сердито засопел, и принялся ходить по чердаку взад-вперед. Муха и Пёстрый терпеливо ждали.
— Вот чего, — сказал Ангелов через несколько минут раздумий. — Сидите тут, сейчас вернусь. Есть у меня одна мысль, может, что и получится. К сожалению, я смогу попасть только в Нижнюю канцелярию, в Верхней все сейчас очень заняты, к Новому году готовятся. Так что на успех не особо рассчитывайте. Ждите. И кофе мой не трогать, у меня и так мало осталось.
Он взмахнул крыльями, и исчез.
— Нудный он, — сердито сказал Муха. — Противный и вредный. Как ляпнет что-нибудь, так хоть беги.
— Работа у него такая, — пожал плечами Пёстрый. — Старший Сержант, ишь ты. Растет наш Ангелов.
— Значит, станет ещё вредней, — с горечью заключил Муха. — Что у него там за кофе такой, кстати?
— Не трогай! — прикрикнул Пёстрый. — Он тебя за это в сугроб с чердака скинет, и будет прав. Может быть, он злой такой, потому что у него арабика заканчивается?
***
Вернулся Ангелов через полчаса, и выглядел он совсем не так, как тогда, когда улетал. Крылья растрепаны, лицо сердитое, потное, и красное, а белоснежная тога в каких-то пятнах, больше всего похожих на мазки то ли акварели, то ли гуаши. За правое крыло ангела зацепилась новогодняя мишура, а за левое — целая гирлянда вырезанных из фольги снежинок.
— Уффф… — Ангелов упал на стул рядом с кофемашиной, и принялся обмахиваться какой-то бумажкой. — В Нижней канцелярии, оказывается, тоже подготовка уже вовсю. Ну вы и горазды задания раздавать! Вот, — он протянул бумажку Пёстрому. — Одна маленькая лотерейная Удача. Выписали на тебя, Пёстрый. Больше ничего достать не удалось.
— На меня? — удивился Пёстрый. — Но я же дух. И мы не для меня хотели Чуда, а для…
— Человеком притворись, дел-то, — махнул рукой Ангелов. — Дух. Подумаешь! Пользоваться умеешь, или объяснить, чего делать?
— Не умею, — покачал головой Пёстрый. — И мне самому не…
— Так, — ледяным голосом произнес Ангелов. — Скрипки нет, берите бубен. Слыхал? Объясняю. Сперва активируешь Удачу. Нужно выйти на улицу, порвать конверт, и сказать — Удача, теперь ты моя. Дальше — идёшь и покупаешь лотерейный билет. Он будет выигрышный. А потом вы уже сами разбирайтесь.
— Если я отдам билет бабушке, она выиграет? — уточнил Пёстрый.
— Не-а, — покачал головой Ангелов. — Только ты, друг мой. Так что дерзай.
— Спасибо, — обреченно кивнул Пёстрый. Муха тоже кивнул, и они вместе пошли к люку. — Всего доброго. Будем дерзать.
— Дерзайте, дерзайте, — улыбнулся Ангелов им вслед. — А я прослежу.
***
— Вот чего, — сказал Пестрый, когда они с Мухой вышли на улицу. — Делаем так. Я иду разбираться с этой самой Удачей, а ты понаблюдай за бабушкой и девочкой. Нужно узнать, что они сегодня и завтра делают. Заодно узнай, какие они хотят подарки. Вдруг денег выигрыша не хватит? Придется что-то ещё придумывать тогда.
— Я не совсем понял, что мы будем делать, — признался Муха.
— Мы будем делать Чудо, — серьезно ответил Пёстрый. — Подарим им выигрыш. Только сперва надо понять, как. Лети к ним, а я в человека, и к метро. Кажется, там продавались лотерейные билеты.
***
— Бабуль, а ты что больше всего на свете любишь? — спросила Маша.
— Тебя, — улыбнулась бабушка. — И Таню, конечно. Дочка и внучка — два моих главных сокровища на этой Земле.
