– Это тоже Тени? – пролепетала она.
– Нет, конечно! – зашипела тетка. – Это пустые доспехи. Внутри у них только паутина, насколько мне известно.
– Мы пойдем туда? – Девочка поежилась.
– Никто, кроме монахов, не смеет переступать этот порог.
Эмьюз прикусила язык. Недовольство мадам Тэсори почувствовал бы кто угодно!
Тем временем, четыре доспеха подняли носилки и в сопровождении священника погрузились в полумрак за воротами. Но ушли они недалеко. Оставив Маркуса в нескольких метрах от входа, доспехи вернулись, чтобы снова закрыть тяжелые створки.
Две белые каменные глыбы с необъяснимой грацией скользили навстречу друг другу. Незаметные слезинки сорвались с ресниц Росарио и сбежали по щекам в тот момент, когда щель между створками пропала совсем.
В довершение картины с неба посыпался настоящий снег. Пушистые хлопья кружились в воздухе и тихо ложились на землю, превращаясь в крошечные капельки.
– Вот теперь можешь отвлекать меня вопросами, – грустно улыбнулась тетка. – Мне стоит доставить тебя в университет.
– Сегодня хоронят еще одного человека. – Эмьюз отступила на шаг. – Я должна быть там.
– Посещать похороны незнакомых людей – странное хобби. – Росарио подняла брови.
– Мистер Ардэн дал мне хороший совет и… погиб у меня на глазах, – возразила девочка.
– И кто это? – поинтересовалась мадам Тэсори.
– Натан, – сообщила та.
– Тогда понятно, – кивнула тетка. – Связной Сэра Коллоу. Его настоящего имени не знал никто. Ты ведь не послушаешь, если я попрошу отказаться от этой затеи?
– Не послушаю, – согласилась девочка.
– Я с тобой не пойду, – без особой необходимости сообщила Росарио. – И одну тебя не отпущу.
Пока Эмьюз самозабвенно препиралась с мадам Тэсори, к ним бесшумно приблизился Тангл со своей загадочной спутницей.
– Веди себя прилично, или я сдам тебя в зоопарк! – пригрозила тетка.
– Не имеешь права, – отмахнулась мисс Варлоу.
– А я уже успел рассказать, что ты хорошая девочка. Не стыдно? – спросил наставник. – Вы Мария Тэсори?
– Да, Сэр. – Росарио расправила плечи.
– Проводите мисс Фэйр Ла Рут в университет и проследите, чтобы о ней позаботились, – приказал Тангл. – Эмьюз остается со мной.
– Позволите возразить против последнего пункта? – со всей строгостью парировала Тэсори.
– Не позволю. – Руф решительно взял девочку за руку. – Не заставляйте повторять.
– Ваше право, но если моя госпожа простудится, я напишу на вас жалобу, – спокойно произнесла тетка.
– Я не простужусь, обещаю! – Юная Тень уставилась на Росарио щенячьими глазами.
– Эмьюз, хватит, – одернул Тангл. – Нас никто ждать не станет.
Девочка нащупала в кармане свернутый пополам конверт.
– Еще одно. – Она вложила заляпанную бумагу в ладонь Тэсори и поспешила вслед за Руфусом.
Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее! Эмьюз боялась обернуться. От волнения щеки просто пылали. На какое-то мгновение в душу закрались сомнения: а правильно ли она поступила, передав письмо? Вдруг Росарио расстроится? Что, если этим Эмьюз сделала только хуже?
«А как же Ческо?», – очнулся внутренний голос. – «Он надеялся на Синего, тот подвел. Теперь, спустя столько лет, справедливость будет восстановлена».
– Куда мы идем? – осторожно спросила Эмьюз.
– Возможно, ты не поверишь, – Тангл не сбавлял шаг, – но именно Натан заставил меня понять, что значит «Наставник». Показал, каким я обязан стать. И второй шанс для нас с тобой тоже его заслуга.
– Я верю, – слова сорвались с губ облачком белого пара.
Снегопад усилился. Снежинки больше не таяли, они нежным покрывалом ложились под ноги. Если бы мисс Варлоу умела плакать, она непременно заплакала бы. Девочке вдруг сделалось невыносимо обидно. Такого замечательного Натана провожали всего четверо: Леди Корникс, Сэр Джулиус и она с Руфусом. Не было даже священника!
– Скажешь что-нибудь? – Женщина неловко толкнула Коллоу локтем в бок.
– А чего тут скажешь? – Снежинки плавились на его ресницах и одинокими каплями сбегали по лицу. – Спасибо, что был с нами. Мне тебя уже не хватает.
Леди Корникс закрыла крышку гроба, а Сэр Джулиус сам опустил его на дно свежей ямы. Эмьюз зажмурилась и уткнулась в наставника, как в подушку.
