итоге решил сделать подарки заранее и соврать, что у него… Что у него… Практика у него, вот так! Во всех институтах есть практика.
Подарки получились – ау, вау и ах! Зар и Квазар, физики-скелетины, научили, где взять, показав Лексу свою лавку несдубленных радостей. Лавка была не полной их собственностью, но крутизны невероятной, и о ней – отдельный разговор. В общем, благодаря новым приятелям подарки удались.
Нагруженный красиво упакованными коробками (на Подпущинском кладбище со времен его основания такого у мертвяков не было!), двадцать пятого декабря, ближе к полудню, Лекс бодро отправился домой. Свернуть в свой проход не удалось, поскольку у начала ответвления к вырытому им ходу образовалась внушительного вида лужа. Она и прежде тут была – Лекс знал, что потолок протекает. Но сейчас лужа располнела, раздобрела, заболотилась.
– Да тут по щиколотку провалиться недолго! – пробормотал Лекс. – Еще и подарки в эту жижу свалю!
Он немедленно отступил и отправился через Алинкин выход. По пути Алексей размышлял о том, справедливо или нет устроена нежизнь. У Алинки шикарный ход, и это точно не ее заслуга. Ход ей на фиг не нужен. Ему ход необходим, но сам при этом не возник, и теперь, после стольких трудов, потолок течет и осыпается, того и гляди грязный ком за шиворот свалится! Зато его сразу зачислили в универ, и у него теперь не нежизнь, а лепота, и то ли еще будет! А Алинкино желание такое маленькое, скромное, всего-то поиграть. Так нетушки.
Рассуждая в подобном духе, Лекс спокойно дошел до чаши, защищающей выход, поднялся наверх. Свалил подарки в уголок и заглянул в гроб. Малинка лежала на спине, в не характерной для нее позе. Раньше она или дремала на боку, или сворачивалась калачиком-эмбрионом.
– Алинка, я тебе подарок принес! – сказал Лекс. – Тебе понравится.
Ноль эмоций.
Лекс решил зайти с козырей:
– Ты не поверишь, но это почти компьютер!
Не-а, не сработало.
– Да ну тебя! – махнул рукой Лекс. – Короче, я тут оставлю, потом посмотришь. Я старался тебя порадовать.
И он отправился к другим.
В склепе Склепа никого не было.
У Игната никого не было.
У Мани не было.
У Тани – пустой дом.
Здорож Фёдр отсутствовал.
Лекс поднялся наверх, побродил меж могил, прошел за похоронной процессией. Никого из своих.
– Наверное, еще какую-нибудь шишку хоронят и они все там, – пробормотал Лекс.
Но искать далее не стал и умотал в общагу, решив отложить раздачу слонов на потом.
Перед самым Новым годом Лекс вновь посетил Пущинское кладбище и вновь никого не обнаружил. Времени искать у него было еще меньше, чем в прошлый раз, поэтому он перенес подарки в склеп и оставил пространную записку с поздравлениями и извинениями, пожелал всем хорошего праздника и пообещал заглянуть в новом году.
В третий раз закинул он невод, то есть вернулся на кладбище, когда оканчивался январь, январь две тысячи двадцать второго уже года. Подарки лежали нетронутыми. И Лекс понял, что случилось страшное: все его сокладбищники разом сгинули, оставив Алинку-Малинку одну.
Лекс отчаянно пытался расшевелить Алину и выяснить хоть что-то. Но Алинка лишь пару раз сморгнула и издала слабый, едва различимый стон – и все.
– Что ж, у меня есть друзья в университете, педагоги с опытом, – сказал сам себе Лекс. – Посоветуюсь с ними.
Глава 12
История-детектив
Тик-Тик училась на факультете человековедения, Акакий Акакиевич – на программировании жизни, а Зар и Квазар – на физфаке. На метафизическом, кроме Лекса, было всего три студента, он сблизился со всеми. Итого новых друзей у него получалось – семь. С ними и следовало побеседовать в первую очередь.
Так сложилось, что первой Лекс встретил Тик-Тик. В распрекраснейшем настроении она изучала расписание лекций на стенде в вестибюле. Наряд ее состоял из широченных свободных брюк светло-серого цвета и белой в цветочек блузочки, которая была размера на два меньше, чем требовалось. Крючочки на груди держались из последних сил.
– Приветик! – кивнула она Лексу. – Можешь меня поздравить! Я успешно сдала первый экзамен!
– Ого, поздравляю! – Лекс дружески чмокнул ее в щечку. – А у нас первый экзамен будет летом.
– У нас тоже. Но я досрочно сдала!
– Круто.
– Да, но не очень, у нас половина студентов, как я.
– Все равно круто.
– Угу. Отметим?
– Эм-м… Конечно…
Энтузиазма в тоне Лекса не было никакого, и Тик-Тик сразу это почувствовала:
– Ты чего хмурый?
– Я не хмурый, я растерянный, – признался Лекс. – Был дома, а там все исчезли.
– Как «дома»? – ахнула Тик-Тик. – Как «исчезли»? Дома – в смысле там, где родился? А как ты туда попал, нам же нельзя ходильничать… Тебе разрешили, да? Весь твой город исчез, да?
Лекс рассказал, что был он всего-то в своей могиле, на родном Пущинском кладбище. И исчезли не люди – люди как раз наличествовали, хоронили кого-то и тэ-дэ, как обычно. Исчезли его друзья, мертвяки.
– Даже здорожа я не нашел, представляешь?
– Его могли вызвать в Небесную Канцелярию, – неуверенно предположила Тик-Тик. – А остальные что, реально все сгинули?
– Кроме Алинки.
– А, это твоя подружка, про которую ты соврал, что она кукла! И что она говорит?
– Она молчит. Похоже, и впрямь превращается в куклу, – вздохнул Лекс. – Или раззыбится скоро и сгинет.
Тик-Тик задумалась, склонив голову набок. Верхний крючок на блузке – поньк! – не выдержал.
– Ой, прости, прости, – Тик-Тик смущенно прикрыла руками высвободившиеся из плена части тела. – Ничего не могу поделать, оно само растет, когда я чем-то обеспокоена. А одежда не увеличивается.
Лекс никак не прокомментировал это признание, и Тик-Тик продолжила:
– У меня еще ничего, только верх пухнет. А у нас у одной девушки слабое место – жопа. Чуть что – брюки по швам трескаются, вообще стыдоба.
Лекс припомнил, что как-то раз видел в студенческой столовой тетку с аномально выраженной грушевидной фигурой. Между тем обеспокоенность Тик-Тик, видимо, сошла на нет – в самом прямом смысле «видимо»: блузка теперь была ей впору.
– Может быть, я потом запишусь на курс по моделированию своего трупо-тела, – чирикала Тик-Тик, увлекая Лекса вдаль по коридору. – Говорят, это не очень сложно, но первокурсников туда берут с неохотой. И ты знаешь…
– Куда ты меня тащишь?
– В библиотеку.
– Зачем?
– Узнать, были ли случаи массового сгинивания остатушек с кладбищ.
– Остатушек?!
– Так в старину ласково называли всех нас – всех, кто после смерти остался как бы жить. То есть нежить. Мы на «основах жизни» учили. Которые я как раз уже благополучно сдала!
– А.
Библиотека Подпущинского университета
