Да, он на секунду поставил перед собой какую защиту, вспыхнувшую прямо по границам его локтей, об которую дарг ударился, словно о прозрачное стекло, но после этого отшвырнул тварь от себя и тут же кинулся следом, пользуясь моментом, пока ошарашенный монстр ловит равновесие!
Да, его руки окутались уже виденным мною фиолетовым сиянием, что намекало на использование праны, но последовала за этим обычная и банальная серия ударов — прямой, боковой, апперкот, словно Виталий не на дарга нападал, а дрался в ринге против такого же человека! Первый удар в голову твари оглушил ее больше прежнего, второй — боковой, заставил покачнуться, приподнимая лапу в попытке удержать баланс, и последний апперкот снизу вверх пришелся точно в открывшееся сердце твари.
Даже не сомневаюсь, что от такого удара оно просто порвалось пополам.
Дарг неловко дернулся, словно его сковала судорога, и повалился на землю, подняв тучу пыли.
Все это заняло не больше секунды, и только спустя эту секунду все прочие дарги вокруг обратили на нас внимание.
Или, сказать вернее, они обратили его на Виталия.
Я тоже во все глаза смотрел на Ратко, который вышел из портала спокойным, собранным и невозмутимым.
Больше он таким не был.
Его ноздри раздулись от нескрываемого гнева, глаза сощурились до размеров узких замковых бойниц, кулаки сжались так, что, казалось, ногти сейчас пропорют кожу с тыльной стороны ладоней, а лицо покраснело, как вареный омар.
— Дарги… — выплюнул Виталий. — Сука, ненавижу… Ненавижу! Ненавижу-у-у-у!..
Последнее слова он буквально провыл, как бешеный волк.
И, как бешеный волк, он сорвался с места и кинулся на даргов!
Сам, первый! Даже не дожидаясь, когда атакуют они!
И даже забыв про меня!..
Виталий накинулся на ближайшего дарга даже раньше, чем тот успел полностью развернуться в его сторону. Перетек к нему, как кузнечик, одним длинным стелющимся подшагом, вскинул ногу, и обрушил сверху-вниз пятку, как кузнечный молот, на хребет твари.
Нога окуталась фиолетовым сиянием, с громким хрустом позвоночник переломился, и дарг упал на бок, дергаясь и крутясь на одном месте.
А Виталий уже забыл про этого дарга, и переключился на другого — прыгнувшего на него со спины. Развернулся, присел, уходя от атаки, и снизу-вверх впечатал в открытое сердце твари мощный апперкот.
На землю дарг упал уже мертвым. Немного подергался, и затих.
А Виталий уже атаковал следующую тварь.
Атаковал, он именно что атаковал! Он не защищался от них, он на них нападал сам! И его совершенно не волновало, что он один, что у него нет прикрытия, что на него могут напасть со спины — короче, ничего из тех проблем, о которых мне рассказывала Ника! Несмотря на то, что даргов вокруг было больше десятка, Виталий грамотно держал позицию и расстояние до них, располагаясь так, чтобы все они были спереди от него и не позволяя зайти себе на спину. Атаковав очередного дарга, он быстро выводил его из строя, а потом резко отступал на несколько метров назад, не давая напасть на себя, но заставляя их растягиваться. А как только какая-то тварь снова вырывалась вперед — атаковал и ее тоже.
И с каждым новым телом твари выдыхал:
— Ненавижу… Ненавижу! Ненавижу-у-у!..
Когти даргов, конечно, настигали реадизайнера, но каждый раз на их пути вспыхивал компактный экран из праны, который с легкостью отражал атаку.
А следующую обычно дарг уже не успевал провести.
Виталий двигался и дрался крайне грамотно и умело, но его выдохи, его вопли и то, как он наносил удары — яростно, с полным вложением, так, чтобы или пан или пропал, — говорило о том, что он себя контролирует крайне плохо. Настолько же плохо, насколько хорошо контролировал себя в Пустоте. То, как он двигался, и не позволял зайти себе за спину, явно было лишь вбитыми в мышцы и вырезанными на подкорке рефлексами, работающими тогда, когда сам мозг отключается. Зато вот вспышки фиолетовой праны каждый раз, когда кулак или нога соприкасались с даргами, были так ярки, что даже слепили, а сами удары были так мощны, что, не достигни хотя бы один из них цели — и Виталий вполне мог бы заработать себе травму на ровном месте, просто из-за того, что природой не предполагалось использование конечностей для таких нагрузок под такими углами.
Но дарги никогда не учились драться врукопашную, они делали это на инстинктах. Они не умели ставить блоки и уворачиваться. Поэтому каждый удар Виталия обязательно заканчивался хрустом костей и еще одной дергающейся на земле тварью.
На меня ни дарги, ни Виталий не обращали уже никакого внимания — они были целиком поглощены друг другом. И, если с даргами все было понятно, — Виталий выделял намного больше активной праны, чем я, и банально был им лучше заметен, — то что происходит с реадизайнером, было решительно непонятно. Словно у него к даргам какая-то личная вендетта. Какая-то нездоровая ненависть, если ненависть, конечно, вообще бывает здоровой…
И он вымещал на них свою ненависть, одного за другим отправляя тварей на песок. Разменяв десяток, Виталий начал очевидно выдыхаться — все же такие мощные пранопотери, да еще на фоне плохого контроля себя, давали о себе знать. Если бы я посмотрел на него прановым зрением, наверняка, я увидел бы целую тонну праны, бесславно рассеявшейся в окружающем пространстве — настолько сильно Виталий ее терял.
Но я не смотрел. Вернее, смотрел, но не прановым зрением, а обычным. Завороженно наблюдал, как он одного за другим разносит черепа и разрывает сердца даргов, яростно приговаривая:
— Ненавижу! Ненавижу!..
Мне бы свалить по-тихому в этот момент, хоть даже в ту же Пустоту, пока он занимался тварями…
Но я не сваливал. Почему-то казалось, что сейчас я наблюдаю что-то очень личное, и главное — что-то очень важное. Что-то, что поможет мне в будущем. Что-то, что мне очень важно знать. Поэтому у меня даже мыслей не было о том, чтобы куда-то свалить. А если бы и были — обязательно нашлось бы что-то, что меня остановило.
Интуиция? Возможно.
Когда Виталий закончил с последним даргом, сломав ему хребет, а потом размозжив