— А ещё? — требовательно спросила девочка. Бабушка улыбнулась.
— Лето, — ответила она.
— Ба, я так не играю, — обиделась Маша. — Я тебя серьезно спрашиваю, а ты…
— Попробуй спросить поточнее, — предложила бабушка. Она уже поняла, о чём внучка хочет поговорить, и сейчас прикидывала, как будет нужно правильно ответить.
— Ну, хорошо, — Маша задумалась. — Какая еда тебе нравится больше всего?
— Мармелад, — тут же ответила бабушка. — Ты же знаешь. Чай с мармеладом, плед, и хорошая книга — что может быть лучше? А ты, Машуль, что любишь больше всего?
— Маму, — чуть смутившись, ответила девочка. — Тебя, маму. Школу. Книжки. Рисовать…
— И плюшевых зайцев, — напомнила бабушка.
— Ну да, — Маша виновато посмотрела на бабушку. — Их тоже.
— Детка, давай поговорим серьезно, — сказала бабушка. — Я поняла, почему ты решила про это всё спросить. Скоро Новый год, а у нас случилась такая неприятность. Но главное другое. Мы с тобой живы и здоровы, мама скоро поправится, а Новый год можно встретить скромно, но хорошо. Зайца я тебе обязательно подарю, в январе мне дадут пенсию, и заяц у тебя будет. Обещаю.
— У меня в копилке есть деньги. Давай я куплю тебе мармелад? — предложила Маша.
— Но тоже в январе, — сказала бабушка. — Мы с тобой просто чуть-чуть подвинем праздник, ладно? Не расстраивайся. Всё образуется.
Маша по-взрослому вздохнула, подошла к бабушке, и та обняла её.
— Не расстраивайся, — повторила бабушка. — Мы с тобой наберем еловых веток, и сделаем букет. Он будет ничуть не хуже ёлки. Приготовим пирожок с вареньем. Будем пить какао, смотреть мультики, или, лучше, почитаем книгу. Какую-нибудь хорошую добрую книгу. И всё у нас будет замечательно.
— Ба, ты только маме не говори, что карточку украли, — попросила Маша.
— Не скажу, — пообещала бабушка. — Конечно, не скажу. Не надо ей про это знать сейчас…
***
— Если бы я был не Мухой, а хотя бы Сержантом Ангеловым, я бы оторвал этим воришкам головы, — проворчал Муха. — Ну как можно, а? Ребенок же. Всего-то восемь лет. Ей же елку хочется, подарки, вкусное что-то. И бабушка… Не так уж и много они всего хотят. Мармелад, плюшевый заяц, хорошие книжки, ёлка. Наверное, денег в лотерейной Удаче на это хватит.
— Что ты делаешь? — спросил Пёстрый. Оказывается Муха, забывшись, превратился в человека, и сейчас стоял у подъезда, на проходе. Он совершенно не подумал о том, что на улице мороз, и что стоя у самого входа он мешает входить в подъезд другим Людям. — Ау, Муха! О чем задумался?
— О подарках, конечно, — отозвался Муха. — Как ты велел. Я узнал про подарки. Маша хочет плюшевого зайца, а бабушка — мармелад. Вроде бы это недорого.
— Ты идиот, — безнадежно произнес Пёстрый. — Скромная бабушка сказала про мармелад, а скромная Маша — про зайца. А на самом деле? У бабушки вот-вот сломается телефон, а Маше для учёбы нужен планшет, она отлично рисует, и будет поступать в художественную школу. Муха! Как можно быть таким невнимательным! Всё приходится делать за тебя. Стыдно. Стыдно, Муха, очень стыдно. Ты даже их мысли прочитать не удосужился.
— Что получилось с Удачей? — спросил Муха, проигнорировав пространную обвинительную речь Пёстрого.
— Хорошо получилось, — Пёстрый улыбнулся. — Не такая она и маленькая оказалась, кстати. Когда конверт порвал, она очень здорово переливалась и искрилась.
