в глаза бросилась табличка «Ремонт!» и за ней — тёмная дорожка, уходящая куда-то вниз.
Не раздумывая больше и рискуя споткнуться о неудобные плиты с большими дырками, которыми тут покрывали ремонтируемую дорогу, я ринулся вниз.
Я успел. В последний момент, но успел.
Тут фонарей не было, но света, который падал от ярко освещённого кремля, было достаточно, чтобы разглядеть то, что происходило.
Соня пыталась сопротивляться. Но один из молодчиков крепко зажал ей рот. Остальные двое сопели и кряхтели, копаясь в ширинках джинсов.
— Давай скорее, — шептал один.
— Я первый, договорились же, — отвечал другой.
— Быстрее, вы, она укусить пытается! Стерва, — вмешался тот, который затыкал рот, — блин, и чё ты дёргаешься? Сама ведь этого хотела! Нефиг распалять и давать заднюю, сучка!
Мыслей у меня не было никаких. Только красная пелена перед глазами. Я схватил булыжник и с размаху саданул ближайшему насильнику по голове. Камень влажно чавкнул, парень рухнул как подкошенный.
— Э, алё! — возмутился другой.
Потом мы встретились взглядами.
— Порешу накуй, — прошипел я, замахиваясь камнем. Даже не знаю, откуда такие слова ко мне пришли! Может, в кино видел?
Парень увернулся.
В этот момент Соня смогла ударить пяткой в пах сволочи, которая её держала. Тот взвыл и отстранился.
Я снова повернулся к тому, которому пока не досталось по заслугам, но увидел только его сверкающие пятки.
Тот, кому Соня двинула между ног, пытался ковылять за ним. Я догнал его в два прыжка и уже замахнулся, чтобы как следует садануть по затылку.
— Не надо! — Соня остановила меня.
Я с недоумением посмотрел на неё.
— Я сама, — ответила она ледяным тоном.
Я отдал ей камень, с которого ещё капала кровь. Парень, который держался за пах, как-то взвизгнул и резко ускорился. Соня метнула камень ему в спину, но промазала.
— Эй! — я крикнул в след улепётывающему недомужику, — скорую вызови! А то этот сдохнет тут!
Ответа я не получил.
До гостиницы дошли почти нормально. Соня лишь слегка опиралась на мою руку. Молчали, конечно.
Портье, дежуривший за стойкой, посмотрел на нас понимающим взглядом и едва заметно улыбнулся. А у меня не осталось эмоций чтобы как-то на это отреагировать.
Настоящий отходняк начался уже в её номере.
Соню трясло не по-детски. В какой-то момент она даже превратилась в один сплошной комок напряжённых, вибрирующих мышц. Она то плакала, то переставала, тихонько подвывая.
Я вспомнил про мини-бар, и скормил ей подряд два пузырька водки. Это помогло: она расслабилась.
Где-то через час она, наконец, смогла говорить.
— Арти… спасибо, — произнесла она, — прости, я дура-дурой…
— Ты меня прости, — вдохнул я.
— Оставь меня, пожалуйста. До утра. — Тихо произнесла она.
— Ты в порядке? Точно? — осторожно спросил я.
— Нет, — она покачала головой, — я точно не в порядке. Но утром буду. Оставь меня, — повторила она.
Я кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Думал, что в ту ночь не усну. Адреналин всё так же полыхал в крови. Я смотрел на себя в зеркало, на своё жилистое и гибкое, но совсем не массивное тело и гадал, откуда у меня взялось столько храбрости, чтобы разогнать трёх бугаёв?
Про того, который остался в темноте с пробитой головой, я не думал. Мне было глубоко всё равно.
Мы никогда не обсуждали тот день. Он словно выпал из истории нашего партнёрства. И нас обоих это вполне устраивало.
Соня действительно за ночь пришла в себя. Мы встретились за завтраком. Она снова стала моим медведем, моей семьёй, куда ближе любой любовницы.
Мы рано выехали. Я рискнул сесть за руль, хотя и пил пиво накануне — был уверен, всё выветрилось после ночных похождений и вспышки адреналина.
По дороге мы снова болтали ни о чём. А погода испортилась, небо затянули тучи и похолодало. Когда мы прибыли на место, моросил лёгкий дождь. Удивительно, но он помогал легче определять ключевые места заброшки и вычислять силовые линии. Я справился с этой работой до вечера.
Мы снова вернулись на объект, когда небо окрасилось красным. Тучи немного разошлись, расцветив запад красивыми перламутровыми облаками.
На этом фоне многочисленные силуэты самолётов смотрелись немного сюрреалистично.
— Я бы подумала, что это бывший аэродром, — сказала Соня, — настроение такое… хочется в путешествие. Улететь. Далеко-далеко. Ты когда-нибудь летал на самолётах?
— Летал, — ответил я, — в Турцию несколько раз.
— А мне вот пока не довелось, — Соня вздохнула.
— Ты как? Точно готова? — спросил я с беспокойством.
— Да, не переживай, — Соня улыбнулась, — я чувствую линию. Прямо сейчас.
— Так пошли! — ответил я, и напомнил: — Это не аэродром. Но самолёты настоящие. Сердце должно быть очень интересным.
— Надеюсь. Нам должно повезти. Мы заслужили, — она сделала шаг вперёд, — знаешь, я бы хотела посмотреть, как тут это всё моделировалось. Прямо молнии летали, да?
— Не знаю, — честно ответил я, пожав плечами, — если хочешь, могу уточнить потом. Посмотрю в интернете.
— Нет, не надо.
Мы прошли под брюхом корпуса Ил-76, лишённого двигателей. Соня замерла, будто к чему-то принюхиваясь. Потом потянулась и… достала сердце.
Я впервые видел этот процесс вблизи так отчётливо. Это было красиво: её рука словно бы расплылась в воздухе. Где-то на кончиках пальцев возникло чёрное облачко, которое превратилось в огненный шнур, рассекающий саму ткань мироздания. Лёгкий хлопок — и вот из черноты появляется нечто.
В первую секунду я подумал, что оно очень горячее; это походило на раскалённую болванку железа. И только спустя секунду сообразил, что это закат отражается в прозрачной колбе.
— Что это? — спросил я.
— Понятия не имею, — Соня пожала плечами, — но красивое.
— Покажешь? — попросил я.
— Конечно.
Наощупь сердце было тёплым и скользким. Я держал его осторожно, боясь выронить.
— Куратор определит, я думаю, — ответил я, — надеюсь, хорошо заплатят.
— Посмотрим, — Соня сняла рюкзак и аккуратно убрала сердце в специальное отделение.
Вертолёт резко уклонился в сторону; я чуть не пролил кофе. Это вернуло меня из мира воспоминаний.
— Максим, — я обратился к куратору, — слушай, а что это было за сердце? Ну, которое мы под Нижним достали? Прозрачное такое?
Куратор посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
— Первый ваш большой успех, — ответил он, — новая технология. Продвинутый гидродинамический движитель.
— А я подумала, что украшение какое-то, — хмыкнула Соня, — заплатили-то так себе.
— Вы, видимо, не внимательно слушали, когда мы договаривались перед первым посвящением, — вздохнул куратор, — первая уникальная технологическая вещь оплачивается по минимальному не мусорному тарифу. Это сделано для того, чтобы не терять на старте команды, у которых высокий потенциал.
— Всё равно обидно
