— я затыкаюсь, почувствовав нехорошее молчание. Быстро исправляюсь: — Оч вкусно, умял два куска.
Алиса смотрит с таким прищуром, будто ищет сковородку, чтобы огреть ею одного дурака.
— Алис, ты чего? Это же не ты готовила.
— Это мой любимый тортик! — громко сообщила она и хлопнула ладонью по столу.
Ясно, критиковать нельзя.
Но она вдруг хитро улыбнулась:
— Думаешь, что сможешь приготовить лучше?
Я быстро понял уловку, но всё же, прежде чем ответить, прикинул свои способности:
— Не-а. Растерял уже навыки. Но, вот рыбу я готовлю «шопипец», — на всякий случай соорудил из пальцев фигуру означающую «высший класс», то есть палец вверх. Потому что слова Петровича «шопипец» означает и полнейший провал.
— Мда? — Алиса выгнула бровь, будто сомневаясь в том, что «шопипец» это вкусно. — Проверим…
— Слушай, торт мы уже съели. Гости почти все разошлись, ну кроме тех пьяниц. Может уже можно в номера’? Ну-у, пожалуйста-а, — заканючил как младенец.
Алиса оценила оставшихся гостей и разрешила:
— С этими папа сам разберется. Можно. Поехали!
— Ур-ряя! — радостно подскакиваю. — В смысле «поехали»? На лифте?
Хорошо бухать в ресторане гостиницы, когда живешь здесь же, но десятью этажами выше.
— Милый, а ты разве не обещал меня на руках носить?
— Вообще-то, нет, — проверяю свою память на всякий случай. Потому что обещания всегда выполняю. — Точно, нет.
— Ну вот… — надула губки невеста.
— Я могу, — вдруг понял какой я балбес. Это был тот самый женский намек, уловка, риторический вопрос, ответ на который бывает только согласие. — Но варианты такие: перекинуть через плечо, нести на закорках?
— А на ручках? Как невесту, а не мешок с картошкой.
— Милая, но твои пышные юбки из «дорого итальянского кружева и триста метров французской тафты уникального лавандового цвета»… цитирую тебя дословно… если наступлю на них, то мы грохнемся.
— Так я подберу их, — радостно вскочила Алиса на стул и оттуда запрыгнула на руки.
Пару минут ждал, пока она соберет все ткани в охапку. Потом заржал:
— Я вижу, только твои «занавески». Как мне понять, что у нас под ногами?
— Ха. Я буду рулить. Поворот на сто восемьдесят. Хеть! Десять шагов вперед… Ать! Ступенька вверх. Хоп!
Слушайте, а весьма интересное занятие нести любимую на руках и видеть только ее разрумянившееся лицо в ворохе кружев. Тупо выполнять команды и не думать о...
Бум-с, ударяюсь коленом об низкий столик.
— Ёпрст, Алиса!
— Упс. Прости. Шаг назад. Ать. Тридцать градусов направо… Хеть. Семь шагов, нет восемь. Ать. Фух, вот и лифт.
Она выгнулась и нажала кнопку. Выдохнула и сдула взмокшую челку. Посмотрела довольным и гордым взглядом.
Ну конечно! Командовать всегда сложнее, чем нести драгоценный груз на руках.
Остается только посмеяться.
Втискиваемся в лифт.
И нет, там я её не отпускаю. Любуюсь драгоценной, продолжая улыбаться. Она обнимает меня за шею чуть крепче и целует. Целуемся, как школьники, спрятавшись за занавесками. Точнее за многочисленной шуршащими юбками платья.
— Молодые люди, вы выходить будете?
Пипец! Лифт давно приехал и мы торчим в кабинке: ни туда ни сюда.
— Да! — смеется Алиса. — Милый, три шага вперед. Хеть!
Я же прячу свое «бесстыжее» лицо в ее волосах и выполняю команду. Понятия не имею, кто нас застукал, да и пофих.
Пока милая пытается вскрыть дверь электронным ключом, я занят тем, что целую ее ключицу, слегка прикусываю кожу губами.
— Есть. Вперед. Хеть.
Наконец мы вваливаемся в номер. Точнее я вваливаюсь с невестой на руках. Первым делом, пятка за пятку, скидываю осточертевшие туфли. Бум, бум.
— Кае-еф! — не сдерживаю довольного стона и стою, запрокинув голову с зажмуренными от счастья глазами. Шевелю, освобожденными из плена обуви, пальцами на ногах.
Невеста хихикает и скидывает туфли. Бум, бум.
Наслаждаюсь свободой ходить босым по полу, дохожу до кровати и мягко роняю шуршащий куль на покрывало.
Скидываю надоевший дизайнерский пиджак лилового цвета, закидываю его на кресло. Туда же отправляю галстук.
Разворачиваюсь и, роняя прочие детали свадебного костюма, ухожу в душ.
Сзади доносится удивленное:
— Милый?
Но мне пофих. Без воды я просто умру. Прям здесь. Как рыба на суше. Как цветок в пустыне. Как мороженое на батарее.
О, божечки, водичка.
Вот нет в жизни счастья, как вот это вот. Снять тесное и стоять под теплым дождем.
Меня ощутимо качает, будто я лодка в бушующем океане: поднимает и опускает, поднимает и опускает…
Плохо.
Вода не помогает. Сил как не было так и не прибавилось.
Ну, конечно! Я же больше не связан с водным драконом. Магии нет и не будет.
Всё, приплыли. Кажется до меня только сейчас начинает доходить крайне отчаянное положение дел.
Я же уже привык. Привык быть всемогущим и непобедимым. Да. И вот всего лишь день танцев и я весь выдохся. В ноль.
У-у-у…
Алиса подождала пару минут. Ну мало ли жениху надо отлить, попить, умыться, подмыться, прочее?
Но только звук льющейся воды был ей ответом.
Та-ак.
Она зло прищурилась и села. А платье помочь снять? Э-э-э, то есть… А как же любовь?
Пообещал и бросил?
И этот бросил?
Чертово новолунье! Написали же астрологи: нельзя проводить свадьбы в этот день!
Так нет же: хочу сейчас и всё тут.
И что теперь?
Ну уж нет. Я так просто не сдамся.
/от автора: напоминаю, вы читаете любовный роман с поцелуйным списком челленджа /
5
Алиса ворвалась в ванну и на пороге остановилась. Желание орать матом и бить сковородой пропало. Он стоял под душем такой уставший, такой поникший, что она сказала:
— Это дизайнерская рубашка… тридцать косарей стоит… — в голосе не было злости, но и жалость спрятать не удалось.
Он встряхнулся. "Вот дожил, девчонки жалеют". Буркнул:
— Всего