Руфус осторожно погладил девочку по спине. Те слова, которые он мог произнести, смешались в один сплошной гул. Все, что умудрился испортить Маркус, Натан исправил за считанные дни. Сколькому бы еще Руф смог у него научиться, останься тот жить? Вопрос горьким комом застрял в горле. Тангл молча наблюдал, как яма превращалась в аккуратный холмик.
– Имеет смысл съесть что-нибудь, – сказал он, когда древние оставили их с девочкой одних.
– Не хочу, – призналась Эмьюз.
– Это не вопрос, а директива. – Руфус с трудом заставил себя повернуться к могиле спиной.
Внезапно на дорожке, ведущей к часовне, возникла Росарио! В расстегнутом пальто с развевающимся шарфом тетка выглядела растрепанной.
– Мне нужно поговорить с Леди! – крикнула она.
– Вы уверены? – Руф не считал Тэсори хоть сколько-нибудь адекватной особой. – Мы собирались позавтракать.
– Скорее уж, пообедать, – отдышавшись, улыбнулась та. – С этой задачей я справлюсь, а вас ждет дама. Я передала ее в заботливые руки университетской фельдшерицы. Вы найдете их обеих в госпитальном корпусе.
– Это срочно? – Руфус мучительно искал повод отказать сумасшедшей старухе.
– Да, Сэр, – вклинилась Эмьюз. – Мы обязательно позавтракаем вместе или пообедаем, но не сегодня.
– У вас есть деньги, чтобы поесть в городе? – Он судорожно зашарил по карманам.
– Не беспокойтесь. – Тэсори застегнула пальто и аккуратно повязала шарф. – Я могу отправить вас прямиком в замок, если желаете.
– Сделайте милость, – зачем-то попросил Руф.
– Только девочку отпустите, – предложила та. – Вы все еще держите ее за руку.
Росарио легко коснулась идеально-черной формы, и наставник пропал.
– Ответь на один вопрос, – глаза тетки поблескивали, – как письмо попало к тебе?
– Оно лежало внутри Синего.
– А точнее? – Тэсори по-птичьи склонила голову набок. – Я не буду никого ругать, даже за то, что кто-то пренебрегает приличиями, читая чужую корреспонденцию.
Тут пришлось рассказать все от начала до конца. И про раскиданные вещи, и про съеденный учебник с испорченным ковром.
– Значит, Синий его просто проглотил, – подытожила Росарио. – Не специально, само собой. Появись это письмо вовремя, многое повернулось бы по-другому. Теперь ты знаешь одну из моих «страшных тайн».
– Одну из? – изобразив недоумение, уточнила девочка.
– Конечно, принцесса, – подмигнула тетка. – У каждой уважающей себя женщины должно быть бесконечное множество тайн на все случаи жизни. С ними гораздо интереснее, чем без них. Пожалуй, самая страшная тайна – дата моего рождения.
В животе у Эмьюз громко заурчало.
– Мы обязательно пообедаем, но сперва… я навещу кое-кого.
Словно камень свалился с души. Они шли по запорошенной дорожке вдоль стены, пока не набрели на решетчатую калитку, за которой из белого марева проступали длинные черные камни.
Калитка заскрипела ржавыми петлями, нехотя впуская посетителей. На каждой прямоугольной глыбе белела надпись «Все имеют право на память» и какие-то цифры. А под ней начинались ровные столбцы мелких буковок.
– Это тоже кладбище? – шепотом спросила Эмьюз.
– Да, только здесь похоронены не люди, а имена. – Росарио уверенно шагала среди безмолвных холодных камней. – Я тут впервые. Вот он… нужный год.
Девочка разглядывала себя на гладкой поверхности, пока тетка, прищурившись, водила пальцем по строкам.
– Нашла, – объявила она. – Франческо Тэсори. Благодаря тебе я теперь точно знаю, что мой мальчик не был дивным. Если бы я только получила то письмо…
Росарио закрыла лицо руками. Вдруг в отражении появилось то, чего там никак не могло оказаться, – два алых огонька. Эмьюз обернулась.
В ореоле пушистых снежинок Пеппер смотрелся завораживающе и пугающе одновременно. Призрачный пес немного прихрамывал, но его глаза казались необычайно веселыми. Зверь на мгновение остановился рядом с девочкой, приветливо махнул пушистым хвостом и двинулся дальше. До сих пор удивительное преображение Пеппера возбуждало любопытство. Вот он был ледащей дворнягой, покрытой тошнотворными язвами, больной и жалкой, а вот он же стоит необыкновенно красивый, с широкой грудью, массивными лапами и косматой шерстью, похожей на языки бело-голубого пламени.
– Кто тут у нас? – Росарио протянула Пепперу открытую ладонь. – У меня ничего нет для тебя, приятель.
Пэп обнюхал руку тетки, почти касаясь носом кожи, потом осторожно боднул ладонь своей громадной головой и исчез.
– Это Пеппер, собака-поводырь Гримма, – сообщила мисс Варлоу.
