнениями и страхами.

— Горячо?

— Что? — Переспросила я, пожалуй, уж слишком громко.

— Ты не пьешь чай. Горячий? Давай сюда…

Этот мужчина с демоническим взглядом и дьявольской улыбкой, аккуратно взял у меня из рук чашку и, отлил из нее половину в другую, приготовленную мне на случай, если все же захочу кофе. Более того, прежде чем отдать мне остуженный чай, он подул на него и попробовал, удалось ли задуманное.

Должно быть, все мое мысли в этот момент можно было запросто прочесть по выражению лица.

— Что-то не так? — Усмехнулся Егор, возвращая мне чашку с умеренно горячим чаем.

— Да. Уверена, что с тобой что-то не так. — Отозвалась я и только после этого поняла, что сказала свои мысли вслух.

— Интересно, и что же именно ты считаешь ненормальным?

— Ну, — я нервно усмехнулась и ополовинила чашку, потому что горло сковала сухость, — вероятно все… Ты так ведешь себя… странно, что я чувствую себя, как Алиса в стране чудес. Мир вокруг кажется мне все страньше и страньше, а ты все чудесатее и чудесатее.

Мужчина поставил чашечку с кофе в блюдце на столе и наклонился вперед, внимательно заглянув мне в глаза.

— Значит, я по-твоему веду себя странно? И как же правильно?

Я густо покраснела и попыталась скрыть это еще одним громким глотком чая.

— Тогда, в офисе, ты сказала, что я пугаю тебя. Это все еще так?

Что мне оставалось? Я снова отвела взгляд и предпочла не отвечать, вновь отхлебнув этого спасительного напитка… и что в нем, интересно? Такой необычный вкус, будто цветы и пряности…

— Ты прячешься от меня и мне это совершенно не нравится. — Внезапно резко сказал Егор. — Все должно быть совершенно не так и я не знаю, как это исправить. — Он выглядел обеспокоенным. Действительно взволнованным и даже напуганным. — Скажи, ты же чувствуешь это? Связь между нами? Мой голос, запах, взгляд — все должно вызывать в тебе отклик, так же, как это происходит со мной по отношению к тебе.

Я аж замерла на месте, не веря своим ушам. Что он только что сказал?

— Я едва с ума не сошел, когда ты вошла тогда в переговорную! Это было как… как впервые сделать вдох. Мне казалось, что если я моргну, ты исчезнешь, потому что нельзя, просто нельзя чувствовать такое к кому-либо. Я был уверен, что все иначе,