Олег, дальше пьем твой коньяк.
— Мне хватит — Ровнин потер глаза ладонью — Как выяснилось, у меня на утро назначена важная встреча, к которой надо подойти со всей серьезностью. Джума, конечно, не Хозяин метро и не Спасский Часовщик, но все же особа влиятельная, потому непростая. Коля, ты тоже на сегодня со спиртным закончил, ясно? Тебе идти со мной.
— Мне? — Нифонтов выплеснул арцах в рот, крякнул, как и в прошлый раз, а после продолжил — Есть. Только я там зачем? Как группа поддержки?
— Коль, не тупи — попросила его Виктория — Не разочаровывай меня. Ты наш основной аргумент в переговорах. На тебя напали там, где этого делать нельзя? Напали. Плюс ты сотрудник Отдела, что придает данному нарушению особую пикантность.
— Точно Джуме в сторону не вильнуть — подтвердила тетя Паша — А ты, Кольк, с нее мзду требуй. Ты в своем праве, и она это знает.
— Мзда — это хорошо. А то мне ведь куртку порвали — печально вздохнул Николай, которого на фоне отходняка и после употребленного арцаха совсем развезло — Новую совсем. Да так, что теперь только на выброс. Добро бы внизу, а то ведь на плече.
— Иди поспи — посоветовал ему Ровнин — А то вон, носом клюешь, того и гляди им в пол упрешься. Я тебя за полчаса до выезда разбужу.
Этого не случилось, потому что разбудил Николая гомон Мезенцевой, которая вернулась в отдел после прохождения многочисленных бюрократических процедур юридического толка, которые предусматривает делопроизводство в обычных, не сказать нормальных, отделениях полиции.
— Вик, прикинь, она его вообще не знала! Совершенно. Они нефига не пара!
— Чего шумишь? — Нифонтов высунул голову из-за двери — Тут люди спят.
— Петушок пропел давно — Женька потыкала пальцем в направлении окна, через которое пробивался робкий утренний солнечный свет — Слушай, ты когда сонный, такой смешной! Нет, серьезно.
— И все-таки — к их небольшой компании присоединился Ровнин — Евгения, давай отставим в сторону эмоции и перечислим только факты.
— Эта девушка утопленника не знала — отчеканила Мезенцева — У нее парня нет, и вряд ли он в ближайшее время появится. Вернее — если вообще когда-нибудь появится.
— Откуда такая уверенность?
— Вот ее телефон — Женька достала из кармана бумажку, на которой были написаны цифры — Она хоть и в шоке пребывала, мне все же его сунула со словами «рыжие моя слабость». Она не по парням. Так понятнее?
— Срамота — поморщилась тетя Паша, которая, как всегда, находилась в самом центре событий — Хотя Коллонтай понравилось бы, конечно.
— У нее в планах на вчерашний вечер числились просмотр авангардного спектакля и последующий его разбор в интимной обстановке с некоей Ларисой. Похода на Крымский мост там не значилось точно.
— Забавно — произнес Ровнин — Продолжай.
— В шесть вечера она вышла из здания академии, которая недалеко от моста находится — и все. На этом ее воспоминания кончаются. Следующая остановка — отделение полиции. Слезы, сопли, крики, непонимание момента.
— Вообще ничего? — уточнил Николай.
— Абсолютно. Чистый лист.
— А парня достали уже из воды? — поинтересовался Ровнин.
— Пока нет.
— И не достанут — пообещала тетя Паша — Его за ночь течением черт знает куда уже оттащило. Может, до самых шлюзов. Или того хуже — прибрал тот, кому он предназначен.
— Ну да, предыдущих тоже не нашли — подтвердил Ровнин — Следует признать, что таинственной затейницей пока ничего у нас не вышло, переиграла она нас. Не беда, встретимся позже, сколько веревочке не виться, а кончику быть. А на сегодня у нас есть четкая задача — не дать никому утопиться. Так что мы с Колей сейчас к Джуме быстренько сгоняем, а после начнем готовиться к ночи.
Особого восторга по поводу грядущего визита в гости к гулям Николай, скажем прямо, не испытывал. Нет, речь идет не о том, что он боялся этих, прямо скажем, не самых симпатичных и добрых обитателей московских подземелий. У него имелись более веские причины.
— Ты чего, как сыч нахохлился? — поинтересовался у него Ровнин, который в этот раз сам сел за руль одного из двух отдельских автомобилей — А? Если что-то не так, то скажи.
— Не так — выдержав небольшую паузу, ответил Николай — Олег Георгиевич, вы же помните, что у меня там, внизу, в свое время некоторые… Эээ… Проблемы возникли?
— Ты о Хозяине метро? — уточнил руководитель Отдела — Разумеется помню. Но, как мне думается, в данном случае опасаться тебе нечего, и на то есть две веские причины. Первая из них носит экстерриториальный характер.
— Какой? — опешил оперативник.
— Экстерриториальный. Проще говоря — зона обитания гулей не подпадает по владычество Хозяина метро. Они свои владения освоили давным-давно, тогда, когда никаким метро вообще еще не пахло. Нет, подземелья с их ходами, тоннелями и прочими изысками уже тогда существовали, как без них. Знаешь, мне вообще иногда кажется, что сначала первые обитатели Москвы лазов всех мастей в земле нарыли, а уж после на поверхности стали избы да срубы ставить. Что же до гулей — они на Охотном Ряду, там, где находится сейчас резиденция Джумы, аж с шестнадцатого века обитают.
— Фига себе! — впечатлился Николай.
— Именно так — подтвердил Ровнин — И на то, чтобы это место заселить, у них имелись крайне веские причины. Именно там в свое время располагалось самое первое чумное московское кладбище. Ну, или одно из самых первых. Мало того — туда после окончания поветрия еще добрых лет пятьдесят кого только не сволакивали. И бедолаг, которых ночные тати на кривых московских улочках кистенем в висок приласкали, и пьянчуг, по зиме в сугробе замерзших, и бродяг, что от непонятных причин окочурились. Короче всех тех, кого никто никогда искать не станет. А гулям того только и надо, бесхозные трупы их контингент. Вернее — рацион питания. И самое главное — удобно. Не надо по поверхности шариться, от ночной стражи и нашего брата прятаться в темных переулках. Подрылся снизу в том месте, где недавно люди шумели, очередную яму копая — и обеспечен пропитанием. Знаешь, я лет десять назад книгу воспоминаний первых метростроевцев читал, и нашел в ней интереснейший момент связанный с «Охотным рядом». Ты же знаешь, что эта станция входит в число первых тринадцати объектов первой запущенной линии московского метро?
— Конечно знаю — на голубом глазу ответил Николай.
— Так вот — очень они удивлялись при прокладывании тоннелей
