столкнуться с промелькнувшей в шаге от нас пары.
— Всё может быть. Зависит от того, от какого лица вы спрашиваете? — выдохнула она мне в шею, шекоча кожу.
— От лица ее друга, — искренне ответил я, смотря на Полину сверху вниз.
— И только лишь? — глянула она в ответ стальными глазами.
— А нужно ещё что-то? — хмыкнул я.
— Полагаю, что так, — заявила она.
Значит, всё так, как я и думал. Уступка за уступку, а уже потом и сотрудничество.
— Может, у вас найдётся отдельная комната для нас двоих? — задал я вопрос, предвещающий начало переговоров.
— Желаете уединиться со мной столь рано? А вы наглец, — рассмеялась Черная, но так и не ответила.
Музыка становилась все интенсивнее, рванее, продолжая ускоряться, отчего мы оба замолкли, с головой уйдя в танец.
И вот, наконец, мелодия стихла, раздался шквал аплодисментов, мы поклонились друг другу, разгорячённые и довольные друг другом проследовали к банкетному столу.
Там, взяв по бокалу, мы продолжили молчать, обдумывая следующие слова друг друга, поступки, действия. Прохлада пунша позволяла успокоить стучащее сердце в груди и прилившую кровь к лицу.
— Прошу за мной, господин Марк, — осушив до дна бокалы, мы отправились по винтовой лестнице, ведущему на второй этаж. Где снова нас ожидал длинный коридор, полный трофеев и прочих редкостей рода Черных.
Но и наша прогулка по поместью подошла к концу, завершившись перед двойными дверями из темной древесины.
Полина постучала в одну из них, и после мгновения паузы прошла внутрь, приглашая меня войти следом.
Внутри меня встретила необычная картина какого-то музея. Экспонаты были выставлены за стеклянными стендами, позволяя уже со входа различить несколько чучел редких монстров, костюмов разных стран и народов, сабли, пики и прочие виды холодного оружия. Даже пара мушкетов нашлась под самым потолком.
А у панорамного окна, что выходил во внутренний двор, сидел старик, мерно попивая кофе.
Седые локоны были уложены в тонкий конский хвост, тянущийся до талии мужчины, а лицо было испещрено морщинами и старческими пятнами. Впрочем, как только его глаза посмотрели на меня, то я сразу осознал, что ни черта этот старик еще не утратил пороха в пороховницах.
Две стальных, точь-в-точь как у Полины, радужки нисколько не поблекли под старостью лет, смотря все столь же четко и ясно.
Сидел он на зеленом диванчике, придерживая блюдце в одной руке и чашку в другой.
— Патриарх, я привела господина Марка из рода Ливен, — склонилась в книксене моя сопровождающая, после чего я также совершил формальный поклон.
— Спасибо, Полина, ты очень помогла. Присаживайтесь, молодой человек, — последнее предложение он адресовал лично мне.
Я неспешно прошел меж стендов с экспонатами, после чего занял кресло напротив хозяина поместья, и, как понимаю, главы всего рода Черных, пока моя спутница встала за креслом патриарха.
— Позвольте представиться, Генрих Черный, — взял первое слово мужчина.
— Моё имя вам уже знакомо, — кивнул я.
— Действительно. А потому сразу перейдем к делу, — отпил из кружки мой собеседник.
— Не будет никаких расшаркиваний? А я было полагал, что в этом и заключается стезя дипломатов, — снял я маску с лица, оставляя ее от себя по правую руку.
— Не стоит путать прощупывание почвы и пустословие. Одно служит для изучения врага, другое для его изматывания, — покачал головой патриарх.
— Значит ли это, что вы признаете, что мой род не враг вам, раз пригласили сюда для беседы тет-а-тет?
— Я доверяю чутью своей внучки, а потому и веду с вами личный разговор. Ведь доверие не исключает осторожности, — взял он снова паузу.
Я перевел взгляд на Полину, на что она ответила мне озорной улыбкой, и не более того. Очередная проверка...
А так и не скажешь. Уверен, не пройди я ее ранее, то и приглашения бы не получил. Так что девушка ограничилась лишь тем, что лично решила посмотреть в глаза «бесу», что приглашает к себе в вотчину.
Полагаю, раз я уже здесь, то Черная тем, что ей довелось увидеть, оказалась довольна.
— Хорошо. Тогда давайте будем открыты и прямолинейны друг с другом. Подобное же не будет противоречить всем правилам приличия? — прищурил я глаза.
— Ни в коем разе. Давайте послушаем, что вы хотите сказать, — пронзил меня своими глазами мужчина, изучая выражение лица, мимику, позу, поведение, чуть ли не сканируя сверху донизу.
— То, что вам и так известно. Мне нужен лишь один ответ на вопрос. Что вам необходимо от моего рода и какую цену вы готовы за это заплатить?
Мой вопрос установил в кабинете грохочущую тишину, только отголоски музыки слышны были откуда-то снизу.
— Нам необходимо одолжить власть вашего рода, — первым нарушил ее Геннадий.
— Поясните, — потребовал я, сведя брови над переносицей. Одолжить власть? Какого рода?
— Прежде всего позвольте ввести вас в небольшой экскурс истории, — получив мой кивок, мужчина продолжил, — Не все из рода Черных идут по стезе дипломатии. Не каждый наш сын или дочь желает продолжать семейную традицию. Так и до бунта против Императорского клана десять лет назад патриархом Черных являлся мой отец, предпочитавший столу переговоров стволы орудий и силу гвардии.
Я молчал, выжидая то, чего хочет всем этим сказать мужчина напротив.
— И в этом ему помогала наша семейная реликвия, «Тесак Святослава». Этот артефакт обладал большой силой, а также хранил в себе дух нашего предка, заключённого в нем посредством ритуала...
— Вы сейчас говорите о «Свержении титана»? — приподнял я бровь, догадавшись, к чему клонит собеседник.
На начальном этапе восстания тем, кто встал перед объединённой силой бунтовщиков, был неизвестный воин. Верный солдат Империи и лично Императору, что служил тому верой и правдой.
И он встал на пути объединённого войска, преградив ему путь на столицу. Никто еще не собрал своей гвардии из лоялистов. Каждая минута играла против бунтовщиков. Каждое мгновение решало судьбу всего государства.
А потому на безымянного солдата бросили все силы, что были, не терпя его наглости и наивности.
Вот только когда все полагали, что солдат поляжет в первом же залпе осадных ботов, тот восстал титанической фигурой в несколько сотен метров.
Солдат обратился духовным доспехом, что могли создать разве что высокоуровневые маги 8-ми и более звёзд, но никак не простой солдат.
А далее последовало сражение, что уничтожило любую растительность в радиусе нескольких километров
