пребывание здесь таким комфортным.
Вряд ли живя в пещере и коротая время в наскальной живописи, можно получать удовольствие!
А так – прямо дача.
Интересно, кто же все это построил? И откуда взялись все эти вещи? А если бы вместо меня сюда попал какой-нибудь книжный червь? Или десантник? Вместо всего этого инвентаря вокруг лежали бы стопки книг или набор пистолетов-автоматов?
Кстати, а почему мне не дали пистолет или автомат для тренировок? Стреляю-то я так себе! Или Дайрон считает, что для того, чтобы разбираться с чужими, это умение не потребуется?
Странно-с. Загадки такие, что волосы дыбом встанут.
Кстати, насчет волос.
Станком вполне можно было бриться, а вот остальное не очень удавалось. Один раз я все же ухитрился подстричься, а потом побрить голову, потратив на это больше часа, и на будущее решил не заморачиваться. Слишком уж неудобно.
Когда волосы отросли настолько, что их можно было перевязывать, я так и сделал, и проблемы исчезли.
Нужно было лишь следить, чтобы там не завелись всякие такие паразиты.
Но это так, к слову.
Когда миновало тридцать два дня, то есть месяц, о котором говорил Дайрон, истек, я вздохнул свободнее. Подождал еще три дня для закрепления, и вздохнул еще свободнее.
Но ничего особенного не происходило. Ни до, ни во время, ни после.
Пока однажды, пытаясь убить фазана, я не упал с дерева и сильно разорвал о сучок руку повыше локтя. К счастью, левую.
К счастью, потому что правой я мог хотя бы перетянуть рану.
Скорую помощь вызвать было проблематично, о деревне, находящейся внизу, я тогда ничего не знал, а кровь лилась довольно-таки сильно.
Медленно, пожалуй, для артериального кровотечения, но чересчур быстро для венозного.
Особого опыта борьбы с кровотечениями у меня не было, до дома было километра два, поэтому я затянул майкой руку повыше разреза, закрутив ее при помощи деревянной палочки, и быстренько рванул к себе, лихорадочно обдумывая, что же делать дальше – потому что понимал – нужно накладывать швы.
Швы накладывать было нечем: инструментов кроме двух катушек ниток и цыганской иголки у меня не было. Да и вся информация об этом ограничивалась фильмом «Рэмбо. Первая кровь» – моментом, где он, прыгнув с обрыва, потом штопает себе руку.
Кстати, насчет первой крови.
Долгое время я боялся, что разлитая по лесу кровь – а вылилось порядочно, чуть ли не две трети стакана, привлечет внимание гурманов. Тех истинных ценителей содержимого вен, видеть кого я хотел меньше всего.
Ничего, обошлось.
Но я отвлекся.
Так вот, я добрался к дому, и стал лихорадочно искать антисептики. Нашел йод. Но что с ним делать – кровь-то лилась, едва стоило мне ослабить повязку!
Откуда-то извне пришла мысль, что нужно промыть рану водой. Потом взять сохнущий на солнце льняной платок, именно тот, и никакой другой, и намочив его в воде, приложить к ране.
Так мы не задумываясь, машинально переходим улицу на зеленый свет.
Я так и сделал, всей душой желая, чтобы в рану не попал мусор, бактерии, личинки и прочая мерзопакостная дрянь, проявляющая себя именно в тот момент, когда ее меньше всего ждут, лихорадкой, столбняком и прочими сюрпризами!
Потом прижимая платок рукой, прилег отдохнуть, и незаметно уснул.
И что? Утром, когда я проснулся, лишь тоненькая, едва уловимая полоска незагоревшей кожи указывала на место, где вчера зияла рваная рана с мелкими остатками щепок.
Единственная странность была в том, что когда я проверил дату в компьютере – совершенно случайно, оказалось, что прошли целые сутки.
Очевидно, организм на восстановление бросил все ресурсы. То, чего никогда не удавалось добиться всей нашей медицине, я испытал на себе.
Каким образом это удалось, я долго не гадал.
Кровь Дайрона давала о себе знать.
В связи с этим появился вопрос – что же, те люди, чьи тела он временно заимствовал, тоже приобретали такую способность? Или же это был особенный дар для меня?
В то, что это удалось случайно, я не верил.
И правильно сделал.
Со мной что-то происходило. Не скажу, что плохое, но…
Короче, с чего все началось.
Есть такая интересная мышца, называется брахиалис. Она расположена выше локтя, между бицепсом и трицепсом.
Интересная, потому что если ее накачать, то бицепс визуально становится больше, она его как бы приподнимает. Естественно, что этот нехитрый секрет знают те, кто когда-нибудь сталкивался с накачкой рук. И бицепсов соответственно, которые, разумеется, качать нужно тоже.
Мышца эта сама по себе не такая функциональная, как, например, трицепсы или те же бицепсы, и поэтому накачать ее проблематично. Есть, конечно, специальные упражнения, но не у всех получается.
И у меня не получалось тоже. Я все делал как нужно, вот только мой организм этого никак не хотел понять.
И вот, спустя несколько дней после инцидента с раной, я, соответственно своему режиму, качал этот проклятый брахиалис.
И на следующий день в зеркало – огромный бесформенный кусок в два-три квадратных метра, висевший на веранде, и который явно притащили из какого-то бального зала, я четко увидел вполне прорисованную выпуклость.
Тогда я еще не сложил все факторы воедино, но потом…
Тело реагировало на нагрузку мгновенно. Мышцы росли те, что нужно, и там, где нужно. Вечная проблема культуристов – невозможность выразить или «подрезать» тот или иной мускул меня явно обходила стороной.
Две недели экспериментов с нагрузкой давали вполне наглядный результат.
Я сильно сомневался, что это все было благодаря питанию (честно говоря, не идеальному) и свежему воздуху.
Через несколько месяцев уже получалось полностью владеть телом. В самом прямом смысле. При нанесении ударов даже с закрытыми глазами, я заранее точно знал, куда они направлены. Сложные прыжки и перекаты – у меня получалось все с первого раза. Достаточно было лишь как следует обдумать, что именно я хочу сделать.
Ну или посмотреть учебные ролики в компьютере.
Существенно выросла реакция. Будучи лишенным тренера, мне было очень тяжело в некоторых вещах. Например, приемы или работа на скорость – как тут быть?
С приемами вопрос, впрочем, остался открытым, а вот скорость…
Я придумал такой себе способ: надиктовал на микрофон множество слов: один, два, – и так до пяти, букв – а, б, – до буквы д. И то же самое, но на английском. Таким образом, получилось двадцать слов.
Каждое записал в виде отдельного файла, и установил их проигрываться в случайном порядке.
Цифры на русском обозначали определенные удары для левой руки, а на английском – соответственно, для правой.
Буквы – то
