Ознакомительная версия.
Ах, как жаль, что глупая курица не догадывается заглянуть в монитор, Ардоло всё отдал бы за то, чтобы увидеть её изумление – ведь замороченные «Накидкой пыльных дорог» видеокамеры показывали, что в магазине никого нет. Абсолютно никого…
«Посмотри в монитор, сука!»
Но она не слышит, продолжает говорить что-то охраннику. Натужно улыбается, косится на «старика» и улыбается. Охранник, судя по всему, её клеит.
Ардоло подходит к кассе и протягивает продавщице газировку. Женщина подносит бутылку к сканеру, торопясь распрощаться с не понравившимся ей покупателем, а охранник зевает, потому что он, в отличие от продавщицы, ничего не чует. Его рот широко открыт, кожа натянута, и Ардоло бьёт его ножом в щёку, с наслаждением впитывая в себя первый крик жертвы.
Первую кровь.
Первую боль.
А потом срывает с себя морок, представая перед оторопевшей продавщицей в подлинном облике, и громко смеётся, жадно впитывая ужас несчастной женщины.
И снова бьёт ножом…
* * *
Особняк барона Витенега
Москва, Ставропольский проезд,
25 июня, суббота, 02:27
Почти все бароны Зелёного Дома предпочитали использовать для жизни штаб-квартиры доменов: эти небольшие дворцы считались общественным имуществом, переходили от барона к барону и позволяли обладателю титула не вкладываться в строительство дополнительной недвижимости. Как правило, бароны меняли обстановку, иногда добавляли к комплексу пару-тройку пристроек, но и только, никаких серьёзных вложений себе не позволяли. Витенег в принципе действовал по тем же неписаным правилам, однако результатом его вмешательства в архитектурный облик штаб-квартиры стал не дополнительный флигель или новая баня, а небольшой двухэтажный особняк, в стороне от основного комплекса, куда барон приезжал в поисках покоя и уединения. Он здесь не жил, а бывал: сидел перед камином с бокалом вина или чего покрепче, работал в кабинете, изредка принимал особых посетителей. Случалось – ночевал. А случалось – заставал в тихом уголке неожиданных гостей.
– Сдемир?
– Отец? – Фривольно одетый юноша – только лёгкие шаровары от пижамы, – вышел из кухни с двумя бокалами и бутылкой красного вина, и нос к носу столкнулся с приехавшим в особняк бароном. – Что ты тут делаешь?
– У меня тот же вопрос, – грубовато отозвался Витенег.
– Я успел первым.
– Первым спросил, первым ответишь.
Спорить с отцом Сдемир не стал, чуть приподнял левую руку, демонстрируя открытую бутылку, и улыбнулся:
– Чудесная ночь.
На его взгляд, дальнейших пояснений не требовалось.
– У тебя каждая ночь – чудесная.
– Такой возраст, – пожал могучими плечами юноша. – Магия способна продлить молодость, но не вернуть её.
– И поэтому ты спешишь жить?
– И ещё потому, что мы с тобой ступили на очень опасную дорогу, отец. И даже лучшие предсказатели не скажут, чем всё закончится.
Дом хорошо охранялся, был надёжно защищён от всех видов прослушивания, говорить можно было, не стесняясь, однако Витенег всё равно вздрогнул. То ли от неожиданности, от того, что лёгкий разговор о ночных приключениях внезапно перепрыгнул на серьёзную тему, то ли фраза сына оказалась слишком уж созвучна его собственным мыслям: барон прекрасно понимал сложность предстоящего дня.
Но Витенег не собирался демонстрировать сыну слабость, даже намёк на слабость, и потому вернулся к романтической повседневности:
– Ты опять с Далиной?
– Ага.
– Ты ведь знаешь, что мне не нравится внимание, которое ты уделяешь этой…
– Этой чудесной девушке, отец, – мягко перебил барона Сдемир. – И спасибо, что ты не использовал в адрес Далины никаких других определений. Я это ценю.
Юноша улыбнулся, глядя на Витенега с ярко выраженным сыновним почтеньем, но при этом взгляд его мутно-зелёных глаз отчетливо намекал, что дальнейшее обсуждение подруги не приветствуется.
– Она старше тебя.
– Всего на четыре года.
– У неё репутация.
– Спасибо, что не опускаешься до сплетен.
– Она всего лишь фея. Травница!
– А я вообще не владею магическими способностями.
– Ну почему ты такой упёртый?
– Может, в тебя удался?
Витенег покачал головой.
