принимаешь душ, на Онлифенсе была вызвана лишь тяжёлым финансовым положением нашей организации.
— Джус, просто попроси прощения за свою выходку.
Енот погрозил мне лапкой.
— Помолчи, я тут и без сопливых справлюсь.
— Джус, не нарывайся, иначе отвезём тебя к ветеринару, — Настя показала напарнику кулак.
— Да я что? Андрей первый начал. Вы все просто не хотите признать, что скучаете по настоящему делу. Мы засиделись в офисе. Вам всем не кажется, что стало слишком тихо? Когда крайний раз мы выезжали на задание? Недели полторы назад? Или больше?
— Разве это плохо? — подала голос Настя.
— Не знаю, но напоминает затишье перед бурей.
— Да ну тебя, накаркаешь, — бросил я.
Раздался звук зуммера сообщения.
— Ну вот, накаркал, — бросил я, кивая в сторону компьютера.
Енот быстро застучал по клавиатуре.
— Похоже, мой новый алгоритм не подвёл. По всем признакам у нас новое дело.
— Не знала, что у тебя есть талант программиста.
— Поверь, цыпа, я полон сюрпризов.
— Джус, хорош валять дурака. Назови адрес.
— Сапёрная улица, дом 2. Если алгоритм не ошибся, то там всплыла проклятая вещь. Вы оба, выдвигаетесь на место, ну а я, как более опытный сотрудник, возьму на себя оперативное управление из центра.
— Ладно, вымогатель мохнатый, сиди тут, будешь консультировать нас по телефону.
К тому моменту, как мы с напарницей вышли на улицу, снова начался дождь. Питер с его изменчивой погодой. Я накинул на голову капюшон куртки.
Как бы всем ни хотелось поскорее добраться до места, пробки внесли свои коррективы. Спустя два часа я свернул в довольно тихий двор, припарковал машину и заглушил двигатель.
— Настя, чувствуешь что-то?
— Уже работаю, не отвлекай. Есть слабый едва заметный след, но ничего конкретного пока сказать не могу, — ответила девушка.
Недавно прошедший дождь не помешал детворе, разномастная толпа мальчишек и девчонок носилась на игровой площадке и их звонкие голоса разносились на всю округу. Бдительные старушки у одного из подъездов при виде незнакомой машины сразу оживились. Осмотревшись, я произнёс:
— Предлагаю разделиться. Для начала, я опрошу пенсионерок на предмет подозрительной активности. А ты, пока я отвлекаю внимание, пройдитись по двору, вдруг всё же получится обнаружить следы проклятья. Помнишь, что Джус сказал про твой дар? Тренировки и постоянная практика.
— Андре, ты и правда думаешь, что среди кучи бабских сплетен окажется хоть кроха полезной информации? — съехидничала Настя.
— А у тебя есть предложения получше? Или ты создала артефакт, который сразу укажет на цель наших поисков? Ты же работаешь в полиции и как никто должна понимать, что опрос местного населения — это первое, что нам необходимо сделать по прибытию на место преступления.
Соболева фыркнула, всем своим видом показывая, что не собирается вступать в спор.
— Раз тебе всё понятно и нет никаких вопросов, приступаем к работе.
Я выбрался из буханки и направился к лавочке, на которой обосновались старушки.
— Здравствуйте, уважаемые.
— И тебе не хворать, милок, — ответила одна из них. Бабулька цепким взглядом просканировала мою фигуру, а затем буквально расцвела.
— И откуда такой орёл к нам прибыл? Не из епархии, часом?
— Почти. Мы с моей коллегой по поручению вышестоящего руководства проводим подворовый обход, — я с деловым видом вытащил из кармана небольшой блокнотик и ручку. — Милые дамы, я уверен, что такие бдительные граждане, как вы, просто обязаны знать, кто из жителей дома нарушает общественный порядок. Я, как пастырь, поставленный во главе вашего прихода, просто обязан направить заблудшие души на пусть истинный.
Старушки синхронно кивнули. Я обратился к самой бойкой из пенсионерок.
— Начнём с вас, уважаемая, представьтесь, пожалуйста.
— Клавдия Васильевна я.
— Очень приятно. Год рождения.
— Тысяча девятьсот сорок восьмой.
— Вы шутите? Выглядите гораздо моложе. Вот вы, Клавдия Васильевна, что хотите сообщить по поводу происходящего в вашем доме? Скажите, есть какие-то жалобы?
— Жалобы? — старушка явно растерялась, а япродолжил. — Быть может, вы заметили что-то подозрительное?
— Как же, как же. Третьего дня Колька из шестнадцатой снова устроил пьянку. Со своими друзьями алкашами орали всю ночь. Горланили песни под гитару. Галька из третьего подъезда самогоном торгует. Федька из тридцать первой квартиры шастает к Верке. А Верка…
Я едва успевал фиксировать сведения.
— А ещё вчера Дмитрий Петрович со второго этажа с инсультом в больницу загремел. Говорят, не жилец.
— Так ему и надо, гробокопатель проклятый, — поддержала Клавдию Васильевну одна из старушек. — Чтоб ему пусто было.
— Гробокопатель? — Я сделал стойку.
— Он самый. Как там таких называют? Чёрный копатель, вот, — сухонькая старушка многозначительно подняла палец вверх.
— Да-да, что не выходной, всё ходил по полям с миноискателем своим, искал чавой-то, и не сиделось ему на пенсии, — поддержала товарок ещё одна бабулька.
— Да что вы говорите… Не может быть… Ай-я-яй, — я продолжил тянуть информацию из собеседниц.
— Всё верно Никитишна говорит, — закивала Клавдия Васильена. — А я ему тоже не раз окаянному говорила, что до добра это его увлечение не доведёт.
— А он что? — продолжил допытываться я.
— Всё смеялся, говорил, что свежим воздухом дышит. Вот и добегался. Нет бы дома сидеть. Я вам точно говорю, что дело тут не чисто, проклятое золото он нашёл.
— Да вы что? — я притворно выпучил глаза.
— От него все беды, по телевизору вчера слышала, — со знанием дела произнесла Никитишна.
— А в какой квартире, говорите, этот Дмитрий Петрович живёт?
— Так в пятьдесят первой. В нашем подъезде.
Я многозначительно посмотрел на стоявшую чуть в стороне Настю. Вот она — зацепка, осталось только убедиться.
— А не знаете, из-за чего у него инсульт приключился? — потянул я за ниточку.
— Так кто ж разберёт? Приехал он, значит, позавчера. В камуфляже, с рюкзаком, весь из себя. Улыбка до ушей. Всё хвастался, что теперь кучу денег заработает. А на другой день из их квартиры крик, гам, шум, а потом его сын сказал, что скорая этого маразматика с инсультом увезла.
— Говорите, он с сыном проживает? Да, Колька непутёвый с ним в квартире прописан, и жена его Светочка. Ведьма проклятая, хоть бы раз поздоровалась. Идёт по улице, аки пава, нос от всех воротит.
— А не знаете, случайно, дома они сейчас?
