– Всё, вылечил. В следующий раз придумывайте причину получше. – Он шагнул к люку и потянул за кольцо. Шанс ускользал. Я бросилась вперёд и наступила на люк. Деревяшка с щелчком встала на место.
– Постойте!
– Уберите ногу, – нахмурился он.
– Я… солгала. Я пришла сюда не к жениху, а к вам!
К моему удивлению, он сразу оставил попытки отодвинуть меня. Окинул настороженным взглядом, потёр подбородок, затылок, снова подбородок и смущенно пробормотал:
– Если вы из-за того вечера в «Шаловливых нимфах», то я ничего не помню и чертовски тогда наж…
– Нет-нет, я по другому поводу. – Я перехватила брошенный на люк взгляд. – И не слезу отсюда, пока вы меня не выслушаете.
Он сложил руки на груди и снова стал уверенным:
– У вас ровно одна минута.
Большего и не потребуется. Я набрала в грудь воздуха и затараторила:
– Меня ужасно встревожили вчерашние слухи про сбежавшего паука… – Магнус шевельнулся, и я прямо-таки почувствовала исходящие из кармана волны возмущения: его снова использовали в качестве предлога! – Говорят, он ядовит, и у меня сердце кровью обливается при мысли о том, что мой ненаглядный (кстати, я вам не врала, когда говорила, что у меня тут жених), мой драгоценный, мой…
Лекарь вскинул ладонь.
– Вот только без этого, пожалуйста. Факты, только факты.
– А, ну хорошо. Так вот, я боюсь последствий: вдруг паук успел его укусить? И не его одного, – поспешно добавила я в восторге от того, что снова удалось свернуть на тропинку прежнего плана. Ведь мужчина меня слушал, больше не перебивал, а это уже хороший знак. – Только подумайте, что будет, если вдруг выяснится, что он страдает каким-нибудь паучьим бешенством, – карман затрясся от злости, – или ещё чем-то в этом роде… Считаю, надо осмотреть всех студентов и преподавателей на предмет наличия каких-то пятен, темных меток… Ну, вроде моих…
– Это грязь, – напомнил он.
– Да-да, знаю. Просто привела в качестве примера.
Я замолчала, затаив дыхание. Минуту лекарь стоял в прежней позе, глядя на меня безо всякого выражения, а потом вздохнул:
– Вы правы. Прознает кто-нибудь сверху, и проблем не оберёшься. Раздуют невесть что. Да чтоб их, эти проверки! Ладно, будьте спокойны, осмотрю я вашего ловеласа. Если что не так, лично яд из него выдавлю. – Я почему-то сразу поняла, что это не фигура речи. – Теперь довольны?
Я сделала шаг в сторону и раскрыла рот для ответа, но тут внизу послышался шум, люк распахнулся, и в проём просунулся Индрик с пышным букетом пионов.
Лекарь поднял бровь:
– Этот, что ли, ваш? А вы шустрая девушка. У меня здесь не дом свиданий.
Из-за спины Индрика выглянул Озриэль.
Лекарь поднял вторую бровь.
– Нет, только он. – Я указала на Индрика, который не понимал, что происходит, но делал вид, что в курсе.
– Ладно, с него и начнём.
– Начнём что? – Индрик обернул ко мне удивленное лицо, но тут лекарь схватил его за грудки и втащил в башню. Потом повернулся к Озриэлю:
– Подтащи-ка, Ирканийский. – Он указал подбородком на стол, похожий на круглый срез дуба толщиной в руку, а сам подошёл к клетке с птицами, вынул одного стрижа, что-то шепнул ему и, растворив окно, выкинул наружу.
Потом вернулся к нам и устроился за столом.
– Всё, теперь ждите внизу, – сказал он мне, не поворачивая головы.
Нет уж, я не упущу шанс присутствовать при осмотре!
– Я могла бы остаться и помочь вам: буду подробно фиксировать все симптомы и жалобы – дополнять уже имеющийся архив. Кстати, где вы храните записи?
– Какие ещё записи?
– Ну, о состоянии здоровья студентов…
– Нет у меня никаких записей. Всё здесь. – Он постучал костяшками пальцев по голове.
– Тогда настала пора их завести: это сэкономит вам время и пригодится в будущем, для проверок. Покажет, как серьезно вы относитесь к делу.
Теперь вся надежда была только на личный осмотр!
Лекарь немного подумал и спросил:
– А рисовать умеете?
– Ну…
– Я не требую от вас новый проект академии. Так сможете?
Он чиркнул что-то на клочке пергамента и развернул ко мне. Я взглянула на неровный кружок:
– Конечно!
– Оставайтесь.
