череп и бросив тварь корчиться на земле, я наконец спохватился и осмотрел его прановым зрением. Как я и думал, он потерял приличное количество праны и уже светился далеко не так ярко, как в самом начале. Мало того — он все еще продолжал ее терять. Через руки, через ноги, пылающие яркими фиолетовыми факелами, и даже через нос, с каждым выдохом выдувая клубы фиолетового тумана.
Виталий, очевидно, стал намного слабее. Но отнюдь не стал менее опасным. Как минимум, потому что в состоянии его нынешней ярости я не то что не знал, чего от него теперь ждать, я не пытался даже прогнозировать.
Одно было ясно точно — дарги не успокоили его ненависть. Даже, наверное, наоборот — распалили еще сильнее. И выместить ее он собирался на мне.
Дальше ждать не было возможности. Пусть я ничего не выяснил, но это уже неважно. Находиться рядом с обезумевшим реадизайнером и дальше могло слишком дорого мне обойтись.
Поэтому, как только Виталий быстрым шагом пошел ко мне, я поджал под себя ноги, принимая положение на корточках, уже привычным движением разорвал перед собой пространство и прыгнул вперед, в Пустоту.
Конечно же, Виталий снова последовал за мной. Не прошло и нескольких секунд, как он оказался у меня за спиной, все еще дышащий злобой, ненавистью и праной.
Вот только в этот раз преимущество наконец было на моей стороне. Больше не контролируя себя, Ратко терял огромное количество праны и продержаться здесь смог бы от силы несколько минут.
Мне надо всего лишь эти несколько минут выжить.
— Думал, тебе это поможет?! — исступленно закричал Виталий, сжимая руки в кулаки. — Ни хера подобного! Я убью даргов! Я убью всех даргов, какие только существуют в этом мире! Я их не боюсь!
— Да что ж тебе так дались эти дарги… — пробормотал я, глядя, как он идет в мою сторону, и аккуратно, чтобы не наткнуться спиной на руины стены, отступая спиной вперед.
Виталий шел размеренным шагом, не пытаясь ускорить его и тем более — перейти на бег. Но все равно он двигался быстрее, чем я, вынужденный пятиться спиной вперед. Поэтому через несколько секунд он был уже рядом.
Удар — я пригнулся. Еще удар — я провалил корпус назад, споткнулся обо что-то, и едва не упал. Еще удар — я уклонился, чуть подкорректировав траекторию рукой.
Виталий выдохся. Его удары стали более размашистыми и медленными. ИХ легче стало прогнозировать, а значит, уклоняться и блокировать. Впрочем, с блокированием я погорячился — он все еще выше и тяжелее меня, и любой его удар, даже не усиленный праной, с очень большой вероятностью пробьет любой мой блок.
А усиленный — еще и выбьет из меня дух дополнительно.
Поэтому я намеренно сменил направление отступления, и, когда в поясницу уперлись обломки стены, я откинулся назад, переваливаясь через них и приземляясь с другой стороны.
Теперь нас разделяла невысокая, по пояс высотой, полуразрушенная стена. Какое-никакое, но препятствие, чтобы перевести дух. И заодно — выиграть несколько лишних секунд, пока Пустота высасывает Виталия.
Но его это не остановило. Лишь на мгновение он замер, уперевшись в стену, глупо моргнул, а потом зарычал и рыбкой кинулся вперед, целя руками прямо в меня!
Я не успел отреагировать, он сшиб меня на землю, приземлился рядом со мной на колено и вцепился своими мощными пальцами мне в шею!
В глазах резко потемнело, воздух перестал идти в легкие, захотелось кашлять, но не получалось — так сильно пальцы Виталия сдавили трахею!
— Думаешь, я не знаю, что ты пытаешься сделать?! — заорал он мне прямо в лицо, нагнувшись. — Я не буду играть на твоих условиях! Не дождешься!
И, оставив у меня на горле одну руку, он поднял вторую и вцепился когтями в пространство, чтобы разорвать его!
Одна рука! Надо действовать!
Я ударил раскрытой ладонью в кадык Виталия, а когда он рефлекторно дернулся назад — подтянул к себе колено и вставил, как разделитель, между нами. Толчок — и Виталий отлетает в сторону, а я вскакиваю и вместо него вцепляюсь когтями в надорванное пространство!
Рывок!
И я уже снова вываливаюсь куда-то… Когда-то…
Может быть, мне повезет и тут снова будут дарги?!
Но нет, даргов нет. Нет даже мертвых, не говоря уже о живых. Хотя это точно то же самое место — те же два камня, то же дерево…
Только вот рядом с деревом, метрах в ста, почему-то стоят живые люди. Один взрослый и один… подросток? Мальчик лет пятнадцати, не больше. Взрослый стоит перед ним на колене, положив руку ему на плечо, и что-то объясняет…
Что тут происходит?
Меня снова сшибло на землю — Виталий вывалился из разрыва. Вывалился прямо на меня, повалил на землю и снова уселся сверху, занося кулак:
— Тебе конец!
Но он так и не ударил. Его глаза внезапно переместились на странную пару возле дерева, и он вздрогнул.
Вздрогнул все телом, словно через него пропустили мощный электрический разряд. Вздрогнул и замер, как парализованный, не сводя взгляда с парочки. Его губы сложились в два неслышных, но читаемых слога:
— О… тец…
Я осторожно шевельнулся, но Виталий никак не отреагировал. Тогда я подтянул ноги, и, упираясь ими, выполз из-под реадизайнера, не сводя с него взгляда.
А он не сводил взгляда с пары возле дерева. И не переставал повторять:
— Отец… Не надо… Отец… Не надо…
Я не удержался от искушения и аккуратно ткнул его пальцем в плечо, но Виталий не реагировал. Для него словно все вокруг перестало существовать. Все, кроме мальчика и его отца возле дерева.
Отец встал, и отряхнул колено, на котором стоял.
И тогда Виталий заплакал:
— Отец… Не надо, не надо… Я не хочу больше даргов… Я не хочу, я не хочу…
Он не кричал, как делал это со мной или с даргами. Он шептал, почти беззвучно шептал, словно говорил сам с собой. Возможно, закричи он, он бы докричался до них,
