Считайте, что это магия.
– Да что вы говорите!? Спасибо, блин, большое! А то бы я не догадалась! – хмыкнула она. – Так! Что за существо ваш друг? Это вообще он или она?
– Да, Габи не совсем человек, в нашем мире он – случайность. В его объятиях находят утешение и мужчины, и женщины, если вам интересен именно этот аспект его природы. Но я бы сказал, что эта сторона человеческой жизни для него не особо важна.
– Вы тоже поддались его чарам? – её насмешила эта мысль.
– Боже упаси! Перед вами самый ярый гетеросексуал, какого только можно представить! Хотя опоить меня он пытался. Много лет назад мы встретились в Риме. Габриэль – это не только предсказания. Это яды, различные снадобья, зелья и дурь, на которых он, кстати, неплохо зарабатывает.
– На что зарабатывает? Недвижимость? Офшорные счета?
– У него своеобразный уровень потребления. Любит кошек и драгоценности. К остальным благам равнодушен.
– Почему он назвал вас экзорцистом?
– У нас было несколько общих дел, в том числе и довольно специфических. Одержимость – явление редкое. Потом я помог ему устроиться тут, в Москве, и освоиться в мире, эээ…
– В мире людей, – спокойно закончила за него мысль София, и, медленно выдохнув, стала застёгивать куртку и повязывать шарф. – Полянский, пожалуйста, делитесь информацией вовремя и почаще. А то у меня, как говорится, совсем фляга засвистит… Так. Метро там? Нет. Я пешком, надо пройтись и подышать, немного развеяться.
Она шагала по извилистой улочке. «Очень ничего себе эта фея! Подержаться бы! Что он мне там наворожил: это бесчувственное животное разобьёт сердце! Полянский разобьёт мне сердце? Да это лютый треш! Да я б в голодный год за мешок картошки не польстилась! Жесть! Кругом творится какая-то жесть, мир раскачивается, и мне это не нравится! Пора приколачивать реальность гвоздями, чтоб по швам не расползалась!..».
15.
У него не было дверного звонка, Тимофей никогда никого не ждал. Домработница имела ключи, а женщин он сам привозил домой. Поэтому робкий, но настойчивый стук в дверь с утра пораньше весьма озадачил.
«Соседи? Одна квартира пустая напротив, а через стену – так хозяева в отъезде уже три месяца», – размышлял он, неохотно отрываясь от большой кружки чая и наполовину собранного сложного бутерброда. Открыл смело, не спрашивая.
– О! Краснов! Ты чего тут скребёшься?
Мальчишка крепко держал в руке большой пакет, смотрел, насупившись, будто приготовившись к обороне. От него иначе пахло, чем в тот сырой вечер, когда Полянский встретил его в прошлый раз. Запах свежести и чистоты тела и одежды.
– Вот. Это тётя Яся просила вам занести. Ключ от подъезда дала, я ей верну сейчас.
– Она тебе уже «тётя Яся»? – усмехнулся Тимофей.
– Ну, Ярослава Александровна, – неловко разулся гость.
– То-то же. Ладно. Заходи. Неси на кухню. Чаю хочешь?
Костик кивнул, поставил пакет на пол около стола. Полянский достал чашку с блюдцем.
– Как отдохнул? Как приняли? Смотрю, зачастил ты. Понравилось? – он стал постепенно перегружать в холодильник контейнеры с едой, что приготовила и передала помощница по хозяйству.
– Кому б не понравилось? Тепло. Кормят, поят! Обстирали всего. Мне такой лафы даже в приёмнике на передержке не перепадало.
– Родителей в правах ограничивали?
– Было дело. Но давно, пока малого не родили ещё.
– Твой брат ведь болен, верно? – он чуть обернулся к гостю.
– Да, паралич у него, – буркнул Костик, помолчал. – Правду тётя Яся говорила, вы всё про всех знаете.
– Ну, не всё, и не про всех. Тяжело это, Краснов. Знаешь, как говорится, «Многие знания – многия печали!».
– А, по-моему, прикольно! Можно такие бабки экстрасенсом зарабатывать! Вон, по телику лохотрон гоняют сколько, а люди ведутся, столько за фуфло всякое платят!
– Мне на жизнь хватает, так что деньги особо не волнуют…
– Жил бы я в такой хате, меня б тоже не волновало б ничего! – прищурился подросток.
– Расти, учись, работай. Я её тебе продам, если доживу, конечно.
– Ага! Ща! Мне за всю жизнь столько не заработать! Думаете, так просто? Не всем повезло с родоками на Кутузовском!
– Место рождения и происхождение не определяют твоего будущего!
Говоря о будущем, Тимофей чуть улыбнулся, вспомнив, как обалдела София от посещения «Мира Эзотерики», он был рад развлечь её. Но всё же, Габи тот ещё уродец, нельзя злоупотреблять его расположением.
– Да не гоните! Мне эту фигню про «возможности» заливают, знаете сколько уже!? Вот будто бы деньги лежат на дороге и только меня дожидаются! Вам легко говорить, вам с рождения всё родители обеспечили! Посмотрел бы я, если б вы в таком же зажопье жили, как мы! Что б делали?
– Ну, для начала, наверное, перестал бы стоять на собственных яйцах и ныть, как больно живётся на этом свете! – пожал плечами Полянский.
Мальчишка фыркнул и вышел в коридор обратно, но Тимофей не услышал, чтоб тот начал обуваться. Выглянул следом, и увидел, как Краснов разглядывает картины на стене. Полянский щёлкнул выключателем. Костик вздрогнул, с подсветкой холсты смотрелись намного эффектнее.
– Это вы рисовали?
– Нет. Бабушка. Мамина мать. Мне масло никогда не давалось. Но она многому меня научила. Я в других техниках работаю.
– Вы ещё и художник? – бесцветные брови подскочили к блёклым вихрам.
– Не то, чтобы совсем. Это для души, отдых. Да и по работе часто приходится. Многие мои, так сказать, клиенты чаще всего не видны на камерах и фото, так что зарисовываю по памяти.
– А дайте позырить? – глянул мальчишка снизу вверх.
Полянский колебался. Но, в конце концов, это ведь только иллюстрации, описания монстров, расследований и расправ он держит в отдельных файлах.
– Ладно. Иди, чай пей. Сейчас альбом достану, – вздохнул он.
Принёс в картонной папке старые скетчи. Их он считал не слишком удачными, но достаточно занятными для начала.
Краснов перекладывал плотные листы акварельной бумаги, осторожно касаясь шероховатых краёв. Изображения ходячих мертвецов и привидений полностью захватили его. О чашке чая позабыл, она давно остыла. Тимофей неспешно и с удовольствием позавтракал в тишине, поглядывая на своего необычного гостя.
– Рисовать любишь? А чего учиться не пошёл?
– А? – подросток поднял на него светло-серые глаза. – Дорого это. В школу там столько всего надо покупать. Мать
