ее страха. Крон, который прежде талантливо отыгрывал роль кухонной мебели.
– Не волнуйся, это Стынь, Руслан. Он наш… – я замялся, едва не сказав «друг», – союзник.
– Это все из-за нее, да? – в его голосе сквозила ирония. – Ты поставил наши жизни на кон, чтобы спасти это существо?
Я ничего не сказал. Не имел привычки отвечать на риторические вопросы. А Стынь все не унимался.
– Ты очень необычный человек, Матвей… и еще более удивительный рубежник. Я не встречал таких самоотверженных и по-своему глупых за всю свою жизнь.
Руслан неторопливо подошел к нам. Только теперь я понял, как же он могущественен. Нет, так было и раньше. Просто мне думалось, что эта сила не может разрушительной волной накрыть меня.
– Я не могу причинить тебе вред, Матвей, – медленно, словно размышляя вслух, произнес он. – Но про нее в нашем договоре ничего не было. Ты, наверное, намеренно забыл упомянуть про существо из моего родного мира…
– Если ты тронешь ее, клянусь, я не остановлюсь ни перед чем, прежде чем убью тебя.
– Ты?.. Меня?..
– Возможно не сейчас, но когда-нибудь. Поверь, Созидатель тоже когда-то недооценил меня.
Два куска льда, которыми сейчас предстали глаза Стыня, буравили меня, словно взвешивая произнесенные слова на каких-то своих, кроновых весах правды. А затем Руслан схватил нас и поволок из пещеры. Это не составило ему каких-то особых усилий. Так хозяин питомника тащит топить кутят, устав от их проказ.
Он бросил нас у входа в бывшую обитель Созидателя. Не думал, что когда-нибудь свет неба Скугги станет для меня таким ярким. Два обессиленных существа смотрели снизу вверх на бога, который вершил их судьбу.
– Пожалуй, я пока останусь тут, – сказал Руслан, будто бы сам себе. – Мой «лаэ» превратил это место в свинарник, но я смогу сделать его привлекательным. Сегодня мы одержали великую победу за эти земли. Мы выиграли схватку за Изнанку. И она обрела нового бога. Пойди и скажи об этом остальным, маленький рубежник.
– Мы… мы оба можем уйти? – дрожа всем телом, спросил я.
Казалось, Стынь сомневался. Правда, совсем недолго. После чего повелительно махнул рукой. Мол, проваливайте.
– Спасибо, Руслан, – я тяжело поднялся на ноги, хотя тело, походившее на кусок мяса, притоговленного для отбивной, всеми силами протестовало. Ему хотелось оставаться здесь, лежать и не двигаться. – До скорого.
– Надейся, Матвей, чтобы наша следующая встреча не состоялась, – внезапно строго сказал Руслан. – Для твоего же блага. Более мы не связаны никакими договорами.
И бог скрылся в пещере. Явно для того, чтобы провести инвентаризацию приобретенных вещей.
– Спасибо, спасибо, мой господин! – бросилась мне в ноги Лихо. – Я буду всегда верна тебе. Я буду служить, пока в моих венах течет кровь!
Я не смог ей ответить сразу. Рубежный ток пронзил меня от макушки до пяток. Разорванные мышцы налились силой, опустошенный хист вновь вознесся до невероятных высот, а сам я… в очередной раз повалился на холодную землю Изнанки.
Только теперь настроение изменилось. Я глядел на затянутое свинцовыми тучами небо, без малейшего просвета, и думал, разве есть место лучше Скугги? Тело уже давно восстановилось, став еще более здоровым, чем было даже при рождении. Меня сейчас хоть в космос запускай. Причем, без всякого скафандра.
– Господин! – вернул меня на грешную землю знакомый голос, который я слышал ночами и который желал услышать наяву.
– Так!
Я одним прыжком поднялся на ноги. Вот прям как в фильмах с Джеки Чаном. Когда герой лежит и вдруг уже стоит на ногах. Надо же, раньше вообще не думал, что так могу. Все-таки восьмой рубец дает небольшие преимущества.
– Не вздумай никогда меня так называть. Я не господин, понятно? Всего лишь Матвей.
– Ты спас меня! – Лихо была готова вновь разрыдаться. – Не представляешь, что я испытывала.
Я не стал говорить, что немного представляю. Потому что разделял эту боль с Юнией каждую ночь. А пару раз так и вообще днем.
Ляпнешь что-нибудь не то, подумает, что я обесцениваю ее страдания. Так же сейчас в психологии это воспринимается, да?
– Это не повод называть меня господином. Крепостное право у нас отменили еще… – я на мгновение замялся, вспоминая, когда это было. То ли в шестьдесят первом, то ли в восемьдесят первом… Короче, давно. Господ нет, только друзья. Так что?
Я протянул ей свою руку, которую Юния напряженно пожала.
– Это очень необычно, не быть связанной клятвой служения, – сказала она. – Даже нарушенной.
– Привыкай. Тебя еще ждет много удивительных открытий. Только давай для начала уйдем отсюда. Неровен час Стынь передумает и вернется.
– Хорошо, – сказала Юния и торопливо, припадая на одну ногу из-за огромного горба, стала взбираться на холм. – Только… что мы будем делать теперь?
– Поверь, – улыбнулся я. – На наш век забот хватит. Пока ты тут сидела в заточении, я успел с легкостью влезть в пару новых неприятностей.
– Ничего не меняется, – впервые за все время улыбнулась Лихо. И мне подумалось, что эта улыбка на некрасивом лице – самое приятное, что может быть.
– Ничего, – легко согласился я.
Я даже не стал прятать Лихо при подходе к Фекою. Во-первых, опасаться нам теперь действительно было нечего. Едва ли в крепости найдутся те, кто способен противостоять мне по силе. Во-вторых, Юния должна восприниматься теперь как мой верный спутник. Пусть привыкают.
Встретил меня лично Анфалар. Безумец, стал на целых два рубца слабее, являясь дополнительным напоминанием о последствиях моего вояжа. Впрочем, рубежник не выражал никакого недовольства. И не только потому, что данный факт его действительно не волновал. Как истинный воин, любые изменения, на которые он не мог повлиять, он воспринимал как данность. Вроде извергающегося вулкана. Ты же не будешь кричать на стекающую магму или пытаться с ней воевать?
– Сколько? – только и спросил я.
– Мы лишились тринадцати рубежников, – ответил Безумец.
– Невольно станешь суеверным, – со вздохом произнес я.
Лихо Анфалар окинул мимолетным взглядом, явно сразу оценив ее потенциальное могущество. Впрочем, не выказал никакого страха. Мне думалось, что он вообще не знает такой эмоции.
– В Фекой запрещен вход существам без дозволения правителя, – только и сказал он.
– Под мою ответственность, брат. Клянусь, что
