руках.
Он оказался неожиданно тяжелым. Я развязала незамысловатый узел, развела края в стороны, и у меня перехватило дух.
Он полнился мелочами: записки на разноцветной бумаге, подвески, открытки, прозрачные шарики, искусственные перья. На самом дне что-то блеснуло, и я незамедлительно выудила вещицу на свет – зуб на тонкой медной проволоке, загнутый и острый. Я провела по нему пальцем; он впился в кожу.
– Так и знал, что тебе понравится, – кивнул Изенгрин.
– Сам сделал? – уже по-настоящему поразилась я. – Красиво, – даже врать не пришлось. – А чей зуб, если не секрет?
– Волчий.
– Настоящий?
– Самый что ни на есть.
Я испытала к украшению уважение. Всегда мечтала о чем-то подобном, да возможности купить не предоставлялось. Столица – это столица, в ней есть все, нужно только уметь искать. Я не умела, вот и осталась ни с чем. Сколько ни бродила по улицам – бесполезно. А тут, в этой дыре, украшение, порой даже появлявшееся во снах, отныне принадлежит мне без всяких усилий, пустых ожиданий и пресловутого «хочу».
– Спасибо, – искренне поблагодарила я и надела зуб на шею. Идеальная длина проволоки – он лег ровно на грудь и блеснул лучом солнца.
– Тебе идет, – сказал Изенгрин.
– Еще раз спасибо.
– Столько сил потрачено, а он и радуется, – буркнул Солейль, демонстративно отворачиваясь к окну.
Его реплику пропустили мимо ушей. Я разглядывала зуб, поглаживая его, и думала о том, как мне все-таки повезло попасть в эту гимназию. Скажи мне месяца три назад, что я почувствую себя частью общества, и это самое общество будет посылать мне сувениры во время болезни, рассмеялась бы в лицо. А оно вот как – получила сотрясение, ликовать надо, оттягивать момент выписки, а хочется поскорее вырваться из плена холодных стен и погрузиться в суету, создаваемую Арлекин, Паком, сотнями учащихся. Там не чувствуешь себя брошенной. По крайней мере, не так сильно, как здесь.
Изенгрин внимательно наблюдал за мной, будто размышляя о чем-то.
– Пока мы не ушли, – вдруг вновь подал голос он, – скоро начнется конкурс талантов. Я рассказывал о нем недавно. Не хочешь сходить? Это может помочь тебе определиться с выбором.
Хорошее настроение как ветром сдуло. Да, выбор, который мне нужно принять уже… Через сколько? Две недели? Ничтожный срок.
– Если не появятся какие-то важные дела, обязательно схожу.
Волк кивнул и вдруг уставился в одну точку. Проследив за его взглядом, я вычислила, куда он смотрел – на изображение волка, которое Пак любезно приклеил к стене, когда заходил забирать мою одежду. Выглядел он при этом так, словно узрел самый будоражащий ужас во Вселенной.
Не успела я понять, что происходит, как он на деревянных ногах в два шага преодолел расстояние между собой и Солейлем, схватил лиса за шкирку и поднял его на ноги.
– Ты чего?! – возмутился блондин.
– Нам пора, – отчеканил Изенгрин. – Приятно было поговорить, Хель. Скорейшего выздоровления.
Они поспешно схватили свои рюкзаки и вылетели из комнаты, будто волк с картинки кусал им пятки.
Сомнений не было – они сбежали от меня.
* * *
Сон почти ничем не отличался от реальности, и определить, что я сплю, удалось лишь благодаря расплывчатым пятнам в некоторых местах видения. Как будто подсознание стремилось что-то скрыть. От этих пятен, похожих на водяные разводы на только написанной акварелью картине, веяло чем-то холодно-вязким, неприятным. К ним не хотелось приближаться. Из их глубины словно кто-то внимательно наблюдал за происходящим, тянул руки, однако никак не мог прорваться сквозь тонкую, но плотную преграду. Вглядываясь, мне удалось различить смутное движение, и я поспешно отвернулась, чтобы не привлекать внимание неведомых чудовищ.
Я много читала о подсознании – если оно прячет что-то, лучше не пытаться выяснить, что именно.
Место выглядело смутно знакомым, будто я бывала здесь в глубоком детстве. Березовая роща, трава по колено, россыпь полевых цветов, чей аромат дурманил, побуждая прилечь и насладиться теплом солнца. Здесь царила весна, уже поздняя, но еще сохранившая флер прохлады. Легкий ветерок идеально дополнял кокетливые золотые лучи.
Когда-то я чувствовала это каждое лето – в детстве, приезжая в деревню к бабушке. Сейчас это стало чужим, но смутно знакомым ощущением. Возможно, именно в раннем возрасте она отводила меня сюда за ягодами.
Место окутывала сущая благодать. Тишина, только птицы поют да шуршат молодые листья, некоторые из них не выдерживают напора и взмывают в пронзительно-голубое небо. Избавиться бы от мерзких пятен, абсолютно лишних здесь…
Трава соблазнительно щекотала ладони, а запах пыльцы стал настолько тяжелым, что я поддалась его натиску и опустилась на пронизанную весенним возрождением землю. Будто с головой ушла под воду, опустилась на самую глубину и вдруг смогла дышать.
Я находилась на дне океана, поверхность которого – небо, куда мне никогда не добраться.
Время потеряло значение. Возможно, прошла всего минута, возможно, сутки, а то и целая вечность. Я понимала, что сплю, но реальность вдруг стала казаться такой ужасной, что я отдала бы все, лишь бы остаться тут навсегда. Лежать, упиваясь безмятежностью и свободой, никуда не спешить, ничего не решать…
Это был рай.
Я раскинула руки в стороны и представила, что провела в нем тысячу лет. Сменились десятки поколений, пали и воздвиглись города, появились и исчезли государства… Если бы я вернулась сейчас…
Мне не удалось закончить мысль – вдали послышался шорох. Внутри все дрогнуло – кто-то нарушил мой покой. Или я нарушила чей-то. Если второе, лучше бы оставаться невидимкой. Вдруг от меня потребуют расплаты?
Я затаила дыхание.
Слуха коснулся переливчатый женский смех – нежный, как перезвон рождественских колокольчиков. Почему-то он тут же убедил меня, что опасность не грозит, и я приподнялась на локтях, чтобы разглядеть разворачивающееся на поле действо.
Из рощи, задорно хохоча, бежала совсем юная девушка – не старше четырнадцати. Русые волосы, заплетенные в косу, узкое лицо с тонкими губами, смуглая кожа и осиная талия. Обычная внешность, встретишь такую на улице – не запомнишь. Однако внимание она все-таки привлекала: пышные юбки из грубой тяжелой ткани, широкий пояс, свободные рукава, расшитый воротник…
Мне снится Древняя Русь? Серьезно?
Едва я поразилась, из рощи выскочил огромный волк, раза в четыре больше обычного. Гибкий, сильный, точная копия того, что я нарисовала недавно. Острые длинные клыки, блестящие глаза, лоснящаяся шерсть.
Я рефлекторно отшатнулась, прижав руки ко рту, чтобы не закричать. Из живота к горлу подкатил первозданный ужас, трепет кролика перед крупным хищником. Я знала – от волка не спастись. Слишком умен, слишком быстр, слишком силен. Плевать, что сон. Раз
