лишь…
— Всего лишь? Я столько за месяц не зарабатываю, — возмутилась Алиса, подходя ближе и поворачиваясь спиной: — Корсет развяжи.
— А мне как-то предлагали за приват пятьдесят, — вспомнил Наиль забавный случай, запуская пальцы в шнуровку и цепляя пальцами затянувшийся узел ленты.
— Да?
— Просто кто-то пустил слух, что после танца со мной у них рассосалось или зажило или болеть перестало… не помню, какая-то медицинская ерунда.
— И ты согласился?
— Вот еще! Пусть со своими болячками к врачу идут. А не занимаются самолечением.
— Жаль, — вздохнула печально Алиса, наконец-то освобождаясь из платья. И добавила то ли в шутку то ли всерьез. — А я так надеялась…. Вон даже замуж за тебя вышла.
— Пфе, — улыбнулся Наиль, подхватывая платье и накидывая его на стеклянную дверцу душа. — Свадьба — это не загс.
— Зачем мне загс, если нужно только затащить тебя на приватный танец? — улыбнулась она, расстегивая последние пуговки на его мокрой рубашке.
— У-у-у, какой хитрый план…. — улыбнулся он, проведя ладонями по ее щекам. Тушь растеклась под струями дождя, а женщины не любят выглядеть «страшилами».
— Коварный план, — поддакнула она, добираясь до его брюк. — Гениальный, дорогущий, — она присела стягивая их вниз, — но провальный…
— Ну не такой уж провальный, — фыркнул он, переступая ногами и наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
— Но ведь бесполезный? — грустно спросила она, ответила на поцелуй и обхватила его руками за шею.
Он поднялся, подхватив ее под бедра. Она обвила его ногами. Несколько минут они были заняты жаркими поцелуями.
— А есть необходимость? — вдруг спросил Наиль, когда до него дошло, что грусть настоящая, а шутка про свадьбу может оказаться правдой.
— А ты не видишь? — возмутилась Алиса, хлопая себя ладонью по пояснице.
Наиль прошелся чуткими пальцами по шрамам. Ничего же не болит. Или она переживает, что некрасиво.
— Вижу, ты красивая. Ну и… меня может шрамы заводят… — он остановился. Судя по ее взгляду, ответ неправильный. — Давай без этих вот женских намеков. Говори напрямую, я не обижусь.
Она спрыгнула на пол. Не до игр. Разговор серьезный.
Алиса отвела взгляд от его лица и стала смотреть на жилку, бьющуюся на шее.
— После аварии… я никогда не забеременею….
Наиль резко вздохнул будто его ударили. Блэт! Только не это. Воспоминания монохромных снов ударили по самому больному. /....../
Он подставил лицо под бегущие струи воды, чтобы скрыть предательские слезы.
Ну почему так? Сейчас и здесь? Еще утром это была бы не проблема, а всего лишь вопрос времени. Вылечил, восстановил. Но... Но сейчас он беспомощен. И это очень больно понимать, что помогал всем остальным, но для любимой сил не было.
Алиса закусила губу и сделала шаг назад. Ее слова причинили ему боль. И это тоже оказалось больно.
Она думала, что свое уже отплакала и забыла.
И тот же Тимоша даже был рад: меньше проблем. Сказал: "нет детей -- нет проблем. И не надо тратиться на гондоны".
Но вот только ее грызло исподволь, что никому не нужна такая женщина. Если только для красоты и секса. И она добилась этого: покрасила волосы, нарастила ресницы, подкачала попу, увеличила грудь на два размера. Усовершенствовала все что можно, чтоб перестать выглядеть как серая плоская мышь.
— Тебе не нужна такая жена. Вот.
— Чушь! — он схватил ее в охапку. — Мы чего-нибудь придумаем. Обязательно! Или я не… — он поцеловал ее крепко, обрывая горделивое и теперь бессмысленное «великий маг Гудвейна».
— Или ты не тот самый Шаманчин? — улыбнулась она дрожащими губами, потому что хотелось плакать.
— Верно, — кивнул решительно Наиль.
Пусть он больше не маг, но всё еще шаман. Достать свой старый бубен. Изучить ведьмовские заклинания в местных реалиях. Помнится в Девятиземелье, крайне бедных на магию княжеских земель, у него что-то получалось. К тому же: ведь родная Земля полнится легендами и слухами. Не может не быть, чтобы все это было вранье. В любом случае, надо проверить:
— Поедем по местам силы и насобираем… э-э-э, силы. Тут вроде недалеко дольмены есть? Нагуглим по карте и сгоняем?
Он выключил надоевшую воду.
— Сгоняем, — всхлипнула она. И потом расплакалась.
Наиль целовал ее мокрые щеки, чтобы она успокоилась.
Алиса фыркнула. Вести себя как слабачка — это не наш метод. Хотя поцелуи были приятные. Нежные, невесомые как крылья бабочки.
Она вдруг хитро улыбнулась, жениха ждет сюрприз:
— Сгоняем и не только туда. Кстати, ты обещал мне стриптиз.
— Ёпрст, Алиса. Мы же договорились: никаких намеков. Говори прямо: «хочу стриптиз», — тут же фыркнул: — И я не обещал вообще-то…
— Хочу стриптиз! — сразу потребовала она.
Он развел руками:
— Я же уже разделся…
— Оденься. А потом разденься.
— Ё-мое, Алиса… Ты же представляешь как это тяжело надевать мокрую одежду? -- он поднял и демонстративно показал брюки: модные, узкие. -- Хуже только мокрые джинсы.
— Ничего, справишься. Я в тебя верю. Или ты не великий Шаманчин?
-- Конечно, великий. Включай любимый трек.
– Как там наша золотая молодежь? — Валерий Никанорович зашел в комнату охраны. — Не поубивала друг друга? Вот ведь подобралась парочка сумасшедших.
— Н-нет, — охранник стянул наушники.
— Дай картинку, — потребовал начальник.
— Нет картинки, — печально вздохнул охранник. — Камера сгорела.
— Седьмая за день, — констатировал зам Валерия Никаноровича, появляясь в комнате с кружкой кофе.
— Звук же есть? — догадался начальник, потому что охранник Федя что-то же слушал: — Выведи на колонки.
Зам хмыкнул и приготовился смотреть на реакцию начальства и папы невесты в одном лице.
— В-вот, — вздохнул Федя смущенно и переключил звук на колонки.
Комната заполнилась охами, вздохами, стонами, чмоканьем страстных поцелуев и хлюпаньем возбужденных гениталий:
— Да-а, милый. О, да! Ещё-о, о, да.. ах… м-м-ох…
