моих руках. Так мы простояли почти минуту, потом я нехотя отстранился и завел гостью в приемную.
— Нам удалось разбудить Любовь Федоровну, — сообщил я.
— Людмилу, — привычно поправила меня девушка. И вдруг ухватила меня за руку, видимо осознав сказанное мной. — Она вернулась?!
Я покачал головой:
— Все не так просто…
Я вкратце рассказал ей о произошедшем, упомянув, что Фома обернулся котом на глазах у всех.
— Это может стать проблемой, — резонно заметила Арина. — Шуйский не станет болтать об этом, уверена, но он может захотеть выяснить подробности происхождения Питерского. Или даже попытаться использовать его в работе…
— Никто не сможет заставить Питерского делать то, чего он не захочет, — возразил я. — Он не просто особенный человек…
— Не человек, — мягко поправила меня девушка.
— Именно, — согласился я. — Но Фома — часть семьи Чеховых. Да и Морозов…
— Думаете, он знает? — настороженно уточнила Нечаева.
— Теперь я уверен, что Александр Васильевич знает многое. И раз уж моя бабушка была в курсе, кто такой Фома, то и глава кустодиев обо всем ведает.
— А может оно и к лучшему. Никто не посмеет обидеть нашего… то есть…
— Вы правы, — сказал я и нежно заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. — Я должен извиниться, что забыл снять с вас украшение…
— Оно мне совершенно не мешало, — пожала плечами девушка.
— И за визит бабушки мне тоже стоит попросить прощения.
— Напрасно, — усмехнулась Арина. — Уверена, что Софья Яковлевна приехала потому, что посчитала это необходимым… И от вас ее решение не зависело.
— Вы правы, — признал я. — Она всегда поступает так, как хочет.
— Мы прекрасно провели время. Я угостила княгиню чаем, она поделилась со мной рецептом пышек, которые обещала приготовить на обед в выходные…
Под конец фразы голос девушки стал почти неслышным. Я понял, что она не уверена, что я все еще хочу видеть ее с родителями на званом обеде в доме некромантки. Поэтому твердо спросил:
— Надеюсь, вы не передумали?
Она покачала головой.
— Не передумала… Хотя еще не предупредила родителей.
От этой мысли мне сделалось слегка не по себе. И я уточнил:
— Они ведь не станут возражать?
— Матушке вы понравились. Хотя раньше она беспокоилась о вашей семье — по слухам, у Чеховых суровый нрав… Но после того как они встретились с вами в резиденции, все изменилось. Ваша бабушка оказалась вовсе не холодной и высокомерной, а ваш батюшка даже в тяжелом состоянии вел себя очень достойно. Это много о нем говорит!
Я улыбнулся:
— Хорошо. К слову, о семье… Отец и бабушка наверху.
— Ой! — девушка испуганно обернулась, словно ожидала, что кто-то из моей родни стоит на пороге приемной.
— Мы решили вместе дождаться пробуждения Виноградовой.
Арина нахмурилась.
— А я точно буду к месту? — спросила она неуверенно.
Я наклонился и мягко коснулся ее губ своими. Девушка обхватила мою голову ладонями и зарылась пальцами в волосы. Ее сила потоком ворвалась в меня, смешиваясь с тьмой, и мне вновь показалось, что я приподнялся над полом. Неожиданно Арина отшатнулась и уставилась на меня дикими глазами.
— Здесь ваши родственники, — напомнила она.
— Простите… — растерялся я.
Девушка наскоро пригладила мои волосы и поправила воротник рубашки.
— Нам стоило пройти в ваш кабинет. Вы плохо на меня влияете, Павел Филиппович!
— Согласен, — вздохнул я, и девушка улыбнулась.
— Продолжайте в том же духе. А теперь идемте.
Она протянула мне руку. Я сжал ее, и мы направились к лестнице.
Я поднял саквояж, который девушка уронила на пол чуть ранее, и мы направились по лестнице.
— Это мои вещи, — пояснила Арина. — Ваш батюшка сказал, что мне может понадобиться сменная одежда. И я не стала уточнять зачем.
— Я благодарен вам за это, Арина Родионовна, — достаточно громко сказал Филипп Петрович, когда мы оказались на втором этаже.
Он подошел к нам и взял руку моей спутницы, чтобы коснуться губами ее пальцев.
— Знаю, что попросил у вас слишком много, но мы не можем доверять посторонним, — произнёс он.
— Конечно… — смущенно ответила Нечаева. — Я должна сказать вам «спасибо» за кулон. Этот жест много для меня значит.
— Как и для всей нашей семьи, — ответил князь, и я невольно отметил, насколько уверенно он держится.
Филипп Петрович был не просто главой рода. Он был еще и начальником охранки, хоть и бывшим, и умел держать лицо в любой ситуации. Никто бы и не догадался, что совсем недавно он здесь открывал душу. А еще он умел произвести хорошее первое впечатление.
— Мы вынуждены просить вас помочь нам, Арина Родионовна, — продолжил Чехов. — Люб… Людмила Федоровна может проснуться не в самом добром расположении духа. Насколько я знаю, вы владеете белой силой, и у вас есть талант, который способен помочь Виноградовой прийти в себя.
Он замолчал, позволив девушке не спеша осознать услышанное. Она слегка напряглась, и, сама того не замечая, прильнула ко мне в поисках защиты.
Княгиня поспешно отодвинула Филиппа Петровича и оказалась напротив нас.
— Прошу простить моего сына, — с улыбкой произнесла она. — Он иногда забывает о дипломатии. Это особенность всех Чеховых, и я прошу прощения, если он вас смутил. Но зная ваших родителей, мы понимаем, что вы унаследовали их таланты. Лаврентий Лавович сейчас пытается прийти в себя. Я уже позвонила своему лекарю, но он не знаком с нашей болезной и может напугать ее. Вы же для нее не посторонняя, а почти часть семьи.
От этих слов Нечаева робко улыбнулась. И я заметил, как напряжение начало спадать.
— Все в порядке, — сказала она.
— Вы можете отправиться в мою комнату, — предложил я. — Там вы можете переодеться. А я займу гостевую. Когда Лаврентий вернется, мы сможем разместиться по соседству.
— Думаю, было бы лучшим решением, если бы мужчины не мешали нам, — внезапно предложила бабушка. — Мы с Ариной Родионовной приготовим что-нибудь полезное для нашей болезной. И когда она придет в себя, то увидит всего лишь двух безобидных женщин, и почувствует заботу, которую они о ней проявляют…
— Софья Яковлевна, ну какая же