Сладкий плод Сдемир попробовал гораздо раньше сверстников, и косвенно в этом был виноват сам барон: расстался с феей Бланкой ради более эффектной любовницы, и та в отместку переспала с подростком. С тех пор Сдемир не останавливался, и длине его победного списка могли позавидовать даже некоторые концы. В принципе Витенега поведение сына не беспокоило, и в кругу друзей он охотно хвастался подвигами Сдемира, но в последнее время рядом с наследником появилась неподобающая женщина, и от этой напасти юношу следовало уберечь.
– Что ты нашёл в Далине? – с тяжёлым вздохом осведомился Витенег.
– Она меня любит, – сразу же ответил юноша. – Это подкупает.
– Что ты понимаешь в любви?
– Любовь – что груша. Она сладкая и имеет определённую форму… Но как правильно определить форму груши?
– Я не в настроении шутить.
– Я тоже.
– Что ты понимаешь в любви?
– Я понимаю, что лет через десять забуду это слово, – вздохнул Сдемир. – И поэтому сейчас оно для меня настолько ценно.
Он прав? Так и будет? Придёт расчёт, и чувства отодвинутся на задний план? Огонь безумной молодости уступит место тлению углей рассудительной зрелости? Если не любить сейчас, то когда? Если не закрутиться в урагане чувств, то получится ли вновь? Жизнь сложна, порою – жестока, и если не пить из её кубка, он может пересохнуть…
Всё это барон понимал: сам когда-то был молодым. Но не оставлял попыток направить сына по правильному, как ему казалось, пути.
– А ты? Ты её любишь?
– Ты лучше всех знаешь, что я – эгоист. Я никогда не задумывался над значением этого слова, но если любовь – это желание проводить с конкретной женщиной как можно больше времени, то да – я люблю Далину. Мне нравится быть с ней.
– С кем ты ещё спал на этой неделе?
– С двумя другими женщинами, – честно ответил Сдемир.
Однако уточнять, что подруга знает о соперницах, не стал.
И потому Витенег слегка успокоился: барон решил, что сын обыкновенно «бесится», ничего серьёзного к Далине не чувствует, и если не давить, рано или поздно Сдемир с неподобающей травницей расстанется.
– Помнится, мы говорили, что ты женишься на Агнешке, – негромко произнёс барон.
– Мы говорили, что я возможно женюсь на Агнешке, – поправил отца юноша.
– Ты нравишься её отцу и, что самое главное – её матери.
– Ничего удивительного: я переспал с фатой Зорей.
– Врёшь? – поднял бровь Витенег.
– Нет.
Барону оставалось лишь развести руками:
– Зачем?
– Она куда интереснее своей зажатой дочери, – плотоядно улыбнулся Сдемир. И тут же поспешил успокоить родителя: – Но ты не волнуйся, моя связь с Зорей никак не помешает нашей возможной свадьбе с Агнешкой.
– То есть ты допускаешь свадьбу?
– Я обещал подумать о ней, – уклонился от прямого ответа юноша.
И тем снова заставил отца тяжело вздохнуть.
– Я понимаю, что ты сейчас переживаешь, – с неожиданной искренностью произнёс Витенег. – Я сам через это прошёл.
– Догадываюсь…
– Ты – сын барона, твоя мать – уважаемая фата, в прошлом – королевская фрейлина. У нас знатная семья, имя, репутация, авторитет и положение в обществе. Увы, но тебе придётся жениться по расчёту.
– Ты учил меня делать то, что я хочу, – задумчиво протянул Сдемир.
– И ещё я учил тебя отказываться от малого в пользу большого.
– Вопрос в том, что называть малым.
– Ты серьёзно?
– Да.
«Неужели у них и правда любовь? Или шлюха настолько заморочила мальчика, что он потерял всякую связь с реальностью?»
– Если ты женишьяся на женщине с репутацией Далины, домен тебя не примет, – выдал главный аргумент Витенег. – Ты не сможешь претендовать на баронскую цепь.
– Значит, нужно объяснить домену, что он не прав. – В голосе Сдемира едва заметно звякнул металл.
– Как?
– Во-первых, совершить нечто такое, что сделает остальных возможных претендентов на титул смешными неудачниками, и мы с тобой как раз этим занимаемся. Если наше маленькое дельце выгорит, ты просто назначишь меня наследником, и никто не пикнет.
Рассуждение прозвучало не только цинично, но и весьма разумно. Ярга не раз говорил, что его категорически не устраивает выборная система, и гарантировал сторонникам наследственную передачу власти.
– Допустим, – кивнул Витенег. – А что во-вторых?
– Во-вторых, я займусь репутацией подруги. С тех пор, как Далина овдовела, у неё было семь любовников. Двое погибли в наших локальных конфликтах. Двоих я уже убил…
– Что?!
– Одного чуда и одного конца, – хладнокровно уточнил Сдемир. – И не волнуйся, отец, всё было обставлено настолько аккуратно, что их смерти сочли естественными.
Ознакомительная версия.
