вовлечь Мерси Амбердейл в слежку за Седжвиком, казалось Седрику шантажом чистой воды. Он попытался воспротивиться, но Академия пригрозила, что тогда он лишится всякой помощи в деле с Абсолоном. В конечном итоге это означало бы отлучение от доступа в архивы Академии и от возможности пользоваться агентской казной для преследования Абсолона. В погоне за злейшим врагом Седрик успел растратить почти всё своё состояние, он нуждался в Академии как в средстве, поэтому пришлось выбирать: либо он заставит Мерси втереться в доверие к Седжвику, либо Абсолон станет недостижим для него раз и навсегда.
Седрик понимал и то, что Мерси заставят подчиниться – не он, так другой. Поэтому он решил, что лучше останется связующим звеном между Мерси и Лоэнмутами. Ведь, если его отстранят, Мерси, вероятно, придётся столкнуться с кем-то другим, предпочитающим более жёсткие меры.
В конечном итоге такова была доля агента – предавать даже друзей. Он никогда не забывал об этом. Более того, несколько раз ему пришлось столкнуться с этим на собственном опыте. Поэтому сейчас, сидя в салоне Чэгфорд-хауса в ожидании женщины, державшей в своих руках все нити в деле Седжвика, Седрик старался не думать о Мерси.
Достоверно Седрик знал только её кличку – Цыганка (хотя он с достаточной уверенностью предполагал, кто именно скрывается под ней). Сегодня они наконец должны были встретиться лицом к лицу, и, хотя в архиве ему не удалось найти ни одного портрета Зоси фон Лоэнмут, де Астарак практически не сомневался, что перед ним предстанет именно она.
Она вошла без стука: этот особняк принадлежал ей, она выступала одним из инициаторов операции, а в нём она видела лишь подчинённого.
– Я Цыганка, – произнесла она. В её речи не было слышно лающего немецкого акцента, однако шаг она печатала совершенно по-военному, так, что вздрогнули огромные стенные зеркала в салоне.
– Седрик де Астарак. – Он пожал протянутую ему руку.
Цыганка оказалась чуть ниже его. Тёмно-каштановые волосы были забраны в тугой узел на затылке. На ней было тёмно-синее платье и сапоги на шнуровке. На поясе болталась маленькая открытая сумочка, из которой, как рукоятка пистолета, торчала сердечная книга. Казалось, взгляд её светло-зелёных глаз всегда немного опережал поворот головы.
– Вы поговорили с этой Мерси Амбердейл, – констатировала она. Для неё в салон поставили письменный стол, перед ним стоял стул для посетителей. Женщина облокотилась на столешницу и скрестила ноги. Седрику сесть не предложили – да он бы и не стал сидеть, как школяр перед директором.
– Она сделает то, что от неё требуется, – ответил он.
– Разумеется, сделает. Операция уже началась.
– Если будете за ней следить, будьте осторожны. Она умна и может заметить слежку.
Цыганка ответила с улыбкой на тонких губах:
– В момент, когда она могла заметить её, у неё была масса дел. Она спасала свою жизнь плечом к плечу с Филеасом Седжвиком.
В голове у Седрика забрезжила догадка.
– Они встречались в «Савое»? Во время покушения на Клуб послов?
Цыганка кивнула и, казалось, ожидала, что он спросит о самочувствии Мерси. Этого удовольствия Седрик ей доставлять не собирался. Если бы с Мерси произошло что-нибудь серьёзное, Цыганка упомянула бы об этом сама.
Вместо этого он бросил ей открытый вызов:
– Вы организовали всё это!
Она пожала плечами:
– Рассчитывая на волю случая, в нашем деле далеко не продвинешься.
Он гневно уставился на неё:
– Значит, слух о том, что во время покушения погибли трое послов, ложный?
Её улыбка стала ледяной, одновременно в глазах промелькнул огонёк триумфа, и ей не удалось его скрыть.
– Я могла бы, конечно, сказать, что все слухи о покушении распущены по нашему распоряжению, но должна признать, что наши возможности не безграничны. Я бы предпочла, чтобы известие о трёх погибших не успело распространиться за пределы «Савоя». Но нельзя иметь всё сразу.
Цыганка оказалась ещё более неразборчивой в средствах, чем предполагал Седрик, однако это же обстоятельство делало её и более предсказуемой. Она любила крайности. Очевидно, чтобы предсказать, как она поступит в следующий раз, достаточно было просто предположить худшее.
– Разрешите мне подвести итоги, – произнёс он. – Вы переодели наших агентов в анархистов и послали их в «Савой», как раз тогда, когда Мерси Амбердейл передавала Филеасу Седжвику последнюю главу из Книги бутылочной почты. Наши агенты устроили резню в холле просто для отвлечения внимания, убив при этом трёх человек из Клуба послов. Я правильно понимаю, что именно эти три члена клуба не желали плясать под дудку Лоэнмутов?
– Вы недооцениваете меня, Седрик. – Похоже, у Цыганки вошло в привычку во время разговора поглаживать правой рукой левую. Её тонкие длинные пальцы вызывали у Седрика непроизвольную ассоциацию с пауком неизвестного вида. – Двое из убитых действительно доставляли Лоэнмутам неприятности, прежде всего вследствие своей некомпетентности. Однако третий был искренне предан Трём родам и, скажем прямо, рвался доказать это на деле. Но в качестве третьей жертвы нам требовался некто, чья смерть не позволила бы сделать однозначных выводов. Можете на меня так не смотреть, Седрик. Я читала ваше личное дело и знаю, что жертвовать пешки вам не внове.
– Зачем же вам потребовалось всё это?
– Чтобы у Мерси Амбердейл появилась возможность спасти старому доброму Седжвику жизнь. – Цыганка приложила палец к губам. – Откровенно говоря, в какой-то момент операция и правда вышла у нас из-под контроля. Но прошу вас никому об этом не говорить.
– Что значит «вышла из-под контроля»?!
– Она убила молодого послушника. Его отец тоже входил в нашу группу и видел смерть сына своими глазами. Ещё бы минута, и он бы занялся нашей мисс Амбердейл вплотную. – Заметив, что Седрик хочет перебить её, Цыганка предостерегающе подняла руку. – Не беспокойтесь, с её головы и волоска не упало. Она отлично справилась сама, это даже придало происшедшему достоверности. Человека, напавшего на неё, уже отозвали из Лондона в Скалу, он больше не сможет ей навредить.
Седрик нашёл, что скрыть облегчение гораздо труднее, чем ярость. Видела ли его Цыганка насквозь так же, как он её? Презирая её наглость и самонадеянность, он одновременно не мог не сказать, что те же качества присутствовали и в его характере, и она знала об этом. Их дальнейшее общение обещало быть весьма интересным.
– И всё это потребовалось для того, чтобы Седжвик согласился приблизить к себе Мерси? – поинтересовался он. – Чтобы убедить его в том, что её любопытство действительно сильнее её моральных убеждений?
– Её моральные убеждения… Боже правый! Эта женщина воровка, никак по-другому не назовёшь то, чем она занимается по ночам в чужих библиотеках. Она ворует книги
