Приняв такое решение, Шад размашисто зашагал по улице к своему дому, так скоро, как только мог, по пути всего однажды споткнулся и поздравил себя с тем, что сумел здорово улучшить свое умение быстро ходить.
11. Пламенный поцелуй [16]
Джорджия Гиббс – 1952
– Так когда, говоришь, его сняли?
Джонни зачарованно следил за событиями фильма, разворачивавшимися на стене перед ветровым стеклом «кадиллака». Мерцание лампы проектора отражалось в металлических поверхностях, которых в мастерской было великое множество, и складывалось в многоцветное, постоянно менявшее оттенок сияние, бросавшее голубоватый отсвет на гладкое лицо Мэгги. Лицо Джонни оставалось в тени – словно он смотрел фильм из-за затемненного стекла.
– Не знаю точно. Он довольно старый. Наверное, когда-то в восьмидесятые, – неуверенно предположила Мэгги и забросила себе в рот горсть попкорна.
– Ох ты ж, какой старый! – съязвил Джонни. Голос его сочился иронией.
– Да ты пошутил, старичок! Так держать! – дразнясь, воскликнула Мэгги и протянула ему пакет с попкорном.
Он помотал головой:
– Надо как-нибудь показать тебе, что происходит с едой, когда я пытаюсь ее съесть.
Мэгги замерла с полным ртом непрожеванного попкорна и снова протянула ему пакет:
– Покажи сейчас!
Джонни извлек из теплого, пропитанного жиром пакета штучку попкорна, кинул себе в рот, чуть пожевал, а потом легко выдохнул облачко серебристого пепла, и его частички кольцом заплясали в воздухе. Пепел был таким легким, что парил в воздухе словно пыль, а потом, постепенно рассеявшись, совсем исчез из виду.
– Ты его испепелил! – взвизгнула Мэгги. – Давай еще разок!
Джонни согласился. Мэгги восхищенно наблюдала.
– Это какая-то волшебная пыль!
Джонни расхохотался, и Мэгги рассмеялась следом за ним. Он выдул еще одно колечко серого пепла, и они вместе смотрели, как оно рассеялось в воздухе. Картинка на экране как раз потемнела, и облачко словно растаяло в черноте.
– Может, это и правда волшебная пыль, – задумчиво проговорил Джонни. Он повернулся к Мэгги, впился в нее своими голубыми глазами. Его голос звучал чуть слышно, и Мэгги встревоженно взглянула на него, решив, что он сейчас скажет что-то важное, и боясь не расслышать. – А если это волшебная пыль, то я, надо полагать, Питер Пэн. Мальчик, который никогда не станет взрослым.
Они смотрели друг другу в глаза, потрясенные безнадежностью положения, выпавшего на долю Джонни, современного Питера Пэна, навеки застрявшего в Нетландии. Мэгги осторожно отставила в сторону пакет с попкорном и, скользнув ближе к Джонни, положила его руку себе на плечо. Ласково глядя ему прямо в глаза, она проговорила:
– Знаешь, я рада, что ты, по крайней мере, не фея Динь-Динь. А теперь возьми меня за руку, Питер Пэн. Давай вести себя как настоящие посетители автокинотеатра.
Джонни изумленно рассмеялся, восхищаясь ее способностью не путаться в многочисленных смыслах слов, но просто жить дальше. Внезапно ему страшно захотелось уткнуться лицом ей в колени и расплакаться навзрыд, будто потерявшийся ребенок. Но вместо этого он обвил ее руками и приник к нежной впадинке у основания ее шеи. Он обнимал ее, она прижималась к нему, и нос ему щекотали ее мягкие волосы, а все его существо полнилось ее запахом. Он прижался к ее гладкой коже, и она задрожала, принимая ласку, ощущая, как он ведет губами вверх по ее шее, к бархатистой мочке уха. Он чуть отстранился, взглянул в ее повернутое к нему лицо. Глаза ее были закрыты, густые ресницы чернели на фоне светлой, словно жемчужной кожи. Она была так хороша, что от охватившего его яростного желания ему стало по-настоящему больно, и он застонал.
Мэгги чуть подняла подбородок, ища его губы, и он приник к ней, оттолкнув боль, и со сладким отчаянием принялся ее целовать. Теперь уже она застонала, и взобралась к нему на колени, и провела ладонями по его рукам вверх, снова вниз, и обхватила ладонями его лицо, возвращая ему поцелуй так рьяно, так яростно, что он совершенно потерял себя. Он обхватил ее, прижал спиной к рулю, жаждая продолжения.
Резкий гудок «кадиллака» вернул их на землю, и Мэгги, вскрикнув от неожиданности, свалилась на пол, ударившись головой о прекрасно сохранившуюся приборную панель Королевы. Она прыснула от неловкости, снова взобралась на сиденье и устроилась на некотором расстоянии от Джонни. Они сидели так, тяжело дыша и борясь со снедавшим обоих желанием продолжить с того же места, на котором остановились. Спустя какое-то время Джонни целомудренно взял ее руку в свою, и они сосредоточились на разворачивавшейся перед ними битве с участием световых мечей и невиданных летательных аппаратов. Чуть позже Джонни наконец догадался, почему Мэгги выбрала этот фильм.
– Джедайские трюки, говоришь? Так вот это откуда?
– Ага. Но по сравнению с тобой эти парни просто ничто. – Она еще какое-то время глядела на экран, а потом, по-прежнему не глядя на Джонни, спросила: – Почему твои поцелуи не обращают в пепел меня?
Повисло долгое, густое молчание. Наконец Джонни, казалось, подобрал объяснение:
– Честно говоря, я не знаю, но думаю, что все дело в тебе. Ты живое существо, а не предмет. Я тебя не поглощаю. У тебя собственный источник энергии, и, хотя наша энергия может… соединяться, ты все равно остаешься собой. Отдельным и цельным существом.
Джонни говорил совершенно спокойно, и ответ его казался вполне разумным – не более и не менее разумным, чем все, что его касалось, но он вдруг ощутил, как его с головой накрыло волной невыносимого ужаса от мысли о том, что он поцеловал Мэгги, ни на миг не задумавшись о ее безопасности. Ему даже в голову не пришло, что что-то может пойти не так. А что, если бы он повредил ей… или еще похуже? Сгорая от стыда, Джонни осознал, что для него уже наступило то самое «потом».
Мэгги попыталась – весьма безуспешно – скрыть сладкий зевок. И фильм, и время, которое им выпало провести вместе, подходили к концу. Джонни смотрел, как она молча собирает вещи. Как бы ему хотелось снова и снова переживать сегодняшний день! Он подумал, что мог бы быть счастлив в этой Нетландии.
Она села в машину. Он поднял дверь мастерской, отделявшую его от реальной жизни, а Мэгги на прощание высунулась в окошко и протянула к нему руку. Он сжал ее ладонь в своих и склонился к ее лицу.
– Это был чудесный день, – с нежностью в голосе проговорила она и, коснувшись его щеки, прибавила с надеждой: – Но ведь будут и другие?
В сердце у него кольнуло. Он поцеловал кончики ее пальцев.
– Надеюсь, что будут, – только и смог сказать он.
* * *
Счастливая и совершенно изможденная Мэгги загнала «кадиллак» в гараж у дома тетушки Айрин и заглушила мотор. Королева добралась до дома, ни разу не фыркнув и не чихнув. Айрин решит,
