глаза.
Ничего не произошло. Я спросила разочарованно:
– Ну и что опять не так?
Соловей выдохнул и нетерпеливо потер лоб.
– Каждый раз одно и то же, – сказал он. – Ну? И какую кино- или рок-звезду ты представила?
Я немного растерялась.
– Звезду?
– Хочешь сказать, – поинтересовался Сол с легкой иронией, – что представила кого-то другого?
Меня это окончательно выбило из колеи, голос мой потух, я проговорила:
– Я маму представила.
Пару секунд Соловей смотрел на меня изучающе, будто убеждался, не выдумываю ли, потом выражение лица поменялось, он сказал решительно:
– Рассказывай.
Не знаю почему, но я поведала Соловью свою историю об отчиме, о выселении и о том, как хочу вызволить маму. Сол слушал внимательно, а может делал вид, что слушает, потому что такой типаж мужчин, как мне кажется, редко интересуется жизнью других, если это не сулит выгоду ему самому. Когда я закончила, он пару мгновений выглядел задумчивым, потом сказал:
– Ушлый у тебя отчим, ничего не скажешь. Такую схему провернул. Теперь понимаю, почему ты вцепилась в АКОПОС с академией и не горишь желанием отсюда уходить.
Говорил он прямо и открыто, но у меня закралось подозрение – не поторопилась ли и я, рассказав все Соловью? Вдруг он станет манипулировать этой информацией?
Я послала ему прямой взгляд и сказала:
– Слушай, если ты задумаешь…
Губы соловья искривились в ироничной усмешке.
– Тебя сам Хром не смог вытолкать из АКОПОС, – проговорил он. – За твоей спиной Спрутовская, так что вылететь ты можешь отсюда только если она сама на тебя заточит зуб. А она этого пока точно делать не собирается. Почему-то. Так что расслабься.
– Да?
– Ага. Но не сильно. Поехали, в общем.
Дальше я практиковалась в использовании ятп уже в машине Соловья. Он порекомендовал сперва представить кого-то поближе. Визуализировать в яблочке самого Сола у меня получилось с первого раза, потом посигналила Михе, он очень обрадовался, увидев меня в облачке над ятпшкой. Алексу Хрому сигналить не решилась – если он был против выдачи мне этого яблочка с тарелочкой, то вряд ли обрадуется моему появлению в своем облачке.
Довольная результатами практики я немного расслабилась и позволила мчать себя по улицам Москвы. Соловей в этот раз ехал не по мембране миров и меня не укачивало. Я смотрела на огни вечернего мегаполиса, которые мелькали с будоражащей скоростью и думала о том, что мой мир никогда не будет прежним. Вон там, за окном проносятся люди, они ходят на работу, встречаются с друзьями, создают семьи и даже не представляют, насколько вселенная, в которой живут, отличается от их представлений о ней.
– Я ела в том кафе, – вырвалось у меня, когда проезжали мимо известной сетевой кофейни. – Как в другой жизни.
Пальцы Соловья на руле лежат уверенно, а сам он довольно расслаблен, что значит – опытный водитель. Ну или хочет таким казаться. Но мне все равно комфортно, когда он за рулем.
– Представляю, – сказал он. – Я-то с рождения знал, как обстоят дела. На твоем месте бегал бы с шальными глазами. А ты ничего – держишься.
Я улыбнулась. Это он меня похвалил? Без сарказма?
– Вариантов у меня немного, – отозвалась я. – И, если честно, это куда неожиданней, чем «Пироговка».
– Верю, – усмехнулся Сол.
К моему дому мы подъехали, когда уже окончательно стемнело. Еще в подъезде услышала грохот музыки из квартиры. Она на пятом этаже, а под ней сейчас никто не живет, так что жаловаться на шум некому.
– Весело живет, – заметил Соловей, пока поднимались по ступенькам.
Я промолчала. Влад Лисицын не скромничал, когда дело касалось тусовок в отобранной им квартире. Ключ у меня все еще имелся, поэтому я решила не звонить в дверь, а отрыть сама. Может в пылу веселья он вообще меня не заметит, надо только проскользнуть в свою комнату.
В квартире оказалось мрачно, накурено, гремела музыка техно и мигали лампочки. В зале хохот какой-то девицы и увлеченное бормотание Влада. Может и правда меня не заметит.
– Подожди у входа, – попросила я Соловья.
Он озабоченно почесал щеку.
– Уверенна?
– Да, прошмыгну ужом.
Я надеялась провернуть все быстро. Вещей у меня мало, да и в новую жизнь тащить весь свой скарб нет смысла. Немного белья, сменной одежды, памятных предметов и мамины серьги с опалами.
С осторожностью крадущейся лани я преодолела темный коридор и тихонько толкнула дверь в свою комнату. Мои надежды остаться незамеченной тут же рассыпались в труху, потому что на моей кровати прямо на покрывале какая-то парочка предавалась бурному сладострастию. Меня они тут же заметили и девица завизжала противным рыночным голосом.
Меня всю скривило – это постельное белье мне покупала мама, а эти помойники даже обувь не удосужились снять.
– Продолжайте, – не скрывая брезгливости, сказала я и направилась к комоду. – Я не на долго.
Продолжать они конечно же не стали, а девка закуталась в простынь и выскочила из комнаты. Парень остался лежать на кровати и тупо смотреть, пока я быстро выгребала вещи с полок. Мне нужно торопиться, потому что девка побежала не ноготки подпилить.
Собраться я, конечно же, не успела – буквально через несколько мгновений на пороге комнаты нарисовался Влад собственной персоной. Лицо помятое и заплывшее, волосы всклочены, глаза злые, а губы кривятся в яростном оскале. Я мельком взглянула на его дизайнерскую футболку и такие же шорты, которые никак не вяжутся с его обликом. Значит так он проматывает мамины деньги.
– Явилась, – процедил Влад едко.
– Не на долго, – бросила я, быстро заталкивая вещи в рюкзак.
Какой-то внутренней частью себя я вдруг ощутила, что Влад угрожающе приблизился. Резко развернулась, а он навис прямо надо мной долговязой и пугающей массой.
– А ты ничего не хочешь мне отдать? – глухо произнес он.
– Ты и так уже все забрал, – отозвалась я. Мне хотелось быть смелой, но от близости этого пьяного мерзавца колени сами подкосились в страхе, а сердце в панике забилось быстрее.
Он уперся ладонями в комод по краям от меня, преградив возможность вырваться.
– У тебя еще есть, чем делиться, Ярослава, – с какой-то ненавистью произнес он мне прямо в лицо, и все мое нутро содрогнулась от запаха перегара.
– Отвали от меня, – потребовала я и стала шарить в рюкзаке, ища что-нибудь твердое.
Он передразнил меня:
– «Отьвали оть меня». Тупая курва. Не поступила, так хоть деньги будешь зарабатывать. Я тебя в оборот пущу, слышь?
Мне бы огреть его чем-нибудь, или хоть пощечину влепить, но тело оцепенело. Какая ирония – соединить сознание с проклятой душой это только в путь, а
