войска.
От бездействия ему становилось скучно. Он уже довольно долго не махал ятаганом, не бил кому-то морду, не стрелял из лука и не пил ничего крепче воды. Зуботычины подчиненным – не в счет.
– Сколько вообще прошло времени? Прошел час с того момента, как убрался этот старик? – обратился он к одному из своих гоблинов.
Тот неуверенно пожал плечами. Назначить время, гоблины назначали, но никто засечь его не удосужился. С собой часов они не взяли. А воспользоваться многочисленными песочными внутри Цитадели никто не подумал.
– Ладно, – рубанул воздух рукой Гхаш. – Будем считать – час прошел!
– Эй, ты, – скомандовал он тому же гоблину. – Пойди, приведи сюда одного из заложников. Хуманскую девчонку, помоложе и покрасивее. Пусть ужаснутся.
Гоблин отправился выполнять поручение, немного ускоренный пинком Гхаша.
Через несколько минут он действительно привел молодую девушку. Лицо ее было бледным от страха, а глаза красными от пролитых недавно слез, но в целом она держалась стойко и в данный момент не плакала. Губы ее были сжаты в твердую прямую линию.
– Подведите ее к краю стены, – скомандовал Гхаш.
Расчет его был прост. Когда толпа за строем стражников увидела на стене человека, а не гоблина, да еще и девушку, она заволновалось. Отсюда, со стены, это напоминало отдаленный вздох какого-то великана.
Затем Гхаш грубо схватил девушку, повернул к себе и заставил согнуться в поясе. Свободной рукой достал ятаган и одним взмахом отсек голову.
– Вот это, – он поднял отрубленную голову за волосы. – Отправьте стражам с помощью вон того требушета.
Аварик видел, как задвигался требушет на одной из башен Цитадели. Сначала он подумал, что гоблины решили обстрелять армию стражников. Хотя, почему тогда заработал только один требушет? Может это просто зловредная гоблинская натура, и кто-то из них решил позлить людей. Впрочем, ему и его отряду надо было стоять на месте. Ни приказа отступать, ни нападать не было. Поэтому, даже если начнется обстрел – надо стоять. Требушет отогнулся в боевое положение, а затем выстрелил. С такого расстояния не было видно, что вылетело из его корзины. Только в самый последний момент люди заметили приближающийся предмет и инстинктивно сделали движение в разные стороны. Бесформенный, он с тошнотворным звуком ударился о мостовую, и несколько раз отскочив, покатился под ноги солдат. Когда он остановился, все поняли, что это голова человека. Аварик первым нашел в себе силы подойти и поднять ее.
«Нельзя сейчас говорить Кину, что она погибла», – было его первой мыслью. По обезображенному от удара лицу он смог опознать Элин.
– Отец, не волнуйся я ко всему готова, – спокойно сказала Вилварин.
Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Теперь Вилварин была одета так, как и должна одеваться эльфийская принцесса, по мнению людей и гоблинов. Длинное роскошное платье лишь подчеркивало стройность ее фигуры. Оно было легким и не сковывало движений. Нарочито длинные рукава доставали почти до пола, а руки принцессы были просунуты в специальные разрезы.
– Не бойся, – повторила Вилварин. – Ведь я дочь своего отца. И у меня найдется пара магических фокусов, чтобы защитить себя. Я возьму с собой оружие, но гоблины не обнаружат его, даже если разденут меня донага. Они не успеют понять, откуда взялся клинок, который отрубил их головы.
– Всех голов не отрубишь, и магический карман не спасет тебя от надругательства, – вздохнул Талион. – Боюсь именно ради этого Ло'Гош приказал своим гоблинам потребовать тебя. Он хочет отомстить за унижение.
Талион стоял в комнате дочери за ее спиной, и свет многочисленных свечей отражался в его ставших неожиданно грустными глазах.
– Ты же сам знаешь, что я все равно должна идти, – твердо ответила Вилварин. – Это путь, на который я ступила осознанно, когда согласилась помогать тебе. И я знала, чем рискую ради нашего общего дела. К тому же, мы не можем прятаться за спинами людей, тем более сейчас, когда гоблины убили первого заложника. Жители Миндона нам этого не простят.
– Но теперь, – сказала она, встав с места и повернувшись к отцу, – все увидят, что Вилварин, дочь Талиона, владыки эльфов, ничего не боится. Я не позволю гоблинам напугать себя. Пусть они возьмут мое тело, но не душу. Для меня они просто звери. Разве можно обижаться на зверей? Если тебя облает пес, разве станешь ты на четвереньки, чтобы лаять в ответ?
Действительно, отряд короля Альберта больше был похож на маленькую армию. Со всеми вытекающими. У отряда был арьергард и авангард, а также два крыла – группы, которые следовали по бокам от дороги. Назначение этих небольших разъездов было понятным – разведка. В случае опасности они должны были предупредить основную колонну о противнике. Гиерон сам вызвался присоединиться к одному из них. И вот среди дюжины легковооруженных всадников он едет в составе правого крыла, в стороне от основного пути.
Но это не дорога. Сложно придерживаться одной линии. Вот отряду пришлось обогнуть небольшой пруд. За ним взять еще правее, огибая густой кустарник. И так получилось, что они выбрались на небольшой холм, с вершины которого открывается вид на берега Сириона, поросшие высоким камышом. Гиерон первым оказался на его вершине. Но тут же осадил коня и подал знак всем остановиться. Баронет вернулся за холм, спешился и осторожно выглянул из-за вершины. К нему подошло несколько его спутников.
– Смотрите, – указал он куда-то вдаль.
В первый момент никто ничего не заметил. Но через минуту на воде появилось несколько плотов, двигающихся от одного берега к другому. А с этой стороны реки, среди зарослей уже виднелся беспорядочный лагерь гоблинов.
– Мне кажется, надо напасть на них немедленно! – убежденно говорил Гиерон своему королю. – Они не ожидают нападения и еще полностью не готовы его отразить. Гоблины в процессе форсирования реки и сейчас наиболее уязвимы. Лагерь еще не укреплен. Они явно не ожидали, что в этом месте их кто-то может увидеть. Если мы нападем прямо сейчас, то у нас есть шансы сбросить их обратно в воду.
– Зачем? – спокойно спросил Альберт.
– Как зачем? – от удивления Гиерон на секунду потерял дар речи. – Это же гоблины! Мы покроем себя славой!
– Славой? Слава – это хорошо, и стремление к ней – достойная цель для любого воина и мужчины, – согласился Альберт. – Только какая же будет слава, если об этом никто не узнает?
– Как никто? – опять удивился Гиерон. – Но у вас же много воинов в отряде. Они всем расскажут про свой и ваш подвиг.
– Им никто не поверит, – вздохнул Альберт. – В лучшем случае об инциденте узнает руководство Миндона.
