стены. Когда он приблизился к воротам, они открылись, и он миновал их, даже не оглянувшись проверить, идет ли Джек за ним.
Она шла – конечно же шла, – но вся ее прежняя жизнь состояла в том, чтобы сидеть смирно и быть украшением общества, позволяя чему-то интересному приходить к ней, а не гоняться за ним сквозь заросли папоротника и шиповника. Казалось, что-то давит ей на грудь. Сердце колотилось, бок болел – она не смогла бы вымолвить ни слова.
Один раз, один только раз она споткнулась и остановилась, покачиваясь, глядя себе под ноги и пытаясь восстановить равновесие. Доктор Блик прошел еще несколько шагов и только потом остановился. Но даже не оглянулся.
– Ты не Эвридика, но я не хочу рисковать потерять тебя из-за такого пустяка, – сказал он. – Тебе необходимо стать сильнее.
Джек, у которой не хватало дыхания, промолчала.
– У нас будет время улучшить то, что можно улучшить, и понять, как компенсировать то, что улучшить нельзя, – продолжил он. – Однако ночь здесь наступает быстро. Отдышись и вперед.
Джек сделала глубокий прерывистый вдох; последовал шаг, за ним второй. Доктор Блик подождал, пока не услышал, что она сделала третий. Тогда он продолжил движение, полагая, что Джек не отстанет.
Она не отстала. Конечно же нет. У нее не было выбора. А если она и думала с тоской о мягкой постели, на которой провела предыдущую ночь, или об уютной столовой, где Господин угощал их изысканными блюдами на серебряных подносах, – что ж. Ей было всего двенадцать, она в жизни не трудилась ради чего-то. Было естественно, что ее тянуло к чему-то более знакомому, даже если она знала, чувствовала до мозга костей, что она не хочет, не должна и не желает хотеть всего этого для себя.
Доктор Блик вел ее сквозь заросли папоротника вверх по склону холма, пока вдали не показались очертания ветряной мельницы. Казалось, она была совсем рядом, но они шли и шли и все не могли дойти; Джек не сразу догадалась, что мельница на самом деле огромная – будто раскинула лопасти на все небо. Джек не отрывала от нее глаз. Доктор Блик продолжал идти, и Джек следовала за ним, пока кусты не сменились утоптанной тропой – остался последний подъем к самой мельнице. Этот отрезок пути, самый крутой, заканчивался примерно в десяти футах от двери. Вокруг основания мельницы были разбиты клумбы, на которых зеленели растения, каких Джек раньше не встречала.
– Ничего не трогай, если не знаешь, что это, – предупредил доктор Блик. – Можешь задавать любые вопросы, я отвечу, просто многое здесь опасно для неопытного человека. Понимаешь?
– Думаю, да, – ответила Джек. – Можно задать вопрос?
– Задавай.
– Что вы имели в виду, когда говорили, что меня можно будет использовать, чтобы спасти Джилл?
– Я имел в виду кровь, девочка. В этом мире все так или иначе сводится к крови. Понимаешь?
Джек помедлила, а потом покачала головой.
– Поймешь, – пообещал доктор Блик, достал большой железный ключ из кармана фартука и открыл дверь мельницы.
Помещение с той стороны было огромным, казалось громадной пещерой и, хотя оно было ограничено изогнутыми стенами мельницы, все равно пугало своими размерами.
До потолка было больше двадцати футов, с него свисали всякие диковинные вещи, каких Джек никогда раньше не видела: чучела ящериц и птиц, существо, похожее на птеродактиля, раскинувшего кожистые крылья и застывшего навечно. Вдоль стены располагались стеллажи с инструментами и полки, заставленные странными склянками и еще более странными приспособлениями. В комнате было три камина, возле самого маленького стоял большой дубовый стол, а в центре комнаты – вдали от источников тепла – что-то вроде хирургического стола. Рядом были расположены неизвестные механизмы и банки с ужасными биологическими образцами – казалось, все они следят за ней своими безжизненными глазами. Джек медленно вышла на середину комнаты, откуда она могла как следует рассмотреть все кругом.
Самый центр комнаты занимала винтовая лестница, она спускалась в подвал и поднималась наверх, туда, где наверняка находились другие комнаты, с другими пугающими удивительными вещами. Было странно, что у мельницы есть подвал. Раньше она никогда не задумывалась об этом.
Доктор Блик наблюдал за Джек – дверь за его спиной все еще была открыта.
Если девочка собиралась с криками убежать в ночь, было самое время это сделать. Он ждал, что с ним пойдет другая – с короткой стрижкой и грязными, обломанными от дворовых игр ногтями. Он знал, что внешность бывает обманчива, но чаще определенные признаки оказывались верными. Эта девочка выглядела домашней и изнеженной; такие обычно плохо приживались в местах, подобных этому.
Она перестала осматриваться. Повернулась к нему. Одернула запятнанную и все более топорщащуюся юбку своего платья.
– Мне кажется, платье может за что-нибудь зацепиться, – сказала она. – Есть ли у вас что-нибудь, во что я могу переодеться?
Доктор Блик поднял брови.
– Это твой единственный вопрос?
– Мне незнакомо большинство вещей в этой комнате, но вы обещали научить меня, – ответила Джек. – Я не знаю, какие вопросы правильно задавать, так что будет лучше, если вы мне начнете рассказывать, а я буду сопоставлять ваши объяснения с моими вопросами. Я не смогу учиться, если постоянно буду цепляться за все подряд.
Доктор Блик окинул ее оценивающим взглядом и закрыл дверь. Он больше не переживал, что ей захочется сбежать.
– Я предупреждал, что, если ты пойдешь со мной, тебе придется работать. От работы, что я задам тебе, на руках появятся мозоли, а на коленках синяки.
– Я не против, – сказала Джек. – Я никогда не работала много, но я устала сидеть сложа руки.
– Отлично.
Доктор Блик подошел к одной из навесных полок. Он потянулся и легко подхватил сундук, будто тот был соткан из воздушной паутины. Поставив его на пол, он сказал:
– Бери, что понравится. Все чистое; здесь все предварительно чистят, а только потом убирают на полки.
Джек приняла это правило к сведению и кивнула, затем осторожно подошла к сундуку и, опустившись на колени, открыла его. В нем лежала одежда – много детской одежды, в том числе причудливых фасонов, каких она ни разу не видела. Здесь было много старомодной одежды, будто взятой из старых черно-белых кинофильмов. Была одежда из переливающейся ткани, словно из будущего, и еще – скроенная на такие фигуры, какие Джек не могла себе даже представить: туловище длиннее ног, или с отверстиями для трех рук, или без отверстия для головы. В итоге она выбрала белую хлопковую рубашку с накрахмаленными манжетами и воротничком и черную, до колен, юбку из материала, похожего на
