ногами.
— Осталось всего ничего! — предупредила Катерина. — На дуб не хватит!
— Мы не будем сжигать его. — Евгения забрала у Сергея ведро с живой водой. — Не в этот раз.
Она плеснула на могучие, круто уходящие вглубь холма корни. Земля вздрогнула, стон пронесся над ней. Дуб словно расправил плечи, крона его посветлела, раздалась. Новые ярко-зеленые листья появлялись на ветвях, осыпалась старая, бурая кора, под ней обнаруживалась другая, не молодая и яркая, но вполне живая на вид. Евгения забрала и второе ведро, и, пока остальные приходили в себя, выплеснула и его на остальные корни.
— Помните, что мы увидели? Тот самый дуб, как в сказке! Ну вспомните же, мы все его увидели! И только потом мы видели мертвый, высохший дуб! Смотрите!
Они оглянулись. Чудища замерли, глядя на людей. Просто стояли шагах в пятидесяти от холма. Если что, оставалась еще возможность прорваться, даже и без мертвой воды.
— Вспоминайте! — крикнула Евгения. — Закройте глаза и вспоминайте. Хоть что-нибудь хорошее. Мы же все время всякую пакость вспоминали потом, неужели не помните? Давайте хоть раз подумаем о чем-нибудь приятном! Катя, читай!
— Они снова пошли, — отметил Сергей. — Некоторые к нам, некоторые куда попало.
— Читай, Катя! Читай вслух! Ты ведь любила эту сказку в детстве — читай!
— У лукоморья дуб зеленый, — начала Катерина, изо всех сил стараясь не оглядываться. — Златая цепь на дубе том…
Порыв ветра толкнул их, ударил в лицо свежий воздух, полный запахов грозы, лугов и леса. Ничего застойного, никакой плесени или тлена.
— Читай, — шепнула Евгения и схватила ее за руку. Антон взялся за руку Евгении, вторую протянул Сергею. А Катерина читала, и читала, и читала…
Тишина наступила внезапно, посреди строфы. Не мертвая тишина, тишина склепа, нет: наступило спокойное, исполненное одних лишь природных звуков безмолвие, в котором не было места человеческой речи. Они открыли глаза. Дуб возвышался над ними — величественный, обмотанный сияющими золотыми цепями. Ни единого мертвого сучка, ни одной сухой ветви; местами в его кроне виднелись цветы, а кое-где можно было заметить и желуди. Сами потом не понимали, как удалось все так увидеть и запомнить — это было яркое, мгновенное видение, моментальная фотография, навсегда запечатлевшаяся в памяти.
— Смотрите, там люди! — указал Сергей. И впрямь, уже заученная наизусть колонна машин — спасатели, «Скорая», полиция. И где-то там неприметный грузовичок, в котором Колосов и его коллеги.
* * *
Евгения и Катерина шли вместе. Все уже знали, что Евгения несет с собой пузырьки с пробами воды, а вот что у остальных — неизвестно. Уже давно не обсуждали ничего, и так все было понятно.
— Ты как думаешь? — Евгения заглянула в лицо Катерине. — Снова все повторится? Прикинь, что нас тут ровно год не было! И никто не заметил! Словно это нормально — уехать в экспедицию в июне одного года, а вернуться в августе следующего! Я смотрела в отчетах, там даты правильно стоят. И никто не удивляется!
— Премию нам выписали, — заметила Катерина. — Ненормальную какую-то. А образцы твои настоящие? Живая и мертвая вода? Ты обычно все бежала мне рассказывать, а тут как воды в рот набрала. Что нашла?
— При всех расскажу, ладно? Ну давай уже честно: нет у нас больше бездонного термоса, нет этих прикольных шариков. И Чугунок не объявлялся. В этот раз все по-другому.
— Все, да не все. Ладно, уговорила, при всех расскажешь.
* * *
— Чугунка не было? — первое, что сказала Евгения вместо «привет».
— Не появлялся пока. — Сергей принял ее куртку. — Ну? Рассказывай. Сразу видно, у тебя есть что-то.
— Можно сначала хоть чая попить?
Они собрались в гостиной. На диване валялся ворох дисков, которые решили посмотреть на выходных. Сегодня — вечер пятницы, так что можно два дня гудеть, как захочется.
— …Все, что могли, перепробовали. Я уже стала бояться, ее всего-то было сто миллилитров, а я уже успела треть потратить. И тут Василий Семенович предложил проверить ультрафиолет. В общем, сразу к делу. Нашли в итоге способ отличать ее от той, другой, и от обычной воды. У меня там записана длина волны, при которой они начинают светиться. Живая — таким приятным, ярко-синим. Мертвая — как кровь становится. Жуть!
Ей поаплодировали.
— Но и это еще не все! — Интонации и мимике Евгении позавидовал бы любой коммивояжер. — Смотрите, вот запись. Я там пыталась найти хоть что-то… Видите?
Телефон — не бог весть какой кинозал, но разглядеть удалось: что-то капнуло в светящуюся синим пробирку. Капля некоторое время держалась обособленно, не смешивалась. Затем внутрь нее начали пробираться, проникать струйки, светящиеся синим. Прошло минуты три, и снова вся пробирка равномерно светится.
— То есть что, то есть обычная вода…
— Становится такой же. Если добавить ее меньше по объему. Если больше — на выходе получается обычная вода. Что характерно, в любом случае в ней гибнут все патогенные микроорганизмы, которые мы перепробовали. Ну, которые сумели найти для опытов. Я соврала ему, что это вода из естественного ядерного реактора. Ну, то есть с примесью чего-то радиоактивного.
— И он поверил? — Антон озадаченно почесал затылок.
— Не знаю. Образцов я там все равно не оставила. Все, что было, или забрала, или вылила в раковину.
— И какой итог этой истории? — не выдержал Сергей.
— У меня дома стоят два ведра. Не стала нести их сюда. Одно с живой, другое — с мертвой.
Тут ей устроили настоящую овацию.
— Женя, — выдохнула Катерина, когда перестала ее обнимать, — ты прелесть! Никому больше не рассказала?
— Я что, похожа на…
В дверь постучали. Негромко, но отчетливо. Три раза. Пауза, еще три раза.
— Кто-то из своих, — озадаченно сделал вывод Антон, как только попрятали все телефоны и прочее. — Но кто? Мы все здесь.
Когда он открыл дверь, по ту сторону стоял Колосов собственной персоной. В бежевом пальто и такого же цвета шляпе. На руках у него был Чугунок.
* * *
— Опять все лапы сбил, — сокрушенно заметила Катерина. Кот стоически перенес осмотр и
