что ее дочери суждена особая судьба, она ни перед чем не остановится, чтобы ее этой судьбой обеспечить – вопреки здравому смыслу и мнению самого ребенка.
Аня и Игорь пожелали будущей матери здоровья, откланялись, пообещали передать отцу ребенка, что «уши ей поправлю еще в роддоме, пусть даже не надеется забрать ее в свою дыру!» и уехали по следующему адресу. К счастью, полоса невезения в виде многоэтажек с отсутствующими получателями кончилась, и оставшиеся доставки прошли, как по маслу: старенькой бабушке с подозрительно молодыми глазами досталась подушка из перьев лесных птиц, измученному жизнью тощему мужичку – горшочек с чьим-то жиром. Письма же разносить оказалось и вовсе сплошным удовольствием: катайся себе по городу с постепенно легчающей сумкой и засовывай их в почтовые ящики.
Как они и планировали, марш-бросок по городской местности закончился подле единственного в городе торгового центра. У входа сидели на деревянных ящиках бабки и продавали семечки, домашние закатки и прочие мелочи. За долгие годы исследования рынка они здорово поднаторели в маркетинге, и теперь активно конкурировали с торговым центром, продавая зелень и цветы с огородов по меньшим ценам, нежели в торговой сети, так что почти каждый покупатель, прихвативший в магазине огурцы-помидорчики, непременно останавливался возле этих несанкционированных торговых рядов, чтобы дополнить свои покупки еще и лучком-укропчиком, а то и салатом-редисочкой. Более того, порой покупатели торгового центра за один поход обращались к бабушкам дважды: не только за зеленью в конце, но и за медицинской маской и перчатками в начале. Была у бабушек и услуга «пшикнуть санитайзером» стоимостью всего-то пять рублей. Бабушки были крепкие, загорелые, веселые и все, как одна – без масок. Гнать почтенных гражданок домой, согласно рекомендациям минздрава для тех, кому за 65, полицейские стеснялись, как и штрафовать бабулек за торговлю без лицензии.
У Ани маска была своя, а Игорь в магазин не собирался, так что мимо бабушек девушка прошествовала одна и не останавливаясь.
- Разметку нашу не стопчи, милая, - предупредила ее одна из бабушек.
Аня удивленно глянула под ноги: действительно, на асфальте цветными детскими мелками были нарисованы квадраты полтора на полтора метра – «карантинная дистанция». Аня стала шагать осторожнее, чтобы не попортить этот оплот безопасности.
- Маски, перчатки, санитайзер, - негромко, с растяжечкой, будто песню, затянула крайняя бабушка. – Девушка, маску-то поправь: узелочки надо на резинках завязывать.
- От сглаза? – недоуменно переспросила Аня.
- Типун тебе на язык! – обиделась бабушка. – От размеру лишнего: большая тебе маска-то, вон как сидит свободно. Ты узелки завяжи, она и уменьшится. И по носу надо загибать. Ага-ага, вот так, чтоб сквозь ткань дышать.
- А вы почему без масок? – поинтересовалась Аня, осваивая лайф-хак от бабулек.
- А чего нам? – пожала плечами бабушка. – Нас солнышко отдезинфицирует. Ультрафиялетом. А ежели и заразимся, ну так что с того? Глядишь, повезет перед смертью на ентом их медицинском вертолете полетать. Кажный день над нами жужжит и жужжит.
- На вертолете? – удивилась девушка. – В Город, что ли? До Алапаевска же рукой подать. На машине не намного дольше будет.
- Ой, насмешила, - разулыбалась бабушка. – Ты когда последний раз к врачам-то ходила?
- Ну, - Аня задумалась и не смогла решить, признаваться ей или нет, что недавно пневмонией болела. Еще подумают, что заразная. А бабушки – они такие: на всю Косяковку могут ославить.
- Вот то-то же, - многозначительно кивнула ей бабулька, по-своему истолковав ее молчание. – У нас тут система какая? Заболел – к фельдшеру. Ежели что серьезное, он тебя на машине в город отправит: больницы-то у нас больше нету.
- Как так нету? – удивилась Аня. – Целых две же было: детская и взрослая.
- А вот так и нету, - бабушка оживилась еще больше, явно обрадовавшись, что можно чему-то поучить молодежь. – Сказали, нерентабельно это, невыгодно. Все теперь в Город ездим: и на лечение, и на прививки, и на медосмотры. Ну, а с серьезным чем – тем более. Вот приезжаешь в Алапаевск, а там тебе говорят, мол, мы такое не лечим, поезжайте в Ирбит.
- В Ирбит? – еще больше удивилась девушка. – Это ж вообще не по пути. И он ничем не лучше Алапаевска. Почему не в область, в смысле, не в Екатеринбург?
- Централизация потому что, - важно выставила палец бабушка. – Второй уровень больниц – в Ирбите. Ежели и там не вылечат, то тогда только в Екатеринбург, во как. Но тех, у кого срочно и страшно: палец, там, пришить, али пересадить чего, - тех могут и на вертолете покатать, в обход цепочки. Так что мы к врачам не обращаемся. Что нам мотаться туда-сюда? Суждено помереть, так помрем. Глядишь, кому и на вертолете повезет полетать перед смертью.
Будто по сигналу, высоко в небе тут же затарахтело. Бабушки подняли головы и заулыбались, словно завидев ангелов-хранителей. Но вертолет пролетел мимо и с собой их не позвал.
- Перчатки брать будешь? – тут же вернулась к делу бабуля, нисколько не расстроившись.
- Нет, спасибо, у меня свои есть, - отказалась девушка. – Всего доброго. И здоровья вам крепкого.
- Спасибо, детонька, спасибо, - покивала бабушка.
- Иконки с Богородицей, святая вода в бутылках, заговоры от сглаза на вирусы, - призывно затянула третья бабушка, стоило только Ане сделать шаг и вступить в ее «зону обслуживания». – Милая, купи иконку.
- Я не крещеная, спасибо, - отказалась Аня.
- Тогда мешочек от сглазу возьми, - тут же сменила направление бабушка.
- И в чертовщину тоже не верю, - восхищаясь маркетинговым талантом собеседницы, сказала Аня и бочком-бочком миновала и эту бабушку. Но бабушка вдруг прекратила строить из себя назойливого консультанта, прищурилась и ахнула:
- Никак Анька Зеленолист? Девоньки, глядите, как вымахала!
«Девоньки» поглядели и принялись наперебой хвалить, навеливать внучков-женихов, вспоминать прошлое и прочее-прочее, что по старушечьему делу водится.
- Никак Володьку поминать приехала? – понимающе сказала крайняя бабушка, явно знавшая девушку и ее семью.
- Да вот, в доме его теперь живу, - смущенно призналась Аня, ломая голову над тем, где она вообще могла встретить хоть одну из этих бабулек и откуда они ее знают. – Наследство он мне оставил.
- Точно-точно, он же говорил, - согласно закивали бабушки.
- Так вона ты, какая, выходит, наследница Володькина, - улыбнулась первая бабка. – Ай, хороша! Кисель-то
