ещё более обеспокоенное выражение.
Темпест переводила взгляд с него на Лестера Брасса, и, хотя и тот и другой были более чем в три раза старше её, детство, прошедшее на улицах Лондона, давно отучило её стесняться стариков.
– Это был кто-то из наших? – спросила девочка.
– Только послушайте её! – тихо рассмеявшись, воскликнула рыжеволосая женщина, сидевшая напротив. Её звали Мэгги Грайд, вдова Грайд, владевшая одним из старейших магазинов в Сесил-корте. – Она говорит «из наших». Девочка, неужели ты всерьёз полагаешь, что кто-то из нас напялил бы на себя маску, отправился в «Савой», чтобы затеять перестрелку, как головорезы из банды Руделькопфа, и взять приступом Клуб послов?
– Ну, не лично вы, но у вас же есть связи, – упрямо возразила Темпест. – Вы же обычно не делаете из таких вещей секрета. Зачем же сегодня такая таинственность? – Ещё не договорив, она широко раскрыла глаза. – Из-за меня, что ли? Вы думаете, я бы вас заложила?
Остальные переглянулись. Мэгги Грайд пробормотала что-то невразумительное, а её сосед Абрахам Лонгфорд из «Книготорговли Лонгфорда и Такльтона» утвердительно кивнул.
Темпест уже приготовилась возмутиться, когда Гилкрист поднял руку, призывая её успокоиться.
– Ну что ты, конечно же никто здесь не держит тебя за доносчицу, девочка. Они просто думают, что ты молодая и вспыльчивая, поэтому в сердцах можешь что-нибудь сболтнуть. – Он повернулся к Мэгги и костлявому Лонгфорду со словами: – Вы согласились с тем, что Темпест может участвовать в наших обсуждениях, поэтому сейчас прекратите сеять раздор, как старухи на паперти.
– В ваших обсуждениях! – язвительно произнесла Темпест, повернувшись к Мэгги. – Только не говорите мне, что собираетесь в очередной раз ограничиться обсуждениями. Вы уже годами разглагольствуете о том, что необходимо организовать восстание и свергнуть Академию. – Она махнула рукой в сторону одного из мужчин, до сих пор не проронившего ни слова. Он был высокого роста и сложен крепче остальных, с аккуратно зачёсанными на пробор волосами и болтающимся на лацкане сюртука подозрительного вида орденом. – Вот, скажем, профессор неоднократно утверждал, что Трём родам давно следует показать, где раки зимуют, и что начинать нужно с Клуба послов.
Никто не знал наверняка, действительно ли Монтегю Слэммер был профессором военной истории. Во всяком случае, он упорно на этом настаивал, хотя в своей книжной лавке продавал главным образом труды по орнитологии. Тем не менее все знакомые без церемоний обращались к нему «профессор», непонятно, с уважением или с иронией, и, вероятно, большинство знакомых успели давно позабыть это.
– Да, я утверждал это и многое другое, – возразил он, повернувшись к Темпест, – и не могу скрывать: услышав о том, что случилось в «Савое», моё сердце радостно забилось.
– Там погибли три человека, – напомнил ему Гилкрист.
– А сколько человек на совести у Академии? – вмешалась Мэгги Грайд. – Из убежищ хороших новостей не слышно. По их словам, там сплошной произвол полиции. Говорят, в Панорамике провели зачистку бунтовщиков. При этом никто точно не знает, что там были за бунтовщики и против чего они бунтовали.
У Темпест запылали щёки.
– Ну вот, именно это я и имею в виду. У каждого из вас повсюду есть связи. Сегодня они зачистили Панорамику, завтра, может быть, пройдутся по школам библиомантов в Унике, а послезавтра с них станется открыто попытаться захватить власть здесь!
– С твоего позволения, – заметил Лестер Брасс, обращаясь к Темпест, – ты всё же слишком молода, чтобы до конца понимать причинно-следственную связь.
Она гневно взглянула ему в лицо:
– Возможно, я просто больше беспокоюсь за своё будущее. Вы-то, наверное, уже не застанете время, когда тирания Академии переметнётся на Лондон, Париж или бог знает ещё куда! Быть может, в шестьдесят лет даже брюзжание в углу кажется рискованной затеей. Во всяком случае, вам этого хватает. Но я считаю, что нам необходимо самим что-то предпринять. Вся эта болтовня никого из нас счастливее не сделает.
В таком же ключе беседа продолжалась примерно полчаса. Старики осуждали Темпест за неблагоразумие и юношескую горячность, она же упрекала их в том, что они не думают о будущем, а лишь произносят напыщенные речи, жалуются на то, что раньше всё было лучше, и сокрушаются, что золотые времена больше не вернутся, сидя в своих вонючих вольтеровских креслах.
Пока Мэгги Грайд и тощий старик Лонгфорд горячились из-за «бури и натиска», который устроила Темпест, Гилкрист улыбался в усы и периодически переглядывался с Лестером Брассом: очевидно, оба от души забавлялись.
– Если бы я только знала, где найти этих людей, – бросила Темпест. – Уж я бы недолго думала, присоединиться ли мне к ним.
По-видимому, это оказалось слишком даже для Гилкриста.
– Мы не убийцы, Темпест. И тебе тоже не следует подражать тем, кто не постеснялся стрелять в гостей отеля, которые ни в чём не виноваты.
– Мерси думает, что это был всего лишь отвлекающий манёвр, – вырвалось у неё, и конечно же она немедленно пожалела об этом.
– Если у Мерси есть мнение по поводу всего этого, почему бы ей самой не явиться сюда и не высказать его нам лично? – поинтересовалась Мэгги.
Гилкрист недоверчиво наморщил лоб, спросив:
– А что, Мерси находилась в отеле во время покушения?
Темпест быстро покачала головой:
– До неё лишь дошли слухи.
По Гилкристу было заметно, что он не верил ей ни на грош, однако он, по-видимому, решил пока не развивать эту тему. Возможно, потому что все остальные тоже промолчали. Только профессор смерил Темпест внимательным взглядом, как будто в ожидании дальнейших доказательств того, что девочка несдержанна на язык и из-за неё остальные могут влипнуть в неприятности. Вообще-то это именно так и было, про Мерси она проговорилась глупо и очень по-детски. Ей следовало быть осторожней. Всем сердцем Темпест верила в революцию против Адамантовой академии, однако безопасность её друзей являлась для неё превыше всего.
Какое-то время книготорговцы сравнивали дошедшие до них сведения о происшествии в «Савое». Только однажды, когда профессор высказал мнение о том, что нападающие действовали слишком неумело, снова разгорелся спор. С точки зрения военного историка, это могли подстроить. Академия была способна послать нападающих сама, чтобы они имитировали покушение, которое стало бы поводом для дальнейших чисток и массовых арестов в убежищах.
Профессор не особенно нравился Темпест, но это предположение пугало и завораживало её одновременно. Большинство сочли его слова чистой конспирологией, однако Темпест не могла отделаться от мысли, что в них есть рациональное зерно. Она решила непременно поговорить об этом с Мерси, хотя Мерси не нравилось, что Темпест посещает заседания у Гилкриста.
Около половины десятого участники один за другим разошлись. Как обычно, они