К тому моменту, когда завершился опрос и осмотр (за ширмой, конечно) Индрика и Озриэля, а я сделалась в курсе местоположения всех их родинок и родимых пятен, в люк уже стучали следующие из очереди. Стриж оповестил руководство и преподавателей о внеплановом осмотре у лекаря.
Прежде чем впустить нового студента, мужчина коротко взглянул на меня:
– Робин.
– Простите?
– Меня зовут Робин.
Я не удержала ямочки на щеках.
– Совсем как того лесного разбойника из сказки.
– Да, мои родители тоже посчитали это забавным.
– А я Ливи.
– Счастлив, очарован, сражён. Ну, кто там дальше? – крикнул он в сторону люка.
Вместе со следующим посетителем внутрь залетел стриж, радостный и важный оттого, что справился с ответственной миссией. Робин вернул его в клетку, и работа закипела.
Если вы хоть на минуту допустили, что моё занятие было простым, то вы явно никогда не зарисовывали пятнышки и родинки студентов целой академии. Первые в очереди – факультет магической дипломатии – были ещё только на середине, а у меня уже затекла шея и разболелось запястье. Я оторвала взгляд от пергамента и тоскливо покосилась на люк, представив все четыреста пятнадцать ступеней лекарской башни, и на каждой – по принцу. Настоящий кошмар наяву.
Конечно, помимо своих прямых обязанностей, я не забывала внимательно приглядываться к самим учащимся и прислушиваться к себе, чтобы не пропустить указующий знак. Приходилось делать это очень аккуратно, потому что я, по понятным причинам, вызывала повышенный интерес. Первые несколько раз последовательность реакций повторялась: студент заходил, студент замечал меня, секундная заминка на подумать, а затем – либо игривая улыбка, либо смущенная улыбка, либо (реже) каменное лицо. Через некоторое время взгляды входящих стали сразу же обращаться в мой угол, и я поняла, что весть о помощнице лекаря успела облететь лестницу.
Вскоре от попыток прислушаться к знаку пришлось отказаться, либо же причислить всех без исключения к моим суженым, потому что телесные намеки следовали один за другим: мушки перед глазами, ноющая спина, дрожащие от усталости пальцы. Я и без Робина догадалась, что это с непривычки к труду. А мне ведь ещё предстояло вернуться в лавку… Зато лекарь работал как заведенный, явно находясь в своей стихии. Сейчас о разбойнике напоминал лишь костюм, в остальном он был собранным, внимательным, деловитым, пусть и по-прежнему не слишком любезным.
Но в том, чтобы быть единственной девушкой в академии принцев, определенно есть своё преимущество: всегда найдутся юноши, которые проявят внимание и галантность (и неважно, в качестве домашнего задания или поддавшись вашим чарам). Несколько молодых людей из тех, что уже успели пройти обследование, заметили мою усталость и предложили свои услуги. Вскоре очередь ко мне едва ли не превышала очередь к Робину – тот, не оборачиваясь, вслух комментировал всё, что мне надлежало записать и зарисовать. Я быстро распределила обязанности между избранными счастливчиками, а остальных отослала, не забыв про улыбку и трепетное «спасибо» на прощание. Дела пошли куда бодрее: теперь один вёл записи, второй аккуратно складывал готовые свитки на полочку, ещё трое корпели над картинками. Мне оставалось лишь направлять и изредка подправлять работу.
После дипломатов пришли доблестные защитники – видимо, руководство академии посчитало представителей этих двух факультетов важнее прочих. Оно и понятно: сперва одни воюют, затем вторые латают политические дыры, и лишь потом властители вспоминают о раненых. Ну, и в последнюю очередь приглашаются те, кто поможет развеять печаль народа до следующей военной кампании.
Поймав себя на том, что рассуждаю совсем не с позиций «властителей», к которым принадлежу, я снова переключилась на входящих и едва не вскрикнула, узнав в следующем Марсия. Мне и в голову не приходило, что медицинское обследование распространяется и на монарших особ. Судя по виду, Марсий поражался этому не меньше моего. Руководство академии и впрямь не делало различий между студентами, зато старательно подчеркивало и выпячивало равенство. Следом за Марсием из люка неизменными тенями вынырнули сопровождающие.
– По очереди! – раздраженно рявкнул Робин и затолкал их обратно в дыру.
Первым моим порывом было спрятаться за одним из добровольных секретарей, но тут его высочество одарил наш угол взглядом – слегка удивленным, однако без тени угрозы, и я вспомнила, что он никогда меня не видел – благодаря плащу. Тем не менее я постаралась сделаться как можно незаметнее. Получилось не очень хорошо, потому что рядом на лавке сидели трое, любезно вызвавшихся очинить перья (их теперь хватило бы до конца года), ещё несколько корпели над свитками, а двое развлекали меня приглушенной беседой.
